Итак, Нертова попросили помочь разобраться – в неформальном порядке, в качестве дружеской консультации – с некими бумагами из коробки под номером один. То, что в ней оказалось, превзошло все ожидания. В довершение всех своих грехов и пороков бывший прапорщик Тишко был еще и плодовитым графоманом! Перед Алексеем лежала толстая стопка рукописей – ученических тетрадей в клетку, по девяносто шесть листов, сплошь исписанных нервным, неразборчивым почерком. Его задача – проштудировать и дать комментарии к труду под названием “Операция Мститель"”. Придется осваивать бред прапорщика… Алексей невольно зевнул: начала наваливаться усталость, потому что позади – почти бессонная ночь, потом дорога в городок отца, триста километров за рулем туда и обратно. Он молод и здоров как бык, он в прекрасной физической форме, чем законно гордится, но всему есть предел, и сейчас ноги просто наливаются свинцом, а позвоночник деревенеет, как у дряхлого деда.
"Либретто романа”, – прочитал он на первой странице и усмехнулся: хорошо, что не партитура. Еще раз зевнул – и сразу невольно сосредоточился, глянув на перечень действующих лиц. В списке значились солдат Баев и супермен по кличке Мститель, временно скрывающийся на армейской службе от преследования врагов. Краткое изложение писанины, именованное словом “либретто”, давало представление о том, что герой романа, он же Мститель, в одиночку вступает в противоборство с мафией, для чего проникает в ее ряды и даже участвует в разборках на стороне бандитов. Мститель служит в армии на должности завскладом вооружения и потихоньку таскает оттуда оружие, которое передает бандитам, дабы еще плотнее втереться в доверие. Однажды за этим делом его застает солдат по фамилии Баев. Мститель проходит через мучительные душевные терзания и психологическую драму, но в конце концов решается осуществить жертвоприношение – ликвидировать этого нежелательного свидетеля, способного помешать его священной борьбе с мафией. План ликвидации прост: инсценировка нападения на всю смену караула. Пользуясь темнотой таежной ночи. Мститель открывает огонь по смене – двое солдат, идущих впереди, падают замертво, а на третьем и последнем, на Баеве, у Мстителя заклинивает патрон в патроннике. Вырубив солдата отработанным приемом, он вкладывает ему в руки автомат и убегает. Очнувшийся солдат в ужасе мчится по снегу с места убийства. Он знает, что здесь, в гарнизоне, ему никто не поверит. Но занимает оборону в караулке и требует вызвать его отца, надеясь с помощью папаши-шишки восстановить истину. Затем Мститель пользуется какой-то заминкой в переговорах и убивает Баева…
Да, возможно, это и есть сценарий того, что на самом деле произошло в Дивномайске, но к уголовному делу эту литературу не пришьешь, подумал Алексей и даже не стал читать дальше. Гораздо больше его интересовало содержимое остальных коробок: не обнаружится ли там нечто, что пролило бы свет на связь Тишко с Мариной, а значит, и на загадку заказа на убийство Юрия Алексеевича Нертова? У Алексея не было возможности перебрать бумаги из всех коробок: в любой момент в кабинет может вернуться Расков и застать его за этим дурным занятием. Нертов предусмотрительно загородил собою коробку номер два; она, как и остальные, стояла на подоконнике. В этой коробке оказались альбомы с фотографиями: со студенческими снимками и с армейскими. Смотреть некогда да и ни к чему – Нертов захлопнул коробку. Сунуться в номер три уже не удалось – в коридоре послышались шаги, и Алексей вернулся за стол, к стопке тетрадок с “либретто”.
"Смерть ей к лицу”, – прочел он название следующего труда. В этом романе Мститель делает послушной игрушкой в своих руках незаконнорожденную дочь крестного отца мафии. Получив команду убить одного проштрафившегося бизнесмена, он вкладывает оружие в руки этой дочери. Он рискует, он даже теряет на этом деньги, но это его шанс поставить под свой контроль самого папашу, повязав того преступлением, совершенным его дочерью.
Сложно, но вполне понятно, подумал Алексей.
Вот он, перечень всех действующих лиц: Бизнесмен это его отец. Дочь – это Марина, некто Крестный Отец – лицо не идентифицированное… “И что мы будем со всем этим делать?” – несколько растерянно спросил себя Нертов.
