– Значит, она пишет докторскую, а ты…

– А я пишу популярную версию на основе диссертации и моих собственных «раскопок». Кроме того, готовлю короткую версию в виде статьи, которую уже отдал Эрике.

– Ладно, вы работаете единой командой. И каков же ваш сюжет?

– Наше правительство ввело закон, запрещающий приобретение сексуальных услуг, наша полиция следит за тем, чтобы закон соблюдался, и наши суды, осуждающие преступников, вовсю заседают. Клиентов, покупающих секс-услуги, мы называем секс-преступниками, потому что покупка сексуальных услуг карается законом, и наши средства массовой информации публикуют тексты, выражающие моральное возмущение в связи с этим. Вместе с тем Швеция принадлежит к числу стран, покупающих наибольшее количество проституток, приезжающих из России и Прибалтики, на душу населения.

– И вы можете подкрепить это цифрами?

– Это отнюдь не секрет и даже не новость. Ново здесь совсем другое. Мы встречались и разговаривали с дюжиной девушек вроде героини фильма «Лилия навсегда». Большинство из них в возрасте пятнадцати-двадцати лет, из неблагополучных семей, родом из восточноевропейских стран. Их заманивают в Швецию обещанием какой-то работы, но попадают они в когти отпетой секс-мафии. То, что пережили эти девушки, не идет ни в какое сравнение с «Лилией навсегда», на их фоне фильм – просто развлечение для семейного круга. Точнее говоря, пережитое этими девушками не годится вообще ни для какого фильма.

– Ясно.

– На этом сфокусирована диссертация Миа, но не моя книга.

Слушатели в ожидании затаили дыхание.

– Миа брала у девушек интервью, а я систематически изучал поставщиков и потребителей.

Микаэль улыбнулся. Он никогда раньше не встречал Дага Свенссона, но сразу понял, что это журналист близкого ему стиля, пристально вглядывающийся в суть дела. Для Микаэля одно из основных журналистских правил гласило, что в любом деле есть те, кто несет ответственность, the bad guys[12].

– И вы добыли интересные факты?

– Могу, например, привести документированные доказательства, что один чиновник министерства юстиции, привлекавшийся к разработке закона о покупке секс-услуг, сам использовал по крайней мере двух девушек, попавших сюда через посредничество секс-мафии, причем одной из них было пятнадцать лет.

– Вот это да!

– Уже три года я отдаю часть своего рабочего времени этой теме. В книге будут описываться конкретные покупатели секса. Например, трое полицейских, один из которых работает в военной службе безопасности, а другой – в отделе полиции по борьбе с проституцией; пять адвокатов, один прокурор и один судья. Кроме того, трое журналистов, один из которых опубликовал несколько заметок о секс-торговле. В частной жизни он развлекается играми в насилие с несовершеннолетней проституткой из Таллинна. Вряд ли речь здесь идет об играх по обоюдному согласию. Я собираюсь назвать их всех по имени, ведь у меня все задокументировано.

Микаэль Блумквист даже присвистнул, и улыбка сошла с его лица.

– Раз уж я снова стал ответственным редактором, то хочу тщательно просмотреть, как задокументирован материал, – сказал он. – В прошлый раз моя халатность в отношении источников стоила мне трех месяцев тюрьмы.

– Если вы решите публиковать мой очерк, то получите любую документацию, какую пожелаете. Но у меня есть условие, при котором я соглашусь продать свой материал «Миллениуму».

– Даг хочет, чтобы мы издали его книгу, – разъяснила Эрика Бергер.

– Точно! Нужно, чтобы публикация произвела эффект разорвавшейся бомбы, а сейчас «Миллениум» – самый незапятнанный и независимый журнал в стране. Сомневаюсь, что у нас нашлось бы много других издательств, способных набраться храбрости и выпустить книгу такого рода.

– Итак, не только статья, но и книга, – подытожил Микаэль.

– По-моему, это замечательно, – воскликнула Малин Эрикссон, а Хенри Кортес что-то одобрительно пробурчал.

– Бремя, связанное с публикацией статьи и книги, принципиально разное. В первом случае ответственность ложится на Микаэля, а во втором – на автора, – заметила Эрика.

