— Я?!

— Да, это та самая девушка, продававшая книжки в день смерти мамы — помнишь, на уличном перекрестке… Мое сердце ее угадало. А уж потом и факты сошлись…

Она разрыдалась.

— Прости меня за мое долгое молчание. Прости или прокляни!

Она неверным шагом вышла из комнаты.

Рикардо удивил возбужденный вид, с которым Дульсина и Леоиела появились в гостиной.

— У нас для тебя есть информация о дикарке! — сообщила Дульсина. — Она работает официанткой в ночной таверне.

— Какие глупости, — отозвался Рикардо, весь вид которого говорил о том, что как бы критически он ни относился в последнее время к Розе, а такого быть не может.

— Мы своими глазами видели ее в клоаке под названием «Твой реванш». Мы специально, преодолев свою гордость, пошли туда, чтобы убедиться, и увидели ее: накрашенная, вульгарная до смешного. Ты знаешь это место?

— Надеюсь, что нет, — сказала Леонела. — Не представляю себе такого кабальеро, как Рикардо в «Твоем реванше».

И они наперебой стали рассказывать Рикардо о своем посещении таверны и разговоре с Розой.

— А как цинична! Сказала, что вышла за тебя замуж только из-за денег!

— И когда не смогла вытащить из тебя ни сентаво, предпочла вернуться в свое родное болото!

Рикардо долго молчал. Потом спокойно сказал:

— Я не верю ни одному вашему слову. Я был в «Твоем реванше». И Розу там не видел.

— Ты там бываешь?! — ужаснулась Леонела.

— Вот оно, влияние дикарки, — подхватила Дульсина.

— Все это вы нагородили, чтобы подтолкнуть меня на развод с Розой, — усмехнулся он.

— А разве ты все еще колеблешься? — с нескрываемым беспокойством спросила Леонела.

— Нет. Именно поэтому мне и кажется бессмысленным ваше поведение. Вы — сплетницы.

И он ушел, оставив их в тревожном недоумении.

Обсуждая с Розой происшествие, Эрлинда досадовала на одно: теперь эти сеньориты расскажут о ней Рохелио Бог знает что.

— А почему бы тебе прямо сейчас не позвонить ему и не объяснить все, как есть?

Эрлинда сомневалась, стоит ли это делать. Но Роза потащила ее к телефону и сама набрала номер.

Эрлинда, дождавшись, когда Рохелио поднял трубку, стала извиняться за то, что не смогла прийти и не предупредила его… Но Роза, соскучившаяся по Рохелио, вырвала у нее трубку и прокричала в нее:

— Как дела, парень?

Рохелио, видимо, был уже в курсе их дел, потому что спросил:

— Роза, правда, что вы с Эрлиндой работаете в этом…

— Да, — твердо сказала Роза. — Ничего другого у нас пока нет. Но пусть твой брат не боится позора: я немедленно дам ему развод…

Не успел Рохелио повесить трубку и расставить шахматы, как в его комнату буквально ворвались Дульсина и Леонела.

Повторилась примерно та же сцена, что и с Рикардо. Рохелио медленно, уже почти не прихрамывая, ходил по комнате, а женщины с возмущением рассказывали ему о грязной дыре, в которой работают Роза и его медсестричка, путающиеся там с чудовищными типами. Они требовали, чтобы Рохелио уговорил Рикардо пойти в «Твой реванш» и своими глазами убедиться в том, что все ими сказанное — правда.

— Я ни в чем не собираюсь убеждать Рикардо, — сказал наконец Рохелио.

— Но почему?!

— Потому что, как и он, не верю ни одному вашему слову.

Сорайда смотрела на Куколку с некоторым беспокойством: очень уж хитрый и довольный вид был у ее любимого пакостника. Это могло означать что угодно и скорей всего было связано с каким-нибудь беззаконием.

Куколка долго хихикал и интриговал ее, показывая издали чек на крупную сумму. Когда он наконец рассказал, за что получил этот чек, Сорайда неожиданно потребовала, чтобы он пошел к Линаресам и вернул эти деньги. Куколка, конечно, отказался.

— Тебе мало того, что ты получаешь от меня? Когда-нибудь ты из-за своей жадности попадешь в такую передрягу, что костей не соберешь. Кто тогда тебе поможет?

Куколка сделал лукавую гримасу, за которую отчасти и получил свое прозвище, и, не сомневаясь в своей неотразимости, игриво ткнул Сорайду пальцем в бок:

— Ну кто же? Конечно, ты!

