— Он прав! — говорила она. — Я тебе удивляюсь, Розита. Послушайся моего совета. Твой муж просит тебя о том, о чем просят все мужья в мире. Ты должна сказать ему «да»! А ты твердишь «нет» и «нет».

Но Роза стояла на своем: квартира Рикардо не их постоянный дом. А она хочет жить в доме, откуда ей не придется переезжать.

Страшно было думать о своем пустом, холодном доме, где, в отсутствие Ванессы, не было ни одного человека, с кем можно было бы откровенно поговорить. Но и в доме Линаресов Леонеле было холодно и одиноко. Она не могла не чувствовать равнодушия Рикардо.

После всего, что было между ними, для нее было мукой напрасно ждать в своей комнате его прихода, испытывая желание немедленно обнять его. Вот и сегодня он все не приходил, и она, как была в халате, сама отправилась к нему в комнату.

Он был у себя.

Выслушав уже в который раз хорошо знакомые слова о ее одиночестве и сетования на то, что она, видно, больше ему не нравится, Рикардо стал разубеждать ее:

— Ну как ты можешь не нравиться? Просто мы не должны торопить события.

Разумеется, он не мог объяснить ей, что вкладывал в эту фразу. А она не хотела ждать какого-то непонятного ей срока. Она хотела обнимать его сейчас, немедленно.

И она села к нему на колени и поцеловала его.

Он не оттолкнул ее.

Она поцеловала его еще горячей. Потом поднялась и, одним движением сбросив с себя халат, кинулась к нему, чтобы увлечь его на постель. Но он осторожно высвободился из ее объятий, подобрал с ковра халат и подал ей.

— Почему? — Она смотрела на него оскорбленно.

Он стал объяснять, что хочет быть с ней честен, что поддаваться искушению — недостойно их, что минутная слабость может привести потом к трагедии…

— Прости меня. Мне самому нелегко держать себя в узде с такой красивой женщиной, как ты.

Она, нервно запахнув халат, села в кресло у окна и сказала:

— Мы и прежде позволяли себе то, что ты называешь слабостью. Только тогда я и чувствовала себя счастливой.

— Обстоятельства изменились, — произнес он. Она скривила губы в усмешке:

— Потому что ты снова сошелся с дикаркой?

Он предложил ей оставить Розу в покое и не упоминать в разговоре ее имени. Но Леонела не собиралась соглашаться с ним. Она встала. Взяв его за руку, она попыталась добиться от него искренности.

— Рикардо, я не дура. Я знаю, что ты ездил с ней. Скажи мне честно, тебе с ней хорошо?

Не отбирая руки, он сказал:

— Ты только что пережила большое горе. Отложим наш разговор до поры, когда оба будем спокойнее.

Тогда она выпрямилась и произнесла:

— В таком случае я хотела бы поставить тебя в известность: твоя Роза спала с доном Анхелем.

Он с жалостью посмотрел на нее:

— Как ты можешь унизиться до этого?

Она стала говорить, что он слеп и ее обязанность открыть ему глаза. Рикардо с трудом удалось выпроводить ее из комнаты.

Когда она выходила, в коридоре показалась Кандида. Смерив глазами небрежно завязанный халатик Леонелы, она полуиспуганно-полувозмущенно спросила у Леонелы:

— Боже, что это значит?

— Спроси об этом у Рикардо, — ответила Леонела, проходя мимо нее.

Несколько мгновений, пока Дульсина стояла напротив Пумы, выкинувшей вперед нож жестом, скорее всего подсмотренным ею в кинобоевиках, показались ей часом.

На самом же деле все произошло очень быстро. То ли жизнь в последнее время так не баловала Дульсину, что перестала казаться ей привлекательной, то ли чувства ее находились под влиянием какого-то внутреннего наркоза, но страха она не испытала.

Это, наверное, поняла и Пума, потому что так и не решилась на активные действия в первые секунды. А потом уже было поздно, потому что во дворе появилась Злюка. Пума успела спрятать нож, и Злюка либо не заметила его, либо сделала вид, что не заметила, решив не лезть на рожон и отобрать его позже, не на глазах у сокамерниц, чье внимание может подтолкнуть Пуму на рискованные действия. Прогулка закончилась. Арестанток загнали назад, в общую камеру. А заключенной Дульсине Линарес надзирательница велела идти переодеваться.

