Фонарик высветил лицо – кого бы вы думали? – Китидзо. По обыкновению, он противно скрежетал зубами, в толстых пальцах, вызывавших ассоциацию с гадюкой, держал свою бамбуковую дубину.

Посмотрел в его глаза, – да, верно Норико отзывалась о нем, нисколько не преувеличивала. Глаза явно выдавали его страстное желание уничтожить меня. Он размахнулся дубиной, какими обычно убивают взбесившихся собак.

– На, получай! – Со страшной силой он бросил в меня дубину.

Но я успел уклониться, и дубина стукнулась о скалу.

– А-а!!! – заревел он и сделал несколько шагов вперед, чтобы поднять ее, но, потеряв равновесие, сам упал.

Я воспользовался моментом и кинулся в сторону «Бездны блуждающих огоньков». Китидзо гнался за мной. За спиной слышались рев и топот, но мне все-таки удалось перебраться на другой берег…

Положение мое было отчаянным. Я понимал, что долго скрываться здесь мне не удастся. Куда бежать?

Харуё больше нет. В доме Тадзими осталась только беспомощная и бестолковая Котакэ. Возвращаться туда не было смысла. Но кто без меня похоронит Харуё? Кроме организации похорон, оставались другие не менее важные дела. Я должен выяснить, кто до смерти избил Харуё, должен найти человека с укушенным мизинцем и сдать негодяя полиции.

Но, черт возьми, ведь я пока не могу выбраться из пещеры! Все выходы караулят люди Китидзо и Сюкити. Оба зверски ненавидят меня, и вряд ли кто-нибудь сможет уговорить их оставить меня в покое. Таким образом, мне оставалось надеяться только на полицию. Произошло убийство, проигнорировать этот факт полиция не сможет, рано или поздно она должна будет прислать сюда своих людей. И тогда я понадоблюсь им как свидетель. Ни Китидзо, ни Сюкити ничего не смогут со мной поделать. Мне же надо просто ждать. Но все-таки почему полиция не появляется?

Уважаемые читатели, конечно, могут представить себе, в каком состоянии я находился. Ни зги не видно, словом перемолвиться не с кем, занять себя нечем. Временами мне казалось, я схожу с ума…

Я постоянно возвращался мыслями к последним минутам жизни Харуё. Конечно, ее убийство следует рассматривать как звено в цепочке многих других.

Начиная с деда Усимацу почти все убийства совершались по одному сценарию – преступник прибегал к ядам. Были только два исключения – Коумэ-сама и Мёрэн, «монахиня с крепким чаем». По версии Коскэ Киндаити, убийство Мёрэн не было запланировано; для самого убийцы оно во многом было случайным. В пользу этой версии говорило, в частности, то, что, в отличие от остальных случаев, около ее трупа не было странной бумажки с именами намечавшихся жертв.

А как в этот убийственный ряд вписывается смерть Харуё? Что же еще было в загадочной бумажке? Значилось ли в ней имя Харуё? Были ли другие имена? До сих пор погибал кто-то один из той или иной пары. Интересно, кто составлял пару с Харуё? Пожалуй, Мияко Мори…

Западному дому, например, противостоит Восточный. Кого можно было бы противопоставить слабой здоровьем Харуё? Вряд ли вдову Мори. Кстати, была ли замужем Харуё? Может быть, и она была вдовой? И если б жертвой не стала Харуё, ею могла бы оказаться Мияко?

И все-таки в подобной логике был какой-то изъян.

Цепь убийств – не результат сумасшествия преступника, здесь явно существует какая-то закономерность. Какая? В чем? Прежде всего, обращает на себя внимание то обстоятельство, что большинство жертв принадлежали к роду Тадзими. Создается впечатление, что целью было устранение всех представителей этого рода, а несколько других убийств – не более чем камуфляж…

Какое коварство, какая жестокость… Чем больше я размышлял обо всем этом, тем больший ужас меня охватывал.

Так… Какими мотивами мог руководствоваться преступник? Пожалуй, стремлением заполучить наследство Тадзими. И тогда наиболее вероятным «кандидатом в убийцы» следует признать Синтаро Сатомуру.

Мне вспомнился его дикий вид в ночь, когда была убита «монахиня с крепким чаем».