– Я знаю, – заверил Даг Свенссон. – Меня это не тревожит. Как только книга выйдет из печати, Миа заявит в полицию на всех тех, кого я называю в книге поименно.

– Представляю, какой переполох начнется, – заметил Хенри Кортес.

– Но это еще только половина материала, – продолжил Даг Свенссон. – Я также постарался разобраться с сетью, или хотя бы ее частью, которая зарабатывает на секс-торговле. А это значит, что речь идет об организованной преступности.

– И кого вы там нашли?

– В том-то и дело, что секс-мафия – это убогая кучка шестерок. Уж не знаю, чего я ожидал в начале своих поисков, но почему-то все мы – во всяком случае, я – введены в соблазн представлять себе «мафию» шикарной бандой, затесавшейся в верхи общества и разъезжающей в элегантных лимузинах. Скорее всего, этому способствовали американские фильмы. Ваша публикация о Веннерстрёме, – Даг Свенссон покосился на Микаэля, – показывает, что такое вполне может быть. Но Веннерстрём в каком-то смысле исключение. Я-то наткнулся на шайку грубых садистов, ни на что не годных, едва умеющих читать и писать, полных кретинов в организационных и стратегических вопросах. В какой-то степени они связаны с байкерами и другими, чуть более организованными кругами, но в целом секс-торговлей пробавляется какая-то кучка придурков.

– Это отчетливо прочитывается в вашей статье, – заметила Эрика Бергер. – У нас есть законодательство, полицейский корпус, органы правосудия, ежегодно получающие миллионы из налоговых отчислений для того, чтобы разобраться с секс-торговлей… А в итоге они не могут справиться даже с кучкой каких-то недоумков.

– Это неслыханное нарушение прав человека, и девчонки, которые в это втянуты, находятся на столь низкой ступени общества, что правовая система их не замечает. Они не голосуют, почти не говорят по-шведски, если не считать словарного запаса, необходимого им по роду занятий. Девяносто девять целых и девять десятых процента всех преступлений, относящихся к секс-торговле, не предаются огласке, о них не заявляют в полицию, а если и заявляют, дело до суда обычно не доходит. Это наверняка самый крупный айсберг в шведском криминальном мире. Будь это ограбление банка, о подобном отношении к происшедшему даже подумать было бы нельзя. Я пришел к заключению, что такую ситуацию не потерпели бы ни дня, если бы правосудие действительно хотело бы с ней покончить. Насилие над несовершеннолетними девчонками из Таллинна и Риги не относится к числу проблем первостепенного значения. Шлюхи есть шлюхи – это компонент системы.

– Да об этом каждый дурак знает, – заметила Моника Нильссон.

– Ну, что скажете? – спросила Эрика Бергер.

– Мне нравится, – откликнулся Микаэль Блумквист. – Эта публикация поднимет волну, а разве не ради этого мы когда-то запустили «Миллениум»?

– Ради этого я и работаю до сих пор в нашем журнале. Ответственный редактор должен время от времени делать сальто, – сказала Моника Нильссон.

Все, кроме Микаэля, засмеялись.

– Он единственный, кто стал ответственным редактором по глупости, – заметила Эрика Бергер. – Мы пустим ваш материал в майский номер и одновременно издадим книгу.

– А книга готова? – спросил Микаэль.

– Нет, – ответил Даг, – готова подробная аннотация, но книга написана лишь наполовину. Если вы согласны на ее издание и готовы выдать мне аванс, я мог бы работать над ней все свое время. Исследовательская работа уже почти закончена. Осталось лишь кое-что изменить – главным образом подтвердить то, что я уже знаю, – а также встретиться с покупателями секс-услуг, которых я собираюсь выставить на обозрение.

– Давайте сделаем так же, как с книгой о Веннерстрёме, – предложил Кристер Мальм. – Одна неделя необходима для создания макета книги, две – для печати тиража. Встречи с секс-потребителями проведем в марте и апреле и подготовим пятнадцать завершающих страниц. Значит, рукопись должна быть полностью готова к пятнадцатому апреля, так что мы успеем проверить все источники.