— Устала я от тебя. — Сорайда беспомощно махнула рукой.

— Ты уж позволь мне делать то, что я неплохо делаю, — ведь правда, неплохо? А если мне придется выпутываться, я уж сам как-нибудь.

И он с надменным и несколько обиженным видом удалился.

«Я вам не верю», — сказал Рохелио Дульсине и Леонеле. Но Рикардо он сказал другое.

— Эрлинда и Роза действительно работают в этой ночной таверне. Они звонили мне оттуда.

Рикардо опустил голову.

— Как Роза могла пасть так низко…

— Ума не приложу. Ты думаешь, это влияние Эрлинды?

— Когда мы с Розой познакомились, она была сама чистота.

— Может, ее нужда заставила.

— Наверно, в этой таверне легко достаются деньги.

— Не думаю, чтобы в ночной таверне деньги доставались легко.

Рикардо молчал, и по его виду можно было определить, что в нем созревает какое-то решение.

— Я поеду в эту таверну, — сказал он наконец.

— Зачем? — пожал плечами Рохелио.

— Хочу посмотреть Розе в глаза.

Когда у Розы и Линды выпала свободная минута, они тут же нашли друг друга: им не давал покоя телефонный разговор с Рохелио.

— Ты знаешь, я по голосу поняла: Рохелио не понравилось, когда я сказала ему, где мы работаем.

— Я как чувствовала… Не надо было ему звонить.

— Что ж ты думаешь, сестренка его и эта жаба склизкая ему не рассказали бы?

— Может, им бы он не поверил… Роза рассердилась:

— Да что такого плохого мы делаем здесь, чего нам стыдиться? Мы только работаем.

Линда вздохнула:

— Кстати о работе: нам пора в зал — Сорайда нас загрызет…

Они спустились в зал, и первый, кого увидела Роза, был Эрнесто.

— Я думала, ты ушел, — сказала она ему.

Он сказал, что хочет отвезти ее и Линду домой.

— Зря ты беспокоишься. Мы бы такси взяли.

— Просто мне хотелось узнать, где ты живешь, чтобы иногда навещать тебя. Если, конечно, ты не против…

— Ну что ты! Разве мы не кореша?

Пабло не давала покоя болезнь отца. Он все время заботливо расспрашивал Роке о его самочувствии. И Роке, как мог, успокаивал его, говорил, что находится под постоянным наблюдением врачей и что в последнее время чувствует себя неплохо.

— Мама наконец поговорила с тобой? — спросил Пабло.

— Да. Никогда бы я не мог подумать, что у нее…

— Дочь? — закончил за него Пабло.

— Ты знал об этом? Знал и не сказал мне?!

Пабло подошел к отцу, сидящему в глубоком кресле, и положил ему руку на плечо.

— Ты не можешь упрекать меня в этом, отец. Не я должен был сказать тебе об этом. Это право мамы. И ты понимаешь, что она пережила, храня свою тайну… И потом, ты знаешь, отец, ей тоже есть в чем упрекнуть тебя. Разве ты не скрываешь от нее своего заболевания?

Роке растерянно посмотрел на сына.

— Ну, это совсем другое.

— Наверно. Но все-таки я очень тебя прошу: не причиняй маме новых страданий, упрекая ее за долгое молчание.

Роке смотрел на сына и думал, что его мальчик как-то незаметно стал взрослым.

Мать Эрнесто видела, что сын ее несчастлив в своем чувстве к девушке, в которую влюблен. Она просила его не встречаться с ней, чтобы не мучить себя. И он обещал матери поступить именно так.

Но справиться с собой он не мог: Роза слишком глубоко вошла в его душу. И вечером он опять сидел в «Твоем реванше» за своим столиком в углу. Роза была еще не очень занята. И они тихо беседовали.

Роза сидела лицом к эстраде и только по глазам Эрнесто поняла, что кто-то подошел к их столику и встал за ее спиной. Она обернулась: рядом стоял Рикардо Линарес и смотрел ей прямо в глаза. Чуть поодаль маячил его приятель, которого, сколько помнилось Розе, звали Хорхе.

— Добрый вечер, — сказал Рикардо, и Роза поняла, что эти слова дались ему с большим трудом. — Тебе не стыдно здесь обретаться?.. Впрочем, скорей всего, это место как раз для тебя.