— Поздравьте меня! — выпалила она, чуть отдышавшись. — Я убедила дикарку сгинуть!

И она, с торжеством глядя на сестер, стала рассказывать им подробности своего подвига, снова и снова повторяя одно и то же.

— А я говорю: ишь, уселись рядышком! Со стороны вашего мужа, говорю, это прямое бесстыдство. А она глазами в окно — зырк! А глаза как у кошки горят!.. А я говорю: не огорчайтесь, милая, со мной тоже такое было! Жених, мол, меня с подругой обманул. А она: ну и что? А я говорю: я женщина решительная. Вещички собрала и — поминай, как звали! Так, мол, бесстыднику, и надо: пусть поищет! А она: верно, мол, пусть поищет! Возьму, мол, вещички и — фьють! А я: так, мол, им, бесстыдникам, мужикам этим, и надо! А она — тут же вещи собирать. И сеньориту Леонелу всеми словами поносит! Больше — жабой склизкой! Господи, да какая же она жаба!..

Леопольдина воздела руки к небесам, как бы ища у них подтверждения того, что нет, Леонела Вильярреаль жабой не является.

На лице Дульсины витала блаженная улыбка.

— Просто не верится, — произнесла она.

— Рикардо начнет искать ее, чтобы вернуть, — выразила опасение Кандида.

— Надо подумать, как все это изобразить молодому сеньору Рикардо, — заключила Леопольдина.

Не успела Леонела войти к себе в дом, как ее тут же навестила Ванесса, жаждавшая узнать, как развиваются события в доме Линаресов.

Рассказав ей все, Леонела добавила:

— Когда Рикардо вез меня, мы с ним разговаривали, и по всему было видно, что эта голодранка у него в печенках сидит. Больше всего его злит, что она так примитивно ревнива.

— Еще бы не ревновать после твоих номеров! — засмеялась Ванесса. — Эдак она весь дом порушит. Смотри, как бы она тебе голову не оторвала.

— Она тупа. А я умна. Победитель заранее известен… А что у тебя с Эдуардо? Вы видитесь?

— По телефону больше разговариваем. Его мать совсем его затиранила.

— А мне все-таки кажется, что твое будущее — Рохелио Линарес. Ты его недооцениваешь: он красив и влюблен в тебя. Ты можешь многое сделать для него. Ради тебя он стал бы лечиться.

— Очень может быть. Но, во-первых, я его не люблю, а во-вторых, не собираюсь взваливать на себя такой груз. Нет уж, кузиночка. Мое будущее — Эдуардо Рейносо. Он безупречен.

Когда Роза, собрав вещи, вся в слезах, вышла из калитки сада Линаресов, первое, что она увидела, был темно-оливковый автомобиль Пабло. Он словно бы дожидался ее. Даже не очень удивившись, Роза, продолжая всхлипывать, влезла в гостеприимно распахнутую дверцу и стала через пень-колоду рассказывать хозяину автомобиля, что с ней приключилось.

Разобравшись кое-как в ситуации, Пабло спросил:

— Что же, ты не вернешься? Будешь требовать развода?

— А чёрт его знает, — откровенно призналась Роза. Пабло молча вертел баранку, пробираясь по пустырю к домишкам Вилья-Руин.

— Знаешь что, — сказал он вдруг, — если ты разведешься, то ты… то я…

— Я же сказала: мал ты еще, — осадила его Роза.

— Дружить-то мы с тобой можем…

— Это — да! Мы теперь с тобой дружки.

— Видишь ли, когда я узнал, что ты замужем, я поостыл. Но раз ты теперь разводишься…

— Замолкни! Ты меня главное к матушке доставь.

— Я тебя довезу до самого ее дома. Надо же мне знать, где ты теперь будешь жить…

Каридад как будто бы дала обет быть свидетелем всех Розиных неудач. Она с интересом наблюдала, как Роза с вещами вылезала из машины и попрощалась с Пабло.

— Ну что, поперли тебя, Розита?

— Меня никто попереть не может.

— Оно и видно! С вещичками!

— Что же мне, матушке Томасе и привезти ничего нельзя? — вяло отбивалась Роза.

— Да не бреши! Дали под зад коленкой, вот и все. — Каридад злорадно захохотала.

Роза почувствовала себя в знакомой обстановке.

