Ладно, спорить не буду. Тебе виднее. У нас сейчас столько экономических институтов этими делами занимается, что проморгать никак не должны, – согласился маршал, – значит, разболтать мировую экономику там особой сложности не представляет?
Если только она уже не окажется в глубокой… – Егор посмотрел на Галину и Светку, внимательно слушающих, но не вмешивающихся в разговор, и на ходу поправился: – В глубокой яме.
Сладкий, почти приторный, чай с молоком? Глаза б мои его не видели! А Галинке нравится. И бабуся ее еще подзуживает, лактацию, мол, улучшает. И где она таких медицинских терминов в своей деревне набралась? Впрочем, на мой черный кофе Наталья Матвеевна не покушается. Наоборот, сама по утрам пристрастилась. А жену мою, то бишь свою внучку, этим молочным чаем пичкает. Галка ее слушает почти так же, как меня. Наталка, налопавшись мамкиного молока, довольно щурится. Девонька уже прекрасно ходит и обожает слушать сказки и смотреть мультики. В Светку, которая проводит все свободное время рядом с племянницей, вцепляется почти так же, как в меня. Ночами, когда ребенок из-за режущихся зубиков не спит, я гуляю с дочкой по комнате на руках. Мне из нашей семьи это проще всего. Потребности во сне у меня мизерные. Галинка, которая у нас учится, работает в институте Келдыша-Винера и кормит Наташеньку, должна спать. Доверить ребенка обслуге? Никогда! Я прекрасно помню наше со Светкой детство после смерти мамы. Воспитывать детей должна только семья. А как Наташенька у нас улыбается! Так бы и сидел с ребенком все время, когда она не спит, но работать ведь тоже надо.
– Когда? – Галинка уже накормила Натали и отдала ее нянчиться бабке. Теперь жена как раз успевает позавтракать со мной.
Эта чертова пропаганда действует и на нас самих, на наши семьи. А может быть, так и надо? Если весь мир заболел космосом, то чем мы хуже? Вот только как эту детскую болезнь цивилизации сделать хронической? Строго следить за настроениями во всем мире и вовремя подталкивать в нужную сторону? Можно. Точнее – нужно! Но в то же время остро необходимо подкидывать в топку этой жажды «вперед, выше и дальше» успехи покорения очередных рубежей. Какое воодушевление вызвал полет первого спутника! Народ во всем мире с ума от радости сходил! Причем, так как в программе участвует практически все мировое сообщество, праздновала вся планета. Ракетоноситель – конвертированный «Тополь-М» – был полностью наш, советский. На самом деле это был хорошо модернизированный вариант даже не «Тополя», а РС-24 «Яре» (РС-24 «Яре» – российская твердотопливная межконтинентальная баллистическая ракета мобильного базирования с разделяющейся головной частью, разработана Московским институтом теплотехники под руководством академика РАН Ю. Соломонова. Является модернизацией ракеты комплекса «Тополь-M» TTX засекречены В перспективе должна заменить МБР РС-18 и РС-20 и составить вместе с «Тополь-M» основу ударной группировки РВСН 29 мая 2007 года на полигоне Плесецк произведён первый испытательный пуск РС-24 по полигону Кура). В том мире эту систему еще рассекретить не успели.
Мы отказались от создания ракетно-ядерного щита. Не от кого стало защищаться. Нет у нас теперь вероятного противника. Только друзья. Дружить оказалось в том числе значительно дешевле, чем воевать. Обтекатели головного отсека делала Франция. Панели солнечных батарей – немцы. Пиропатроны сброса створок обтекателя – британцы. Антенны спутника – Япония. Оптику системы ориентации – американцы. Двигатели этой системы – Израиль. Конечно, все делалось строго по нашим чертежам и под строгим контролем наших специалистов. Весь мир теперь сидит на советской системе допусков и посадок. Все измерения – только в СИ! (СИ (SI, фр SysLeme International d'Umtes) – международная система единиц, современный вариант метрической системы) Каждой стране мира досталось по маленькому кусочку спутника. Греки делали крепеж, а итальянцы – топливо для последней ступени. Зато и праздновали первую победу всей планетой.
А уж когда собачонка на орбиту слетала в прошлом месяце… Светкины фотографии с Лайкой на руках до сих пор с первых страниц газет не сходят. Ну не смог я Синельникову в такой мелочи отказать! Да и Лаврентий Павлович был не против.
– Васенька, так когда? – Галина потеребила меня за руку.
