– История с появлением в твоей жизни Анжелки, надеюсь, ясна и вопросов больше не вызывает. По-мужски, сочувствую, но тебя, мой любезный друг, поимела девка, причем в особо извращённой форме. Оставим эту тему и перейдем к более интересной.

– Да куда уж ещё интереснее. – Марат сидел, чернее тучи. Понять можно. Многое он и сам осознавал. В частности, что женщина, с которой он собирался жить долго и счастливо, его банально кинула. Однако услышать это, как факт, из уст другого человека, наверное, все же больно. Тем более, того самого, ради которого данный кидок и затевался.

– Ну, погоди. Что за эгоистичное отношение? Тебя волновала Анжела, а меня совсем другое. Вот в этом и хочу разобраться. Ах, да... Прости, но девку твою я убил. Это на всякий случай, чтоб до конца прояснить ситуацию. Видишь ли, она полезла туда, где я никому не позволю следить грязными ногами. Куда дела бабло, понятия не имею. Мне оно не было нужно, соответственно, я его и не искал. Возможно, припрятала куда, не знаю. Глубоко, искренне насрать.

Боковым зрением заметила, как дернулся Владик. Однако, прежде, чем хороший парень успел хоть что-то предпринять, в одной руке Воропаева уже поблёскивал черным металлом "Стечкин". Слава богу, заведение принадлежит Марату, а соответственно, имеет определенную славу, более исполняя роль этакого клуба по интересам для близких друзей, чем места, куда добропорядочные граждане ходят на выгул, и в данный момент зал был пуст.

– Господи, пацаны, что ж вы такие резкие. Ещё раз нужно повторить? Прежде чем кто-то из вас успеет попытаться, обращаю внимание, именно попытаться, убить меня, я прерву ваши никчемные жизни с огромным удовольствием. Знаете, почему? Ибо не хер катать свои яйца вокруг моей женщины. – Ден бросил на меня обжигающий взгляд, – Вы оба до сих пор живы, лишь потому, что я встал на путь исправления, в силу определенных причин.

– Влад, ты серьезно? – Марат повернулся к хорошему парню, который сцепив зубы, пожирал глазами Воропаева, представляя, видимо, как отрывает ему голову и расчленяет тело. – Она кинула нас обоих. А ты до сих пор ищешь мести за эту сучку? Если не он, то я бы сделал то же самое, как только вскрылась бы правда.

– Я любил ее. – голос Владика звучал глухо, но ненависть, сочившаяся сквозь слова, ощущалась физически.

– Она пользовалась тобой, придурок. – Марат, похоже, искренне не понимал.

– Ну, ты не видишь, что ли. Тут прямо страсть. Как в кино. Ничего. Перебесится. – Воропаев осторожно положил оружие на стол, наверное, чтоб не мешало. Однако при этом, все присутствующие, наконец, поняли, он действительно в следующий раз, при очередной попытке причинить вред, уже не остановится. Поэтому и Марат, и Владик немного расслабились. Любовь любовью, а жить хочется каждому. Желательно, долго. Мне стоять надоело и я тоже присела за стол. А то маячу рядом с ним, как сигнальная башня.

– Правильно, Детка. Так оно удобнее. Некоторые вещи даже тебя удивят. – подмигнул Воропаев, – Ну, надеюсь, эмоции закончились? Можем продолжать нашу приятную беседу?

– Кому как. Мне она точно до блевотины отвратительна, – мрачно прокомментировал Марат. – Хрен пойму.

– Чего тебе кажется непонятным, друг мой любезный? – Ден, в отличие от остальных мужчин, подозрительно светился позитивом.

– Почему ты называешь ее Деткой? – упрямо повторил свой недавний вопрос Маратик.

– Вот ведь покоя тебе нет... А ты подумай хорошо. Что чувствуешь, когда она, – Воропаев посмотрел на меня, – рядом? А? Можешь не отвечать. Я сам расскажу. Внутри все переворачивается. Интересное такое ощущение. Будто пузырики от шампанского лопаются. И волнение. Больше похожее на возбуждение. Прям кажется, сейчас член встанет и будешь, как дурак, ходить со "стояком". Точно знаю, именно это происходит, когда находишься возле нее. А теперь прикинь писю к носу. Вспомни, кто ещё вызывал у тебя такие же ощущения. Уверен, лишь одна только женщина.

Марат снова уставился на меня, а я вообще потеряла логическую составляющую в поведении Дена. Он просто в открытую тычет носом моего давнего поклонника в правду. Причем, судя по тому, как расширились глаза последнего, весьма успешно.

– Не может быть... Нет… – Марат покачал головой, будто отказываясь верить в происходящее, – Нет. Это невозможно.

