— И что ты чувствуешь?

— Я по уши влюблен в тебя. Стоило мне впервые войти в твою пекарню, как сладкий аромат твоих пончиков привел меня в возбуждение. Как только я откусил первый кусочек, и почувствовал кленовую глазурь, то сразу же захотел тебя. Ты. Я. Мы. — Поднявшись со стула, я обошел стойку и притянул Долли к себе.

Я положил руки ей на бедра, ведь так давно мечтал это сделать, и посмотрел ей прямо в глаза. Самые красивые глаза, которые я когда-либо видел.

— Я пришел сегодня, чтобы сказать тебе о том, что твой парень не достоин тебя. Изначально это было моим планом. Я хотел, чтобы ты дала мне шанс, потому что я готов положить к твоим ногам весь чертов мир.

Долли задрожала в моих руках, она нервничала, волновалась, и выглядела очень удивленной.

— Ты не лжешь? Ты правда хотел сказать мне это все?

Я снова кивнул.

— Это правда, я влюбился в девушку, которая печет для меня пончики. Я безумно влюблен в тебя, Долли.

У меня кончилось терпение, и я поцеловал ее, мне нужно было почувствовать вкус ее губ. Одной рукой я обхватил ее лицо, желая, чтобы она навеки осталась рядом. В нос мне ударил аромат сладкой пудры, теста, и идеальной сладости. Долли раскрыла губы, отвечая на поцелуй. Наши языки сплелились в глубоком, грубом, но в тоже время и нежном поцелуе. Именно так и должно было все произойти, наш первый поцелуй должен был быть наполнен обещанием.

Когда она отстранилась, задыхаясь, мой член уже стоял по стойке смирно, и я знал, что она единственная, о ком я мечтал всю жизнь. Я знал, что получение работы в этом городе не было совпадением. Знал, что ее Новогоднее признание Джону не было случайностью — это было судьбой.

Долли облизала губы, все еще тяжело дыша, и посмотрела мне в глаза.

— Сливки, которые ты упомянул... ты правда хочешь с помощью них испечь кое-что?

Мой член дернулся от нужды, мне чертовски нравилась ее целеустремленность и желание получить, чего она хотела: малыша. Я все так же держал ее за талию, не отпуская от себя.

— Я хочу заложить булочку в твою духовку, вот что я имел ввиду.

Женщина в моих руках резко выдохнула, словно для нее это было слишком много за один разговор.

— А что если ты и я... словно, мы бы...

— Послушай, Долли, у меня хорошая работа. Я только купил дом и не планирую никуда уезжать. Мы оба прекрасно знаем, что я обожаю твои пончики, и никогда в жизни не сидел на диете.

Она поджала губы.

— Но ты точно тренируешься.

Я согласно кивнул.

— Я держу себя в форме потому что этого требует работа. И не слишком часто хожу в спортзал, если это тебя беспокоит.

— Почему меня это должно волновать? — спросила Долли, скрестив руки на груди, оценивая меня.

— Вдруг ты подумаешь, что у меня не хватит времени, чтобы заботиться о карапузах.

Долли тут же улыбнулась.

— Теперь ты говоришь не только об одном ребенке?

— Я хочу большую семью, Долли. Минимум пятерых, — кивнул с улыбкой.

Долли рассмеялась.

— И ты хочешь их от меня, от женщины, которую не знаешь?

— Если ты того пожелаешь. Я-то знаю, чего хочу.

— И чего же?

— Тебя.

Она покачала головой, уперевшись рукой мне в грудь.

— Ты сумасшедший, Дюн Дрейк. Ты едва меня знаешь.

— Я знаю о тебе достаточно. Знаю, что ты умная и талантливая. Что ты забавная и сексуальная, и что терпишь больше, чем следовало бы. Что твоя бабушка была для тебя всем миром. И что ты кладешь цветы на прилавок магазина каждый день в память о ней. Знаю, что ты рано ложишься и рано встаешь, — я оглядел демонстративно кухню. — И знаю, что ты любишь розовый, поэтому догадываюсь, какого цвета будет одежда нашей дочки.

Долли снова покачала головой, часто моргая, словно пыталась не расплакаться.

— Нет, для меня неважно будет это мальчик или девочка. Я просто хочу родить здорового малыша.

Я довольно кивнул.