Точно такой же вопрос, уже вслух, задал ему и Леонид Павлович Расков, совершенно бесшумно оказавшийся в кабинете. И Алексей, как мог, расшифровал ему иносказание об армейских подвигах Мстителя, а сам думал в это время совсем о другом сюжете…
Расков – старый и въедливый опер, вцепился в Нертова как клещ. Покончили с “Мстителем” – перешли к альбомам с армейскими фотографиями. Понятное дело, хочет раскрутить Алексея на дополнительные детали, которые могли и ускользнуть при обсуждении того, что написано в тетрадочке. Но что может сказать ему Нертов об этих дивно-майских карточках? Он и был-то в этом гарнизоне всего ничего. Нет, он не знает никого из тех, кто тут запечатлен. Да и знал бы – все равно ничего не разглядеть, сплошные тусклые физиономии, размытые контуры.
Покончили с армейскими снимками – подполковник решил зачем-то просмотреть с Алексеем и студенческие альбомы Тишко. Просто чума какая-то этот Расков. Поздно уже, а Нертову успеть бы восстановиться, чтобы утром катапультироваться с раскладушки на кухне в самой безупречной форме… Он не особо и всматривался в эти студенческие фотографии: какие-то пьянки в общаге, аудитория, стройотряд… Еще раз стройотряд…
– Кого-нибудь узнаешь? – Расков внимательно смотрел на него.
– Нет, – твердым, абсолютно бессонным голосом произнес Нертов, а сам почувствовал, как доза адреналина стремительно погнала кровь к запульсировавшим вискам.
Конечно, он никого не узнал. Кроме самого Тишко. И еще одного человека – самого Владимира Ивановича Лишкова. Вот ведь как: оказывается, они давние знакомцы, еще со студенческих времен первого и преподавательских второго. Алексей едва не застонал вслух от этого вновь открывшегося обстоятельства. Вдруг его осенило, что Лишков-то как раз и может быть тем самым “крестным папашей”, а Марина, следовательно, его дочерью, то есть падчерицей Светки, и тут уже такой фрейдизм закручивается, что даже думать тошно! Ему и больно, и смешно, а версия складывалась такая гладенькая, что и не подкопаешься. Был у Лишкова мотив убить его отца, Юрия Алексеевича Нертова? Был: мать говорила Алексею, что речь шла об очень и очень крупной сумме, замыленной чиновником. Выделить из этой суммы скромный процент на ликвидацию кредитора, то есть Юрия Алексеевича Нертова, – вариант, сам собой приходящий в голову. Да, версия причастности Лишкова к неудавшемуся убийству Нертова выглядела теперь более чем убедительной…
Светка, сама того не ведая, стала автором завершающего штриха и финального аккорда этой версии. Вернувшись от Раскова домой, Алексей первым делом озадачил ее вопросом об отношениях Лишкова с отцом. И Светка, простота, только тут сообщила то, о чем знала давно…
Оказывается, еще в сентябре Лишков ее, покойный ныне Владимир Иванович, пообещал директору Нертову, что сможет организовать ему некие очень солидные льготы по экспорту продукции комбината – в том случае, если Нертов сделает ощутимый взнос в партийную кассу одного известного всем движения, возглавляемого самим председателем правительства. Юрий Алексеевич Нертов, прекрасно осведомленный о том, что именно Лишков является одним из теневых и неявных координаторов этого движения в Питере, на сделку пошел легко и недолго раздумывая. Так поступали все. Нечто подобное он и сам уже неоднократно проделывал. Но на этот раз номер не вышел. Деньги, триста тысяч долларов чистым налом, Лишков-посредник принял, а льгот директор так и не дождался. Буквально через неделю после того, как был сделан “добровольный взнос”, вышел внезапный указ, запрещающий все льготы подобного рода. Лишков уверял Светлану, что это не он нагрел Нертова, а предсовмина тире глава движения. Но Светка почти уверена в том, что Владимир Иванович прикарманил деньги себе. Потому что именно к этому времени, к сентябрю, относится покупка их дома в южной Финляндии, в одном милом местечке у Сайменского водопада.
