Еще когда мать Элроя Дойла Бьюла была жива, они поселились в двухкомнатной деревянной хижине, стоявшей рядом с железнодорожными путями на пересечении Двадцать третьей Северо-Восточной улицы и Тридцать пятой в Уинвуде. В этой никогда не ремонтировавшейся хибаре Дойл обитал и сейчас, держа в маленьком дворике свой старый пикап.

Посторонний автомобиль, припаркованный в таком месте продолжительное время, неизбежно привлек бы к себе нежелательное внимание, машины для наблюдения приходилось днем менять очень часто, а ночью и в особо скверную погоду чуть пореже. Тонированные стекла машин позволяли надеяться, что лица детективов не примелькаются местному населению.

А еще были вечера, когда группам наблюдения приходилось часами просиживать у облюбованных Дойлом захолустных злачных мест. Одним из них был стриптиз-бар “Театр кошечек”, другим — ночной клуб “Гарлем”. Оба заведения числились у полицейских рассадниками наркомании и проституции.

— Боже мой! — взвыл Дион Джакобо, сидя третий дождливый вечер подряд в машине, припаркованной через дорогу от входа в “Кошечки”. — Ну что бы этому гаду хоть раз в кино не сходить? Уж тогда один из нас смог бы фильм посмотреть ряда через два от него.

В бары и другие освещенные места детективы вслед за Дойлом не заходили, понимая, что там их кто-нибудь может узнать в лицо.

После без малого трех недель круглосуточной слежки ни один из детективов не заметил за Дойлом никакого криминала, никаких странностей в поведении. Эйнсли, прекрасно понимавший, что люди все более тяготятся скучной работой, пытался поддерживать в них боевой дух с помощью новой информации, поступавшей в основном от Руби Боуи.

Боуи начала свои поиски с посещения отдела социального обеспечения, расположенного в центре Майами, где ей предоставили доступ к записям о всех этапах трудового пути Элроя Дойла. Ограничившись двумя последними годами, она выяснила, что в этот период Дойлу давали работу пять фирм, находившихся в Майами или его окрестностях: “Оверлэнд тракинг”, “Прието-фаст-деливери”, “Сьюперфайн транспорт”, “Поркиз-тракинг” и “Суарез-моторз-энд-эквипмент”. Долго он нигде не задерживался, предпочитая переходить от одного хозяина к другому. Боуи посетила все эти компании, каждый раз основательно промокнув, потому что от ливней не спасали ни зонтик, ни плащ.

Охотнее всех вызвался ей помочь Элвин Травино, хозяин “Оверлэнд тракинг”, крошечный, как бы ссохшийся человечек лет около семидесяти, который многократно извинялся, что его “книги в страшном беспорядке”, хотя на самом деле велись они безупречно. Без малейших затруднений он сумел разыскать все путевые листы Элроя Дойла за последние два года, где были четко проставлены даты, время, километраж и расходы по каждому рейсу. Хозяин даже не позволил Руби утруждаться перепиской, а позвал секретаршу и велел снять копии.

Старика не пришлось принуждать и к разговору об Элрое Дойле.

— Да, до меня доходили слухи, что у него были неприятности, но я сразу решил: это не моего ума дело, лишь бы он не натворил чего-нибудь здесь у меня. А такого никогда не бывало. Нет, было, конечно, пару раз, но ничего серьезного… На его работу это не влияло. Важнее всего для меня, что он чертовски хороший шофер. Может загнать длинномерный автопоезд задним ходом в самый узкий проезд и даже на секунду не задумается. Это не так легко, поверьте мне. Я и сам бы так не смог. И потом, на него можно положиться. Ни одной аварии, ни хотя бы царапинки — машины всегда возвращает в идеальном виде.

— А что это были за случаи, о которых вы упомянули? — повернула разговор в нужное ей русло Боуи. Элвин Травино усмехнулся:

— Странная история. Не знаю, стоило ли вообще говорить об этом… Словом, иногда после него в кабине оставались разные следы — один раз семь мертвых птах, в другой — пара собак, а потом еще дохлая кошка.

— Это более чем странно! — воскликнула Руби, сделав большие глаза. — И что же вы сказали Дойлу на это?

— Что сказал?.. — Маленький хозяин большегрузных машин помедлил с ответом. — Однажды мы с ним крупно на этой почве поссорились.

— В самом деле? Как же это произошло?

