Смахнув с лица слезы, Моргана опустила руку на плоский живот. Она знала, что ей недолго придется терпеть ласки Антонио. Скоро это станет невозможно. Антонио отошлет ее и найдет себе новую женщину. Надо думать о том дне, когда она избавится от него. Только так ей удастся выдержать все это.

Сидя в знакомой гостиной дома Эскобаров, Моргана предавалась воспоминаниям. Сколько времени прошло с тех пор, когда она вот так же сидела здесь, поправляясь после несчастного случая? В то время Девон навещал ее каждый день. Он был таким заботливым и внимательным. Она прекрасно помнила, как он умолял ее подойти к окну, чтобы взглянуть на нее и определить, не вернулись ли краски на ее личико. Тогда она подняла на него взгляд и увидела безграничное тепло в его синих глазах. Она еще дулась, что ей не разрешали спуститься вниз… а она уже чувствовала себя хорошо, и он на руках отнес ее в сад. Она до сих пор помнила, как его сильные руки легко подхватили ее. Она помнила, как нежно он обнимал ее на скамейке в саду, пока им не помешали дядя Мануэль… и Антонио.

Содрогнувшись от отвращения, Моргана постаралась выбросить из головы этого человека с пронзительными карими глазами, в которых теперь читалась только неприкрытая похоть. И как она с самого начала не поняла его истинных намерений? Как бы там ни было, она заплатила за свою невнимательность. Хотя нет, полную цену ей еще предстоит заплатить.

По губам девушки скользнула легкая улыбка. Она никогда не радовалась страданиям других людей, но ранение Антонио, полученное в Сакатекасе, можно было воистину считать даром небес. К тому времени как они добрались до Мехико, боль усилилась. Но въезд в город стал для него настоящим триумфом! Они успели как раз вовремя, чтобы застать сессию. Несмотря на боль в груди, Антонио стоял по-военному прямо и спокойно принимал поздравления от народа и представителей конгресса, который присвоил ему звание героя. По непонятной причине конгресс не сложил с него полномочий верховного главнокомандующего, как обычно делалось в таких случаях, так что эта должность также осталась за президентом. Росчерком пера он простил всех участников восстания, прослыв в народе щедрым и великодушным правителем. Жители Мехико вовсю праздновали блестящую победу, и честолюбие президента было удовлетворено.

Девушка заулыбалась шире. Что ж, хоть в чем-то он был удовлетворен. Боль в груди и ухудшение общего физического состояния вынудили президента уехать в Манга-де-Клаво почти сразу же после возвращения. Во время страстного прощания Антонио дал девушке понять, что, когда он вернется, ее ждет неземное блаженство. Превозмогая отвращение, Моргана стерпела его жаркий поцелуй. Она не сомневалась, что он вернется, чтобы взять свое, причем очень скоро.

Мучаясь от подступающей тошноты, девушка встала с кресла и направилась к себе в комнату. От постоянного головокружения у нее на лбу выступила испарина. В последнее время ее тошнило почти постоянно, но Моргана смирилась, понимая, что для ее состояния это естественно. Прижав ладонь к губам, она ускорила шаг.

Ворвавшись в комнату, она метнулась к умывальнику. И ее начало рвать.

Подняв наконец голову, она взяла кувшин с водой и, смочив полотенце, вытерла лицо. Дрожа от слабости и решив ненадолго прилечь, Моргана сняла сорочку. В этот момент в комнату вошла Эгги и увидела силуэт девушки на фоне яркого полуденного солнца. Не в силах даже улыбнуться, Моргана легла на кровать. Присев на краешек постели, Эгги прямо заглянула в глаза воспитаннице. Чувствуя нежелание девушки рассказывать о времени, проведенном вдали от дома, ни дядя, ни тетя, ни Эгги не задавали ей лишних вопросов. Вместо этого они окружили ее заботой и вниманием, так что Моргана постепенно снова стала ощущать себя дома. Но теперь взгляд Эгги был решительным и понимающим.

– Кто отец ребенка, Моргана?

Девушка ничего не ответила, но глаз не отвела. Поняв, что Моргана не хочет отвечать, Эгги заметно расстроилась:

– Ах, моя бедная девочка, ты что, не знаешь, кто отец твоего ребенка?

Глаза Морганы расширились от изумления. Ей и в голову не могло прийти, что Эгги подумает, будто… Боясь, что самый любимый на свете друг будет страдать, девушка поспешила успокоить ее:

– О нет, Эгги. Я прекрасно знаю, кто отец ребенка. Просто я не хочу называть его имени. Он не знает о моем положении, и я не хочу ничего ему рассказывать. Но поверь мне, Эгги, я очень счастлива, что ношу в себе его частичку, которую никто не сможет у меня отнять.