Да, наверняка убийца – Синтаро. Именно он – автор ложного доноса на меня в полицию, он написал и повесил перед администрацией деревни воззвание, в котором утверждал, что убийца – я. Может быть, и это объединение в пары – дело мозгов и рук Синтаро?

Надо отметить, все выстраивается довольно четко. Все логично. Но очень уж страшно. Я очередной раз содрогнулся. Норико ужасно переживает происходящее. Но что она может сделать? Известны ли ей намерения преступника? Зачем тогда она делает передо мной вид, будто ничего не знает? Нет, она не притворяется! Она просто еще не разобралась в запутанной ситуации. Наивной, простодушной Норико это не под силу. Вряд ли Синтаро раскрывает кому бы то ни было, тем более родной сестре, свои планы.

Может, заняться поисками сокровищ? Это и отвлечет меня от переживаний, и физическую разрядку даст… Это намерение так намерением и осталось. Во-первых, выкинуть из головы терзавшие меня мысли я так и не смог, во-вторых, не был уверен в том, что имевшейся у меня схеме подземелья можно в полной мере доверять.

Согласно этой схеме «Лисья нора», в которой я нахожусь сейчас, чуть дальше соединяется с пятой пещерой. А еще далее располагаются так называемые «Жабры дракона» и «Гора сокровищ». Но схема не отражает реальной запутанности лабиринтов.

Совместный с Коскэ Киндаити поход дал мне возможность узнать внутреннее строение «Лисьей норы». Если отправляться туда, обязательно надо, как научил Коскэ, брать с собой веревку. С ней можно спокойно идти и одному, но, конечно, спутник не помешает. Я подумал о Норико. В этот день она, однако, не появилась. Пришла на следующий день, на рассвете.

– Ты, оказывается, тут! А я искала тебя на прежнем месте. Уже начала беспокоиться, не случилось ли что. – Она прижалась к моей груди.

– Спасибо, милая Нотт-тян.

– Я приходила вчера, но ты так крепко спал… Не стала будить, пошла домой. Прости.

– Я так и думал. Спасибо, что пришла сегодня. Там все еще караулят меня?

– Пока да. Но у меня все-таки есть ощущение, что они понемногу остывают. Все порядком устали. Ты проголодался? Жаль, что вчера ты не смог подняться наверх.

– Сестра приносила еду вчера.

Посветив фонариком, Норико внимательно оглядела меня и спросила:

– Так ты вчера виделся с сестрой?

– Виделся… И прямо в моих объятьях она ушла в мир иной…

Норико, вскрикнув, отпрянула в сторону:

– Но… Ты же… ты же не виноват в ее смерти?..

– Да ты что, Норико! – укоризненно воскликнул я. – Неужели ты думаешь, что я мог убить собственную сестру, которая была так добра ко мне и которую я любил всей душой?

Горячие слезы снова потекли по моим щекам. Вспоминая последние слова Харуё, я снова подумал, что, пожалуй, на всем свете не было человека, который был бы мне дороже. Горечь утраты затопила меня…

– Все будет хорошо, Тацуя. Потерпи немного… – обняв меня, ласково шептала Норико. – Прости, я не должна была ни мгновения думать о тебе плохо. Дело в том, что… – Она запнулась на миг. – Дело в том, что, говорят, были свидетели,..

– Могу предположить, кто разносит эту чушь, кто считает себя свидетелем, – Китидзо. Он видел, как я обнимал мертвую Харуё, а он жутко ненавидит меня. Но, Нотт-тян, чего я никак не пойму, – так это почему полиция ничего не предпринимает?

– Сейчас, когда тебя подозревают еще и в убийстве Харуё-сан, полиция вообще не может вмешаться. Любые ее действия вызовут еще большую ярость.

Поэтому ты должен еще некоторое время переждать здесь, в пещере. И не должен отчаиваться!

– Раз ты так говоришь, постараюсь, – ответил я. – Но кто похоронит Харуё?

– Об этом можешь не беспокоиться. Есть кому все организовать.

– Ты имеешь в виду, этим может заняться Синтаро-сан? – Меня пробрала дрожь.

Я внимательно вглядывался в лицо Норико, но никаких признаков замешательства не увидел.

– Да. Он ведь получил армейское воспитание, много раз сталкивался со смертью. Поэтому справится быстро и легко.