— Сначала-то я думал, что его дохлые твари — это что-то религиозное. Знаете, как козлы у гаитян. Но потом мое терпение лопнуло. Нет, решил я, больше никакой дряни в моих грузовиках, и сказал об этом Дойлу.

— А он что?

Теперь Травино вздохнул:

— Уже жалею, что начал с вами об этом, потому что начинаю понимать, к чему вы клоните. Ну, да уж ладно… Короче, этот стервец рассвирепел, аж весь красный сделался. Потом выхватил огромный нож, стал им размахивать и поносить меня почем зря. Признаться, перепугался я здорово.

— Вы помните, как выглядел его нож? — спросила Руби.

Травино кивнул.

— Длинный такой и блестящий.., с чуть изогнутым лезвием.

— Он напал на вас?

— Нет, я дал ему отпор. Посмотрел ему прямо в глаза и сказал громко и четко, что он уволен. Велел ему убираться, чтобы ноги его здесь больше не было. Он спрятал нож и ушел.

— Но потом он все-таки вернулся?

— Да. Позвонил мне через пару недель и сказал, что ему нужна работа. И я ему ее дал. С тех пор — никаких проблем. Водитель он, повторяю, классный.

Вернулась секретарша с копиями путевок. Травино бегло просмотрел их и передал детективу Боуи.

— Вы очень мне помогли, — сказала она. — Прошу только ничего не говорить Дойлу о моем к вам визите.

— Уж в этом будьте уверены. Если узнает, он, чего доброго, опять за нож схватится, — хихикнул на прощание Элвин Травино.

В фирме “Сьюперфайн-транспорт” Руби Боуи побеседовала со старшим менеджером и двумя работниками, знавшими Элроя Дойла. Здесь, как и в других компаниях, на ее вопросы отвечали с готовностью, словно желая подчеркнуть, что проблемы с полицией никому не нужны.

Сообразительный и подвижный чернокожий управляющий по имени Ллойд Свэйз сформулировал общее мнение о Дойле:

— Этот парень — одиночка. Друзья ему не нужны. Оставьте его в покое, дайте спокойно работать — а дело свое он знает, — и все будет о'кей. Но норов у него бешеный. Я сам был свидетелем, как он взорвался, стоило одному из наших шоферов подколоть его. Дойл готов был убить его, клянусь!

— Между ними вышла драка?

— Они бы подрались, но только мы этого не допускаем. Я быстро отправил того шофера в рейс, а Дойлу сказал, что, если мигом не угомонится, вылетит с работы. Помню, с минуту мне казалось, что он мне вмажет, но нет, сдержался. Однако да, он может быть опасен, если вы об этом хотели меня спросить.

— Спасибо, — сказала Боуи. — Вопрос отпал сам собой.

Разбитной и грубоватый Мик Лебо, водитель “Сьюперфайн”, подтвердил почти все, сказанное Свэйзом о Дойле, а от себя прибавил:

— Мужик он с гнильцой. Я ему не верю ни на грош. А нет ли среди шоферов кого-нибудь, поинтересовалась Руби, кому Дойл особенно доверял, с кем подолгу беседовал? Вопрос стандартный. Многие убийцы попадались, потому что хвастались содеянным перед теми, кого считали друзьями. “Друзья” их потом и закладывали, давали показания против них в суде.

— А он вообще ни с кем не разговаривает! — ухмыльнулся Лебо. — Словом ни с кем не перекинется. Встанешь бывало с ним рядом отлить в сортире, так шутки от него не дождешься. Разве что башмак тебе обделает.

Лебо пихнул Руби локтем в бок и разразился хохотом, довольный собственным остроумием.

Как и в “Оверлэнд тракинг”, детектив Боуи получила в “Сьюперфайн транспорт” копии путевых листов Элроя Дойла за последние два года и взяла со всех, с кем общалась, слово, что ее посещение они сохранят в тайне.

В отличие от других фирм из ее списка, “Суарез-моторз-энд-эквипмент” занималась не перевозками, а ремонтом автомобилей и небольших грузовиков, а также продавала запчасти к ним. Элрой Дойл подрабатывал здесь иногда автомехаником. Однако с месяц тому назад он внезапно ушел с работы и не явился даже забрать чек — свою последнюю зарплату. Когда Педро Суарез, молодой владелец этого бизнеса, показал Руби Боуи чек, она сразу попросила снять с него копию.