– В нашей блядской жизни все возможно. Ну, что? Узнал? Да, лицо другое, но ощущения те же. Неправда ли? Неважно, как она выглядит. Неважно, сколько прошло времени. От одного ее запаха сносит крышу. – Воропаев натурально кайфовал, наблюдая, как корежит мужчину, утверждающего, будто я – любовь всей его жизни.

– Саша... Сука... Вот почему меня так кружило рядом с тобой. Думал, из-за твоего знакомства с ней. А это ты... Ты сама...

Марат потянулся было к моей руке. Причем глаза его подозрительно блестели и я вообще не понимала, как себя вести.

– Эй! Яйца оторву. Понял? – Ден погрозил пальцем, – Сказал же, мое. Не трогать. И давай без скупых мужских слез. Вполне понимаю, сам переживал подобное, но сейчас точно не время.

– Погоди... Если она та самая, о ком мы говорим, то ты кто? – Маратик замер на полпути, при этом явно осознавая всю ситуацию до конца.

Что, твою мать, Воропаев творит? Неужели, на самом деле, судьба этих двоих им решена однозначно? В живых после подобных признаний он их вряд ли оставит.

– Молодец. Правильные вопросы задаешь. Ответы тоже будут. Причем, очень скоро. Нам осталось дождаться ещё одного участника всей этой драмы. Он уже в пути. А, нет. Приехал. Красавчик. Мобильно отреагировал.

Я повернулась к входной двери, ровно, как и остальные. На пороге стоял... Сашка Бельмондо.

Увидев нашу дружную компанию, Бельмондо растерялся. Именно такой состав он явно не ожидал. Правда, и его появление вызвало реакцию, почище апокалипсиса.

– Сашка?! – Марат вскочил на ноги и, сбив попутно пару столов, бросился к Мачо, который, на секундочку, несколько дней, как считался мертвым. Причем, уж кто-кто, а я это знала доподлинно. Используемый мной яд, а вернее, комбинация ядов, никогда не подводила. Поэтому, стоящий напротив Бельмондо – это изрядно отдавало сумасшествием. Для меня – точно.

– Проходи, не стесняйся. – Воропаев махнул рукой, приглашая моего неудавшегося соблазнителя ближе.

Сашка, возможно, так и сделал бы, но на нём повис Марат, который хлопал друга по спине, трогал его за руку, трепал по плечу. Ещё немного, и, мне кажется, попробовал бы на вкус, как золотую монету.

– Санёк! Да как так-то? Ты ж умер. Точно умер! Пацаны трезвые были, попутать не могли! Это что вообще?

Бельмондо не отвечал, терпеливо позволяя теребить себя со всех сторон, и при этом, смотрел поверх головы Марата на меня. Прямо в глаза. Не отрываясь.

– Оооо... Как мило... Детка, он ждёт, когда у тебя проснется совесть. В его понимании, ты сейчас должна страдать душой и сердцем. – Ден откинулся на спинку стула и, ухмыляясь, наблюдал за всем происходящим. – Эй, хватит уже трясти его. Присядьте. Нам осталось обсудить последнюю, самую интересную часть этой истории.

Марат суетился вокруг Бельмондо, причем, похоже, он искренне был рад, что тот оказался жив. Подвинул ему стул и, наконец, сам уселся на место. Мачо, по-прежнему, кидал в мою сторону взгляды, значение которых я не могла расценить до конца. Ненависти не было. Скорее, разочарование и обида. Ну, понять можно. Учитывая, что я его вообще-то немножко убила. Не ясно, правда, какого черта он сидит напротив весьма себе даже живой.

– Отлично. – Воропаев довольно потёр ладони, – Теперь можно дальше строить конструктивный диалог.

– Пока у нас происходить только монолог. Твой. – Я не удержалась от комментариев, вся ситуация изрядно выводила из себя.

– Правильно, Детка, потому что от вас умного ни хрена не дождешься. Собственно говоря, мы все имели возможность в этом убедиться. Итак. Вернёмся снова на некоторое количество лет назад. Жил-был парень. Хороший, честный, добрый. Предположительно, так. Хотя... Если яблоко сгнило, выходит, изначально оно было с червоточиной. Но остановимся на том, что все же герой рассказа – хороший парень. Был таким, по крайней мере, до определенного момента, который очень сильно изменил его жизнь. К этому ещё вернёмся. Сейчас важнее то, что Сашка, тот самый, на которого мы имеем возможность смотреть и удивляться, решил пойти по кривой дорожке преступного мира. Эх, как сейчас помню, молодой, горячий, полный надежд...