Впервые заговорив об этом вслух, Моргана пережила невероятный всплеск эмоций. Она носила ребенка Девона. Девон никогда не будет принадлежать ей, но частичка его…

– Это ребенок президента Санта-Анны. Он отец твоего ребенка, – глухо произнесла Эгги.

– Нет! – вскрикнула Моргана, изумив гувернантку. – Нет, это не его ребенок. – Закрыв глаза, он прошептала: – Я бы этого не пережила.

– Тогда кто отец?

– Это Девон Говард, Эгги. И я хочу, чтобы этот ребенок появился на свет и напоминал мне о его отце.

– Значит, этот ребенок – плод любви? – тихим, понимающим голосом спросила Эгги.

– Для меня да, Эгги. Я любила Девона и буду любить всегда, хотя он уже забыл меня. – Переведя дух, Моргана снова заговорила, и слезы в ее глазах терзали душу Эгги: – Он вернулся к другой женщине, которую знал еще до знакомства со мной. – Заметив, что Эгги собирается что-то спросить, она отрицательно покачала головой и хрипло пробормотала: – Я не могу больше ничего рассказать тебе, Эгги, но ты только не жалей меня. Я счастлива… почти. – Внезапно нахмурившись, она добавила: – Когда я отдам все свои долги и моя беременность станет заметна, я попрошу тетю Изабеллу отправить меня куда-нибудь… может быть, в Веракрус, где я смогу пожить до рождения ребенка. Потом я поеду в Нью-Йорк или в Филадельфию. Надеюсь, тетя Изабелла будет поддерживать меня, пока я не найду работу… в качестве овдовевшей няни с ребенком. Такое место найти нетрудно. У меня хорошее образование, а в детстве была лучшая гувернантка.

С разрывающимся сердцем пожилая шотландка слушала рассказ своей воспитанницы.

– Я хочу попросить тетю Изабеллу, чтобы она оплатила дорогу и тебе тоже. Я не хочу оставлять тебя здесь. Когда я найду работу, мы вернем деньги. Может быть, мы с тобой будем жить неподалеку и сможем иногда видеться.

Смахнув с ресниц слезы, Моргана вдруг резко проговорила:

– Я устала, Эгги, и хочу поспать.

Накрыв девушку одеялом, Эгги наклонила голову и, постояв так несколько минут, тихонько вышла из спальни.

В честь возвращения президента весь дворец сиял огнями. Сидя в карете Эскобаров, которая въезжала в широкие главные ворота, Моргана чувствовала, как внутри у нее все сжимается от страха. Она не видела Антонио с тех пор, как неделю назад они расстались по приезде в Мехико. Внезапно какой-то шум во дворе привлек ее внимание. Это был Санта-Анна. Он, как всегда, появился неожиданно, так что девушка не нашлась что сказать. Перекинувшись парой фраз с тетей Изабеллой, он спустился по лестнице и подошел к Моргане. Блеск в глазах и военная выправка свидетельствовали о том, что он окончательно поправился. Окинув девушку взглядом с ног до головы, он приблизился и поцеловал ее в щеку.

– Моргана… querida… – прошептал он, но его глаза сказали куда больше. – Ты стала еще прекраснее. – Переведя взгляд на тетю Изабеллу, которая так и светилась радостью, он мягко проговорил: – Признаюсь, пока я был в Манга-де-Клаво, я постоянно думал о Моргане. Мне показалось, что ей стоит на время уехать из столицы, чтобы немного отдохнуть и постараться забыть о пережитых ужасах.

Тетя Изабелла слегка нахмурилась.

– С Морганой все в порядке, Антонио. Если бы мы с Мануэлем считали, что для нее так будет лучше, мы бы давно…

– Ах, Изабелла, я не так выразился. Я не хотел сказать, что Моргане плохо от того, что она вернулась в столицу. Нет-нет… уверен, она счастлива снова оказаться дома. Есть иные причины. Донья Инесса считает себя изолированной от общества. Я почувствовал ее беспокойство, и она призналась, что хотела бы принимать более активное участие в моей политической жизни. Поэтому-то я и хочу, чтобы Моргана пожила в Манга-де-Клаво несколько месяцев, до тех пор, пока мне не придется возвращаться в Мехико и приступать к исполнению президентских полномочий. И тогда, быть может, нам удастся уговорить Инессу переехать сюда.