— Верно, — остановил его кэп. — Рейс недолгий. А в случае чего — перебьемся на регенерате. Еще проблемы?

— Корабль к рейсу полностью подготовлен! — бодро заверил его Рони. — Проблем нет.

— Тогда не будем тянуть с погрузкой, — кэп кивнул на забранный брезентом контейнер. — Сразу после того, как закрепим груз, выводим корабль на взлетную плешь. Приступайте.

Хубилай смотрел на Мюрида с нескрываемым скепсисом. Он, можно сказать, даже улыбался. Странно: если бы не налитые злобным презрением глаза, лицо его — темное и широкое лицо деревенского тамады — могло бы показаться даже радушным.

— Мне очень хочется знать, дорогой, — Кубла тщательно, словно его собеседник был глуховат, выговаривал слова, — мне очень хочется знать, что еще твои люди делают для того, чтобы найти Бобра, кроме выслеживания рыжей дуры Мардж Каллахан?

— Обижаешь, Абдулла... Я главную ставку на слежку за этой сукой вовсе не делаю... Похоже, что она сама полностью не в курсе дела... Мои ребята вытряхивают сейчас душу из всех мало-мальски знавших Бибера типов и типчиков — а их накопилось довольно много. Кто-то из них должен...

— Скажи, пожалуйста, уже успели тебе задолжать... Вах!.. И хоть один раскололся?

— Пока только приблизительные наводки есть. Стремные, честно тебе скажу, Абдулла. Но я вычислил, что за тип к нам пожаловал с «пеплом»...

— Тогда не морочь мне голову своими стремными наводками! Что это за птица?

Взгляд Кублы стал невыносимо пристален. Мюрид сглотнул слюну.

— Они перебросили сюда специалиста из управления... Не из разведки. Личность, как говорится, в узких кругах широко известная — господин федеральный следователь Санди. Кай Санди. Большому Киру, говорят, до сих пор от этого типа икается... Все приметы совпадают. Но я не могу взять в толк, за каким чертом такой опытный спец сам сует голову в петлю, сразу после того, как мы сцапали того типа, которого они пустили первым. Того — меченого...

— Похоже, что господа из Метрополии перехитрили сами себя... — Хубилай отвернулся от Мюрида и как-то устало побрел по мощенному хорошо подогнанными каменными плитами двору к крутому крыльцу своей резиденции. — Такие узелки надо рубить одним ударом, Мюрид... Разведка ли, управление... Несущественно все это. Главное это то, что они подставились нам с «грузом». Пошли на риск — сами виноваты... Мне как-то пришлось неделю коротать в одном бараке с Шишелом... О таком ты, наверное, слышал... Так вот он любил одну свою русскую пословицу повторять: «Где тонко, там и рвется...» Это как раз тот случай, Мюрид... Как раз тот случай. А всех этих клоунов, подосланных, списываем в расход...

Хубилай взялся за перила крыльца.

— Я распоряжусь так... Пусть мои люди — там, на борту кораблика — обоих артистов шлепнут. Сразу после броска. Пусть там и выгрузят — к хренам, в открытый Космос. Уж с таким делом они справятся...

Он резко и неожиданно обернулся к почтительно застывшему на месте Мюриду и каркающим голосом добавил:

— Если успеют, Мюрид... Если успеют!

Таможенный досмотр свелся к тому, что какой-то чин в мундире, подкативший к стартовой плеши на джипе, украшенном гербами Свободной Фронды и Таможенного союза, проштамповал пару бумаг, которые протянул ему спустившийся по трапу кэп. Деньги покойного Фостера сделали свое дело. Так же — без сучка и без задоринки — «Ганимед» стартовал в расцвеченное красками заката небо непутевой планеты. Операция «Тропа» перешла в свою решающую фазу.

Кай чуть отрешенно смотрел на экран — имитацию иллюминатора. Там в проколотой иглами далеких звезд тьме проваливалась в бездну Фронда, на глазах превращаясь из залитой закатным светом рельефной карты в огромное, неровное каменное ядро, тяжело ворочающееся в пустоте Космоса. И голубая дымка атмосферы, круто замешанная на хороводах осенних туч, начинала скрывать очертания морей и континентов... Кай давно уже заметил для себя, что всегда, когда ему приходилось вот так — замерев перед экраном — прощаться с каким-то из Обитаемых Миров, наступал момент, когда планета внизу начинала казаться ему Землей. Родиной, которую ему приходилось теперь посещать лишь изредка. Все реже и реже...

