— Ну и что мы здесь имеем? — спросила Бисон с порога.

Турстон вызвался рассказать ей все с самого начала. Как они с Эндрюзом следили за Киньонесом, как тот увязался за Дульсе Гомес, как они искали нужную квартиру и как застали в ней Киньонеса уже покойником.

— А вы ведь упустили его, а, ребята? — Бисон по-прокурорски точно указала на самое слабое место в отчете Турстона.

— Что мне остается? Только согласиться с тобой, — скорчил гримасу детектив.

— Что ж, сказано по крайней мере честно. Не волнуйся, тебя судить не будут.

— А кого будут? — не сдержал любопытства Эндрюз. Оставив вопрос без ответа, прокурорша бросила взгляд на Дульсе Гомес, сидевшую в стороне, предоставив событиям происходить своим чередом. Потом Бисон сама задала вопрос:

— Полагаю, всем здесь известно, что каратисты могут представлять общественную опасность?

— Мы как раз обсуждали это, когда ты вошла, — сказал Эйнсли.

— Ты все такой же дотошный, Малколм, — бросила она, а затем обратилась вдруг к Эндрюзу:

— Прежде чем ответить на ваш вопрос, детектив, я попрошу вас дать ответ на мой. Допустим, мы приняли во внимание, что эта женщина мастер карате и обвинили ее в превышении пределов самообороны, какие аргументы, говорящие в ее пользу, вы бы перечислили в суде?

— О'кей, давайте прикинем. — Эндрюз принялся загибать пальцы. — Во-первых, у нее есть постоянная работа и еще она учится по вечерам. Стало быть, благонадежна. Во-вторых, этот кусок дерьма с криминальным прошлым стал ее навязчиво преследовать без какого-либо повода с ее стороны. Он нарушил неприкосновенность ее жилища и ворвался к ней в квартиру, когда она находилась в ней одна. Далее, он напал на нее, обнажив половой член, угрожая холодным оружием. И что же она? Она запаниковала и в страхе за свою жизнь зашла в самообороне чересчур далеко — с юридической точки зрения. Но только никакой суд присяжных не вынесет ей на этом основании обвинительного приговора. Напротив, присяжные из кожи вон вылезут, чтобы оправдать ее.

Выслушав его, представительница прокуратуры позволила себе улыбку.

— Совсем неплохо, детектив. Не податься ли вам в адвокаты, а? — Потом она обратилась к Эйнсли:

— А ты как думаешь?

— Поддерживаю Эндрюза. С точки зрения здравого смысла он прав.

— И я так считаю. Поэтому вот тебе мое слово, Малколм. Прокуратура умывает руки. Официально зафиксируем как смерть в результате несчастного случая.

К драме гибели Карлоса Киньонеса жизнь дописала свой постскриптум.

Обыск, произведенный полицией в его квартире, помог обнаружить свидетельства, что его попросту не было в Майами в те дни, когда были совершены три серийных убийства. Никаких улик, которые связали бы его с остальными преступлениями, найдено не было.

Имя Киньонеса, таким образом, стало первым, вычеркнутым Эйнсли из списка подозреваемых.

Сержанту Терезе Даннелли и детективу Хосе Гарсии не пришлось в ходе слежки иметь дела с убийством. Шла уже вторая неделя наблюдения, в тот день их “подопечным” был Алек Полайт, гаитянец, который жил в том районе Майами в конце Шестьдесят пятой Северо-Восточной улицы, который в народе прозвали Малым Гаити.

Сержант Даннелли, высокая тридцатипятилетняя брюнетка, временно прикомандированная к подразделению Эйнсли из отдела по расследованию ограблений, несла полицейскую службу уже десятый год и считалась способным руководителем группы. За бюст внушительных размеров ее прозвали Большой мамой, да она и сама иногда добродушно называла себя так. Хосе Гарсию из отдела по расследованию убийств она знала восемь лет; им и прежде случалось работать вместе.

Что же до Алека Полайта, то, как мы помним, в рапорте оперативных наблюдений его назвали самозваным проповедником, утверждающим, что он общается с Богом. Отмечались его агрессивность и склонность к насилию, хотя на скамью подсудимых он пока ни разу не угодил. Он жил в двухэтажном блочном доме еще с четырьмя семьями, включая не то шесть, не то семь детей.