— Я тоже. Видишь? Мы подходим друг другу.

— Дюн, я даже никогда не видела твой дом и не встречалась с родителями и... — Она вздохнула. — Эта идея слишком безумна.

— Послушай, — сказал я, притягивая ее к себе поближе. — Мне уже пора на работу. Поэтому, почему бы тебе не обдумать все сегодня. Решишь, чего ты хочешь. Потому что я хотел бы начать этот год с тобой, но ты также должна решить это для себя. И должна знать, что я готов отдать тебе свои сливки, даже если ты не хочешь всего меня, и остальные ингредиенты для булочки.

— Почему ты готов на это? Подарить мне ребенка?

— Я хочу для тебя счастья, — я отступил,понимая, что мне было пора уходить, хотя на самом деле хотел ее.

— Почему тебя это волнует? — Спросила Долли тихо, словно еще ни один мужчина никогда не говорил ей, что ее счастье сама важная вещь в этом мире.

— Потому что я верю в любовь с первого взгляда, Долли МакАдамс. И этот значит, что я верю в тебя и меня. 

Когда Дюн ушел, я так и осталась стоять на месте, как каменное изваяние. Я проснулась сегодня с мыслью, что это худший день в моей жизни, словно потеряла все. Только произошло новогоднее чудо, и он превратился в один из лучших.

«Между нами, действительно произошел этот разговор?»

Я прижала пальцы к губам, вспоминая поцелуй. Как он держал меня за талию, какой твердой на ощупь была его грудь, когда Дюн прижался ко мне. Как идеально мы подходили друг к другу.

Да. Между нами, действительно что-то произошло.

Все это.

Я сглотнула, пытаясь взять себя в руки. Пробежалась пальцами по волосам, стараясь все обдумать. Он был серьезен, по крайней мере, мне так показалось.

Настоящий мужчина не стал бы бросаться такими словами, и уж точно не такой мужчина, как Дюн. Он был уверен в себе, сильным и с большим потенциалом. Такой мужчина, как Дюн, точно бы не стал играть с моим сердцем. Нет, он будет хранить его и оберегать всю свою жизнь.

Это было безумием, что я вообще думала об этом. О нас. О том, что Дюн готов поделиться со мной своими сливками, и заполнить меня ими полностью.

Это было невероятно. Дико. И за гранью реальности.

Мне нужно было взять себя в руки, заняться работой, начать делать хоть что-то, чтобы отвлечься. Мне нужно было привести мысли в порядок. Я начала суетиться по кухне, замесила тесто для свежей порции пончиков, и сделала глазурь из белого шоколада. Заглянув в шкаф, мне на глаза попались, как на зло, голубая и розовые посыпки. И все это время в моей голове крутились мысли, о которых мне не следовало даже думать. Потому что они были безумны, в буквальном смысле.

«Может, я сошла с ума?»

И все же, почему то, мне казалось, что его предложение могло перевернуть мою жизнь с ног на голову.

По правде говоря, мне уже хотелось получить нечто большее, чем просто сливки Дюна. Мне хотелось, чтобы он смотрел на меня до конца жизни, также, как и когда поцеловал меня. Хотела слышать его голос, от которого по моему телу бежали мурашки. Хотела, чтоб Дюн держал меня в своих руках, и никогда не отпускал.

Ох, святые пончики... мне нужно было остыть. Его слова сильно возбудили и озаботили меня. Дюн предложил жизнь, о которой я всегда мечтала. И все, что от меня требовалось это сказать «да». Мое тело горело от желания. В предвкушении.

Я вышла на улицу, чтобы подышать свежим воздухом, пока пончики запекались в духовке. И как раз в этот момент перед моей кофейней появился мужчина в черной маске и с ружьем в руках. Он застигнул меня врасплох, и я закричала от ужаса.

— Боже мой, — всхлипнула я, когда мужчина начал двигаться в мою сторону. На вид он был почти таким же огромным, как и Дюн. Когда он сильно схватил меня за руку, я заметила, что его левый глаз пересекал шрам. Мужчина толкнул меня к стене, а сам зашел внутрь. Если он искал наличку, то в кассе у меня ее совсем не было.

— Где деньги? — закричал вор, но я лишь отрицательно покачала головой. Я не хранила деньги на работе. — Я сказал, давай все сюда!