— Закрепитесь на ложе, — в проеме дверей тесной кабины стоял кэп Листер. — Я по селектору скомандую, когда можно будет отстегнуться... И будет лучше, если вы на всякий случай заглотнете пару таблеток стабилизатора...

— Но ведь бросок будет еще только через восемь часов? — недоуменно воззрился на него федеральный следователь. — И я, честно говоря, хотел бы тщательно осмотреть корабль. Мне кажется, что у этих ваших мальчиков припасено для нас немало сюрпризов...

— Вот я и хочу занять детишек, чтоб они не удумали какого баловства. Отработаем репетицию броска — по полной программе. В конце концов, я впервые работаю с этим экипажем, и проколы мне тут ни к чему... А потом у вас будет время на досмотр. Много времени... А таблетки вы все-таки выпейте — на всякий случай.

Кэп повернулся к двери.

— Послушайте, кэп... — Кай удержал Листера движением руки. — Пока мы здесь с глазу на глаз... Я хотел бы задать вам один вопрос. Он меня донимает с первой минуты нашего с вами знакомства... Но все как-то не было случая его вам задать...

— Спрашивайте, мистер. Я камней за пазухой не держу. Для вас...

— Капитан... Чего ради вы затеяли этот рейс на Инферну? Не говорите мне, что ради денег. У такого специалиста, как вы, заработок — не проблема. И на Фронде вас, в отличие от большинства ее населения, ничего не удерживает. Вы в любой момент можете вернуть себе гражданство Федерации. И хорошую работу получить тоже можете. Почти в любом из Миров. Космокаботаж сейчас на подъеме... Так что же вам нужно на Инферне — в чужом мире, в услужении нелюдям... Это для гражданина Фронды, лишившегося заработка, работа на Инферне — свет в окошке. А вы-то зачем туда спешите? Словно боитесь опоздать к чему-то... К какому-то событию...

Джордж Листер, погибший четыре года назад где-то в окрестностях Харура, а потом еще раз — на Аделаиде-3, смотрел на федерального следователя прозрачным, невозмутимым, даже отрешенным каким-то взглядом. Только на мгновение Каю вновь померещился пронзительный, чужой желтый огонь в вертикальных, уставленных на него кошачьих зрачках.

— Это личное, мистер... Это не имеет отношения к нашему с вами бизнесу. И не беспокойтесь. Никакой спешки. Туда... Туда, куда я собрался, не опаздывают... Никогда, мистер.

— Не халтурить, ребята, — кэп Листер резким движением зафиксировал наклон кресла и положил руки на пульт. — Делаем все, как при реальном переходе. Принять рабочее положение...

И Рику и Рони, естественно, не в радость была капитанова выдумка с отработкой броска. Но и оспаривать в ней, выдумке этой, было нечего: с новым, не сработавшимся еще экипажем любой толковый капитан просто обязан был держать ухо востро и спуску такому экипажу не давать. Да оно было и к лучшему: не дай бог капитану взбрело бы в голову лично досмотреть, скажем, тот же самый медблок, в котором, пристегнутый ремнями к противоперегрузочному ложу, в глубоком сне отходил от обработки электрошокером и крутой химией непонятный господин Смольский.

Знакомство с этим господином и другие сюрпризы кэпу лучше было преподнести уже там — в окрестностях Инферны. После броска.

Команды Листера Рик и Рони отрабатывали профессионально, без излишней спешки, четко рапортуя об их выполнении, результатах, показаниях приборов. Кэп мог быть вполне доволен как кораблем, так и экипажем.

— Отлично, ребята! — каркнул Листер, кладя руку на тяжелую рукоять запуска нуль-перехода. — Теперь — имитация перехода. Расслабьтесь... Даю отсчет. Десять...

Внизу, на пассажирском уровне, в своей каюте, федеральный следователь сделал последний глоток апельсинового сока, чтобы забить противный вкус стабилизатора, и сунул опустевший стакан в держатель. Проверил замки ремней безопасности и откинулся на зыбкие подушки противоперегрузочного ложа.