– И Вукс тоже.

Седовласый тихо рассмеялся и потянулся к бокалу. Теперь на меня глядели самым что ни на есть кошачьим взглядом. А молчание гостя было куда выразительней любых слов. Я пропала. Просто пропала, и все тут.

– Занятно, очень занятно… А Хашшр, стало быть, не погиб.

Я удивленно вздернула бровь, с запозданием поняла – молчу исключительно потому, что собеседник неправильно сформулировал фразу. Если бы он задал прямой вопрос, я бы непременно сказала, что тролль мертв.

– Странно, почему он не связался с Орденом, – продолжал рассуждать Рэйс. – И воспользовался именно вашей помощью. Кстати, почему, госпожа Соули?

– Что «почему»?

– Почему господин Хашшр обратился к вам? Почему именно вы провожали его в пятый мир?

Да, рано я радовалась…

– Я его пожалела, в итоге возникла привязка.

– Привязка?! Но ведь она между живыми не возникает. То есть Хашшр… все?таки умер?

– Умер, – грустно признала я.

Седой не выдержал, поднялся. Сделал несколько уверенных шагов по комнате и застыл рядом со мной:

– Госпожа Соули, вы меня удивляете.

Нет, господин Рэйс. Если бы не апатия, вот тогда бы действительно удивила. Всеми словами, какие от конюха Михи слышала. Ну и теми, что от Райлена с Бруком и Вуксом узнала…

– Привязка, красноглазый оборотень, взятка… Уже много, но ведь это не все. Верно, госпожа Соули? Просто нужно правильно задавать вопросы, так?

Я кивнула. Увы и ах, но зелье, подмешанное в чай, не позволяло лгать.

Седовласый наклонился близко?близко, спросил шепотом:

– Госпожа Соули, может, расскажете по?хорошему?

Я сглотнула и отрицательно качнула головой. Еще язык прикусила, хотя отлично понимала – это не спасет.

– Ладно, госпожа Соули… Ладно. – Гость отстранился, тяжело вздохнул и вновь вернулся в кресло. На меня глядел странно, но не зло.

Только я все равно сжалась и приготовилась к худшему. И не зря…

Вокруг резко потемнело. Спустя два удара сердца гостиную озарила белая вспышка. Если бы не апатия, вызванная зельем, я бы непременно закричала, а так только вздрогнула. И не сразу осознала, что это гроза. Та самая гроза, с которой сейчас сражается Райлен, добралась и до нас.

Еще мгновение, отчетливый щелчок, и пространство озарилось иным, привычным светом – настенные бра зажглись.

– Не бойтесь, госпожа Соули, – сказал Рэйс тихо, а я… меня словно плетью ударило.

– Вы маг?!

Беловолосый усмехнулся и подмигнул:

– Ну разумеется.

И вдруг осознала, что именно смущало в истории с Линаром. О Богиня! Ну конечно! Сообщение о побеге пришло два, вернее уже три часа назад. Не знаю, как именно общаются маги, но уверена – для подобных случаев есть особый, очень быстрый способ связи. То есть задержки быть не могло.

Надеяться на то, что побег из академии заметили не сразу – тоже нельзя. Во?первых, академию окружает сигнальный контур, который сообщает службе безопасности о нарушении границ. Во?вторых, Линар устроил погром! А ведь погром не кража, не заметить его сложно!

Но даже если предположить, что маги проморгали брата и замешкались с сообщением Райлену, дорога от академии до Вайлеса занимает не меньше трех суток. Причем даже в случае применения порталов, которые Линару не удавались никогда…

О Богиня! Так значит эта гроза…

– Госпожа Соули, у меня нет времени на полноценный допрос, – прервал мои мысли Рэйс. – Поэтому давайте поговорим по существу.

Я отчаянно замотала головой и снова попыталась встать. Увы, неудачно.

– Вы любите Райлена? – спросил гость.

«О Богиня! Да какое ему дело?!» – мысленно возопила я. Но вслух сказала:

– Да.

– А замуж за него хотите?

Лгать я по?прежнему не могла, поэтому выпалила:

– Нет!

Гость заломил бровь, окинул изумленным взглядом.

– Это почему же, госпожа Соули?

Я молчала. Молчала, несмотря на сыворотку правды и искреннее нетерпение собеседника.

– О Всевышний! – не выдержал Рэйс. – Госпожа Соули, признаться, я представлял нашу встречу совсем иначе. Зато теперь начинаю понимать, почему Райлен столь отчаянно сражается за ваше будущее.