Месяца через четыре. Брошены просто огромные международные силы и средства. Конечно, все самое главное делают наши. В первую очередь – безопасность полетов и еще раз безопасность, – историю покорения сверхблизкого космоса в том мире я жене описал уже достаточно подробно, – черт с ним, со спутником, хотя деньги вбуханы огромные, навернется – другой запустим. А вот людей терять я никому не позволю.
Сам, небось, хочешь полететь, – Галинка улыбается, заранее зная ответ.
Кто же меня туда пустит? – я примирился заранее. Нельзя объять необъятное. – Что первое скажет Берия?
«Только через мой труп!» – жена приставляет к глазам сомкнутые в кружок большие и указательные пальцы обеих рук, изображая знаменитое пенсне.
При маршале такое повторишь? – смеюсь я.
Сколько угодно! – Галкин звонкий смех звучит для меня как музыка. – Наш Берия только с виду такой строгий. Для своих он кровь из носу, разобьется, но все сделает только самым наилучшим способом.
Н-да? Лаврентий Павлович и для жены уже «наш»? Это хорошо. Главное – она не знает, каков Берия для врагов. Во всяком случае, тем, что этот человек мне друг, я очень горжусь.
– Все мне, мне и еще раз мне? Лаврентий Павлович, вы у нас прямо в Плюшкина превращаетесь. Специалистов тащите откуда только можно, – усмехнулся я, – ну так же ведь нельзя. У нас все проекты приоритетные. Других не держим.
Вася, ты мне это прекрати! – маршал был явно недоволен, даже погрозил мне пальцем. – У меня на атомных станциях уже офицеры дежурные смены возглавляют. Ничего не понимают в ядерной физике, только следят за точным исполнением инструкций остальными работниками. Хорошо что хоть сами учатся. Осваивают, так сказать, смежные специальности. А кем прикажешь комплектовать третье производство накопителей на жестких магнитных дисках в Днепропетровске? Завод матриц для экранов на жидких кристаллах в Калгари? Он ведь будет готов к запуску уже через два месяца. Наверняка опять повторится ситуация с первым таким заводом в Зеленограде. Девяносто три процента брака! Целых четыре месяца ушло, чтобы снизить брак до, впрочем, совершенно неудовлетворительных тридцати процентов.
Н-да, те же самые яйца, только вид сбоку. Мы в очередной раз наступили на грабли! Квалифицированных специалистов катастрофически не хватает!
Лаврентий Павлович, ну поймите, что такая ситуация сейчас у нас везде! Привлекайте учащуюся молодежь. Нам, вероятно, придется все новые производства преобразовывать в заводы-ВТУЗы (Учебно-промышленное производство Студенты учатся и одновременно осваивают специальности от уровня рабочего-станочника до начальника цеха). Другого варианта я не вижу. Забирать специалистов с действующих предприятий нельзя. Мы сорвем все государственные планы.
План выпуска вычислительной техники можешь уже считать сорванным, – грустно констатировал маршал, – все, что сейчас выпускается и проходят отбраковку, я отдаю физикам, в космическую программу и математикам-программистам в институт Келдыша-Винера. Обеспечить даже правительство не могу. А ты, Егор, – Берия повернулся к Синельникову, – даже не мечтай. Меня еще моторостроители и авиаконструкторы трясут – вынь да положь им вычислительные мощности. И откуда только узнали?
– У слишком большого круга специалистов есть допуск в УСИ, – отреагировал начальник СГБ, – и бороться с этим невозможно. Иначе как мы будем гнать прогресс?
В кабинете повисла тишина. Совсем недавно мы вроде бы нашли решение, как, каким способом мы можем помочь тому миру. Но для этого мы должны существенно превосходить их по техническому уровню. Это является граничным условием. Круг замкнулся. Чтобы начать работать по этому вопросу, необходимо знать параметры пробоя. Чтобы пробовать подбирать эти параметры, требуется вычислительная техника никак не нашего сегодняшнего уровня. Для последующего воздействия нужно приличное научно-техническое превосходство. То есть мы уже сейчас обязаны гнать прогресс вперед, что, впрочем, полностью совпадает с основной линией нашего государства. Вот только дикая несбалансированность наших производительных сил… А Егор еще губу раскатал – необходимы ему, видите ли, электронные базы для оптимизации работы перегруженных специалистов СГБ. А уж мне-то для руководства державой как нужны! А кому сейчас легко?