Даннелли и Гарсия первый раз послали следить за Полайтом. До этого они “вели” Эдельберто Монтойю, но ничего подозрительного за ним не заметили.

Свою машину им пришлось поставить в непосредственной близости от дома, и, к немалому огорчению обоих детективов, она почти сразу привлекла внимание прохожих, но особенно ее появление на Шестьдесят пятой Северо-Восточной улице взволновало стайку любопытной местной детворы.

В качестве маскировочного транспортного средства сыщикам достался ярко-голубой микроавтобус “Джи-Эм лушша” последней модели. Он был нашпигован всевозможной техникой: камерами, телефонами, звукозаписывающими устройствами и суперсовременными приемниками-передатчиками, антенны которых крылись за обивкой салона. Тонированные стекла не позволяли заглянуть и посмотреть, есть ли кто внутри. Микроавтобус считался экспериментальным и предназначался для спецопераций, но в этот день других колес для Даннелли и Гарсии не нашлось.

— О Боже! Этого нам только не хватало, — простонал Гарсия, когда им показали сверкающий новенький автомобиль и его мудреную начинку. — Я обожаю такие игрушки, но в Малом Гаити мы в нем будем торчать, как кусок дерьма на свадебном торте.

— Скорее наоборот — как свадебный торт среди дерьма, — рассмеялась Тереза Даннелли. — Когда мне сказали, что они нам дают, я пыталась переиграть, но только сегодня без вариантов. Либо берем, либо отправляемся на задание пешком.

И вот теперь на месте наблюдения стали сбываться их худшие опасения, потому что из двухэтажного дома вышли сразу несколько мужчин и подошли к голубому микроавтобусу.

— Придется сматывать удочки, — сказал Гарсия. — Мы светимся здесь, что твой прожектор.

— Давай попробуем хоть что-то предпринять сначала. — Рация Даннелли была настроена на специальный канал, выделенный участникам скрытого наблюдения. — Тринадцать-двадцать один вызывает диспетчера.

— Слушаю, — откликнулся оперативный дежурный из полицейского управления.

— Направьте патрульную машину к дому два-шесть-пять по Шестьдесят пятой Северо-Восточной. Проинструктируйте, чтобы действовали без шума. Никаких сирен и мигалок. Пусть рассеют небольшую толпу у дома, но не обращают внимания на голубой микроавтобус, припаркованный радом.

— Вас понял. — И через несколько секунд добавил:

— Выслал к вам подразделение три-два-четыре.

Двое из тех, что вышли из дома, стали всматриваться в окна машины, но явно ничего не могли разглядеть.

— Дурацкое положение, — прошипел Гарсия. В это время к двоим присоединился третий, сухопарый и лысоватый. Даннелли поспешно сверилась с фотографией для опознания и сказала:

— Этот плешивый и есть объект нашего наблюдения.

— Кто за кем наблюдает… — пробормотал Гарсия. Тот тип, что подошел к микроавтобусу первым, подергал за ручку двери. Когда дверь не поддалась, он полез в карман и вытащил приличных размеров отвертку. Затем до детективов донеслась его приглушенная, но вполне отчетливая реплика:

— Да нету там никого.

Трое сгрудились у двери; малолетки отошли в сторону.

— Господи! — прошептал Гарсия. — Они собираются вскрыть машину.

— Пусть только попробуют. Их ждет большой сюрприз. — Даннелли взялась за рукоятку табельного револьвера.

Дело могло принять совсем нежелательный оборот, если бы тип с отверткой не решил оглядеться по сторонам, не видит ли кто. И тут в поле его зрения попала приближавшаяся полицейская машина.

— Вот и мои патрульные, — сказала Даннелли торжествующе.

В одно мгновение все трое отпрянули от микроавтобуса. Тот, кого Даннелли опознала, поскользнулся и вынужден был опереться на короткий капот их машины, прежде чем исчезнуть.

Полицейский автомобиль остановился, из него выбрались двое патрульных. Как всегда при появлении полиции, в Малом Гаити все бросились врассыпную. Лишь один из полисменов окинул “лумину” взглядом, но сразу равнодушно отвернулся. Еще несколько мгновений спустя патрульная машина уехала.