– Что? – глухо выдохнула я, а господин Рэйс… он все?таки взорвался:

– Что?что! Да то, что мой сынок весь Даор на уши поставил! Сперва эти призраки под предводительством вашей тетки, потом рассказы о ваших акапельных танцах, потом сплетни о скорой свадьбе. И в довершение газетный фельетон о глупом герцоге, который неспособен отличить булыжник от неограненного алмаза! И все почему?

– Почему? – эхом повторила я.

– Потому что решил дать этому дураку возможность добиться, а не получить на блюдечке, как всегда.

– Что значит «как всегда»?

– То и значит, – недовольно пробормотал Рэйс. – Если бы не мой отказ, вы бы уже полтора года в родовом замке сидели и детей нянчили… и мужа раз в месяц, на балах, видели.

– Почему… раз в месяц?

– Потому! Рай из тех, кто не ценит легких побед. Неужели вы не поняли?

Нет, не поняла. Не было у меня возможности увидеть Райлена с такой стороны… Но сути это не меняет.

– Зачем вы пришли? – тихо спросила я.

– Поговорить. Ну и убедиться, что слухи распускаете не вы, а он.

– Убедились?

– Нет. Но в вашей порядочности уже не сомневаюсь.

Я криво ухмыльнулась. Какой все?таки добрый…

– А грозу зачем напустили?

Губы герцога растянулись в добродушной улыбке. Он залпом осушил бокал, признался:

– Отвлекающий маневр, госпожа Соули. Я неплохо знаю своего сына. Рай не допустил бы этой встречи. А уж такого разговора – тем более.

– Вы сейчас на сыворотку правды намекаете?

Улыбка седовласого стала запредельной, но ответ…

– Госпожа Соули! Ну нельзя же так прямо…

Да, знаю. Но остановиться уже не могу, потому что эта гроза, это вторжение, допрос… О Богиня! Как мерзко!

– Господин Рэйс, вы понимаете, что натворили? Если Райлен не сможет погасить грозу и магический фон изменится, то Вайлес…

– Рай сможет, – уверенно заявил герцог. Потом как будто принюхался и добавил: – Уже смог. Поэтому нам следует поторопиться, госпожа Соули. Он ведь сразу сюда помчится, верно?

Кивнула, мысленно проклиная и седовласого, и его зелье, и… Райлена заодно. Ну зачем выводил отца? Почему не объяснился по?человечески?

– Так почему вы не хотите замуж за моего сына, госпожа Соули?

Я потупилась, не в силах глядеть в глаза собеседнику, в груди вспыхнула боль. Сильная, почти нестерпимая. Наверное, на этот вопрос я бы и без всякой сыворотки ответила…

– Он ни разу не признался мне в любви, господин Рэйс.

– Что? – тихо переспросил герцог.

– Знаю, звучит глупо. Но я… для меня это важно. Райлен никогда не говорил, что любит. О свадьбе и будущем говорил, а о любви – нет.

Я дважды слышала о его чувствах. Один раз маг рассказывал о них моему отцу, второй – мне самой, но… но Райлен был уверен, что я под действием зелья, которым опоили тролли. Думал – не вспомню, не узнаю.

– Дурак… – протянул Рэйс. – Ну дурак!

– Издеваетесь?

– Не без этого, – разулыбался гость. – Зато красноглазый небось охрип от признаний.

Я не сразу поняла, о ком речь, а, осознав, усмехнулась.

– Нет. Он со мной не говорил.

– Как это? – В голосе Рэйса звучала высшая степень изумления. – Вы же сказали, он набивался к вам в женихи.

– Не набивался. Его, как я понимаю, назначили.

Герцог вытаращился, как на диковинную зверушку, а я не выдержала, спросила:

– Что вас удивляет?

– Все. Вы либо недоговариваете, либо путаете, госпожа Соули. Оборотни слишком ценят свободу. Особенно в вопросах брака. Это у нас, у людей, можно «назначить» женихом, а у них – ни в коем случае. Брак по любви – нерушимая традиция седьмого мира. А красноглазые, кстати, чтут традиции гораздо строже, чем все остальные.

О Богиня… может, мы на разных языках разговариваем? Я точно знаю: та рычащая махина меня не выбирала.

– Тот оборотень… он Вожаком был. Может, в этом все дело? – решилась предположить я. А что, Вожаки – правители, значит, имеют больше обязанностей, нежели прав.