— У тебя давно тот синяк прошел? Так я из тебя сейчас мартышку сделаю…

Томаса сокрушенно смотрела на Розу, стоявшую в дверях над вещами, брошенными на пол. Заплакав, Роза сообщила, что Рикардо больше ей не муж и они с Томасой снова будут жить вместе. Томаса, однако, этого плана не одобрила.

С потрясенным видом Эдувигес выслушала то, что ей сообщили, и растерянно протянула телефонную трубку Роке.

— Что случилось?! — Он сразу же понял тревожный характер новости.

— Паулетта… — чуть слышно прошептала старая кормилица. Роке долго говорил по телефону, что-то спрашивал, отвечал на какие-то вопросы, а у Эдувигес перед глазами была ее любимица, с отрешенным видом, с отсутствующим взглядом идущая сама не зная куда по улице с бешенным движением транспорта. Так рассеянно ходила она в последние дни, когда к ее постоянной тоске по потерянной дочери добавилась тревога за Пабло и Норму.

Узнав, что у врачей «скорой помощи» есть надежда на благополучный исход, Роке договорился с ними: за состоянием Паулетты будет наблюдать их домашний врач. Дома ей будет лучше.

Роке велел Эдувигес ничего пока не говорить Пабло.

— Но Пабло любит мою доченьку Паулетту как родную мать, — рыдала кормилица.

— Именно поэтому повременим. — Роке обнял старуху за плечи, скрывая собственные слезы.

Но когда санитарная машина доставила Паулетту домой и ее под присмотром домашнего врача перенесли в ее спальню, вернулся Пабло. И при первом же взгляде на него Эдувигес разрыдалась.

— Лучше пусть тебе обо всем скажет отец. Пабло понял, что с Паулеттой случилась беда.

— Что-то смертельно опасное? — кинулся он к отцу.

— Бог миловал, — ответил Роке. — Этого бы я не перенес. Никто точно не знает, что случилось. У нее сильные ушибы. И она потеряла сознание. Может быть, ее сбила машина.

— Что говорит доктор Альварадо?

Пабло смотрел на отца глазами, полными ужаса.

— Он велел не беспокоить ее… И ждать…

Дульсина и Кандида с интересом ждали, как прореагирует Рикардо на уход Розы.

Когда Дульсина сообщила ему, что его жены здесь больше нет, он спокойно спросил:

— Поехала проведать матушку?

— Нет. Уехала к ней навсегда, — сказала Кандида. — После того как увидела, что ты поехал с Леонелой!

— Собрала все свои монатки и улетучилась, — заключила Дульсина, с трудом скрывая торжество.

Рикардо спокойно молчал.

— Я вижу, ты не очень взволнован ее отъездом.

— Она сегодня же вернется.

— А если нет?

— Она моя жена.

— Стало быть, ты готов отправиться за ней?

— На этот раз нет, — ответил Рикардо.

Томаса не стала будить Розу, когда в дверях их дома появился незнакомый ей человек, представившийся хозяйке мажордомом Линаресов. Что такое «мажордом» Томаса не знала, но поняла, что это слуга, хоть и не простой.

Руфино — это был он — и не просил разбудить Розу. Он просто хотел узнать, здесь ли она. И, узнав, тотчас распрощался.

Устав от слез и переживаний, Роза спала весь день. Перед этим они с Томасой долго спорили. Роза утверждала, что мужу нравится «эта жаба», которая хочет «охмурить» его.

Томасе же казалось, что не случилось ничего такого, что бы служило серьезным поводом для ухода Розиты из мужниного дома. «Все это буря в стакане воды», — убеждала она Розу. Но та заявила:

— Любил бы — тут же притащился бы сюда. А я туда не пойду. Лучше помру на этой кровати!

И теперь вот заснула, как будто и впрямь померла.

…Очнувшись наконец и узнав о посещении Руфино, а также не обнаружив записки, которую, по ее мнению, должен был бы прислать Рикардо, ежели бы и впрямь любил ее, Роза окончательно утвердилась в своем желании остаться с Томасой.

— Мой дом там, где ты. И все! — произнесла она со всей категоричностью, на которую была способна.

Напрасно уговаривала ее Томаса, считавшая, что надо жить с мужем, «раз уж ты его заимела».

За обедом Леонела внимательно прислушивалась к разговору. Начался он с того, что Рохелио осведомился, где Роза, почему-то не навестившая его сегодня. Дульсина сообщила ему, что, по словам Леопольдины, Роза ушла и назад не вернется. На что Рохелио предположил, что тут, вероятно, не обошлось без участия сестер.