— За тебя внесен залог. Можешь убираться, — распорядилась Злюка. И добавила:

— Больше мне не попадайся — тебе же будет лучше.

— Катись отсюда, королева, — мрачно проводила Дуль-сину Пума.

— Эй, Пава, что не прощаешься? — раздался из глубины камеры звонкий голосок.

Мало было Рикардо Линаресу объяснений с Розой и Леонелой, так теперь еще нужно было успокаивать сестру: Кандида была до глубины души возмущена видом Леонелы, выходящей в небрежно завязанном халатике из комнаты брата.

— Это позорно, Рикардо! Недостойно тебя! Ты не должен был допускать близости с ней.

Напрасно он твердил, что и не допускал этой близости, что Леонела пришла, чтобы поговорить с ним, он попросил ее уйти, и она ушла.

Кандида не унималась:

— Она бесстыжая! Она знает, что ты помирился с Розой, и является к тебе в комнату, чтобы соблазнить тебя! А как еще можно это назвать?! И если ты не отвергаешь ее со всей решительностью, значит, у тебя тоже нет ни стыда, ни совести.

Она ушла рассерженной. Рикардо проводил ее растерянной улыбкой…

Рикардо хотелось, чтобы Роза позавтракала с ним, а потом бы он отвез ее на работу. Томаса, напротив, предложила ему позавтракать с ними, отведать простой еды, которой, быть может, ему и не приходилось никогда есть. Он с удовольствием согласился — и не пожалел: Томаса была мастерица печь лепешки.

Роза спросила, что это он так рано поднялся. Он ответил, что проснулся в шесть и больше не мог заснуть.

— Небось из-за жабы, — предположила Роза. — Она небось все еще у вас в доме спит?

Рикардо рассердился:

— Ты опять за свое! Какое она имеет ко мне отношение? Это все равно как если бы я просил тебя не видеться с Эрнесто.

Роза возмутилась:

— Вот так разговор! Я Эрнесто уже столько времени не видела. И он никогда не был моим женихом… Тьфу, что ты плетешь! Мне даже есть расхотелось.

Она поднялась из-за стола.

— Тебе есть не хочется, а мне спорить с тобой, — закончил разговор Рикардо.

Уже в тюремной конторе, где Дульсину встречали Рикардо и лиценциат Валенсия, она сразу же включилась в тот жизненный поток, который катился мимо нее, пока она находилась в тюрьме.

Альберто Валенсия предложил ей официально заявить о махинациях Федерико Роблеса с ее наследством.

— Всему свое время, — ответила она.

— Надеюсь, ты не станешь ему прощать? — спросил Рикардо.

И услышал в ответ, что все получат по заслугам, а Федерико Роблес в первую очередь.

Уже дома у нее состоялся разговор с Леонелой, которая пожаловалась ей, что Рикардо резко отвергает ее любовь. Леонела даже предположила, что дикарка выиграла у нее эту битву.

Дульсина решительно возражала ей и пообещала сегодня же навестить Розу в магазине игрушек.

Она и в самом деле отправилась в «Добрую маму» и нашла там Розу. Они сразу же обменялись колкостями. Дульсине не понравилось, что Роза говорила ей «ты», а Роза полагала, что она такая же сеньора, как Дульсина, к тому же не сидевшая в тюрьме по обвинению в покушении на убийство.

Они разговаривали в складском помещении магазина. В руках у Розы был игрушечный грузовичок, который она принесла заменить из-за брака.

Дульсина язвила:

— Не понимаю вашего брака с Рикардо: ты у себя, он у себя. По ночам твой муженек допускает к себе другую женщину…

В этом месте Роза поморщилась, и Дульсина, заметив это, повысила голос:

— Да-да, не веришь мне, спроси у самого Рикардо: была ли у него Леонела ночью?

— Тебе никогда грузовик в физиономию не наезжал? — задумчиво спросила Роза.

Но Дульсину, только что прошедшую азы тюремной школы, этим нельзя было смутить. С какими-то даже уголовными, в камере приобретенными интонациями она продолжала:

— А ты рот разинула. Тебе сказали, что на кактусе одни цветы цветут, ты и поверила?.. Сколько ты здесь работаешь?