Теперь она будет начеку, и хорошо, что она сейчас одна. Она вспомнила сидевшего рядом и разговаривавшего с нею Сента. Что она ему говорила?

Что же делать?

Надо уезжать, вот что, собраться с силами, думала Байрони. Нельзя ничего ни есть, ни пить. Она заставила себя приподняться и опустила ноги на пол. Потом медленно встала, но тут же упала опять, так как ноги не держали ее.

Байрони закрыла лицо руками. Она не заплакала, но ей было очень страшно. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой одинокой. Почему не может войти в эту дверь тетя Аида? Сказать ей, что пришла в гости миссис Перкинс. Сказать… Увы, никого не было.

Теперь придется полагаться только на себя. И начинать надо прямо сейчас.

Она посмотрела на окна. Надвигались сумерки.

В любой момент Ирен или Эйлин могли принести какую-нибудь еду. Она должна сделать вид, что поест. Сегодня же вечером, решила она. Надо собраться с силами, чтобы уехать сегодня. Байрони подумала о красивом колье, подаренном Айрой на Рождество. Нельзя откладывать его продажу. «Теперь я немного отдохну, — подумала она. — А поздно вечером выскользну через окно. Сяду верхом на Колючку и направлюсь на юг, в сторону Сан-Хосе. Все будет хорошо».

Она уснула и не слышала, когда Ирен, тихо открыв дверь, заглянула в комнату. Она нахмурилась, потом пожала плечами и унесла обратно вниз поднос с едой.

Было около полуночи. Сан-Франциско погрузился в туман — мрачно-серый, густой и тяжелый. Трудно было что-либо различить даже на расстоянии нескольких ярдов.

Брент ехал верхом на своем жеребце по Маркет-стрит, а потом, срезав угол, направился через Южный парк к дому Батлера. Здесь туман был не таким густым. Было, слава Богу, темно и кругом ни единого огонька. Он узнал у Сента, куда выходили окна ее комнаты. Она не разделяла спальню с мужем.

Брент подумал о том, предвидел ли Сент, что его слова приведут к такому результату. Вполне вероятно — этот человек был дьявольски проницателен.

«Итак, — сказал ему Сент, полузакрыв глаза, — полагаю, что завтра навещу ее снова. Будем надеяться, что ее не очень накачали опием».

Брент все еще помнил гневное выражение его лица.

"Конечно, это тебя не касается, Брент, но ты говорил, что хотел знать, как у нее дела. — Сент поднялся, потянулся, словно ничто на свете его не волновало, и добавил:

— Пойду попытаю счастья в «красное и черное» внизу, в вашем салуне".

Брент спросил его о расположении комнаты Байрони.

Сент подробно рассказал ему.

«Значит, у нее собственная, отдельная комната — я правильно понял? Она по-прежнему не спит с мужем?»

Вместо ответа Сент улыбнулся. «Кто знает?» — сказал он.

Брент не раздумывал над своим решением. Он просто принялся за его исполнение.

Что она скажет, когда увидит его? Откажется уйти с ним? Если да, мрачно подумал он, ему будет очень приятно заставить ее повиноваться.

Он покачал головой и тихо спешился. Привязав жеребца к одной из немногочисленных сосен, Брент направился к заднему фасаду дома. Он остановился и, широко улыбаясь, отбросил в сторону припасенную веревку — сосна, доходившая до второго этажа, почти касалась стены дома.

Байрони упаковывала чемодан. Она дрожала и обливалась потом от напряжения. Теперь нужно одеться, подумала она. Но на это у нее не оставалось сил. Он села на кровать, тупо уставившись на единственную неровно горевшую свечу. Скоро она окончательно истает, а больше свечей нет. Как она оденется в темноте?

Байрони встрепенулась от какого-то шума. Сердце ее заколотилось, она уставилась на окно. Оно открылось, и кто-то нащупывал ногой подоконник.

Брент!

Он увидел Байрони и широко улыбнулся.

Она лишь тупо смотрела на него не веря своим глазам.

— Добрый вечер, мадам, — мягко проговорил он с насмешливым поклоном.

— Брент, — прошептала она. В следующий момент она сорвалась с кровати и ринулась в его объятия. — Неужели это действительно вы? Я не брежу? — Ее руки судорожно ощупывали его предплечья и плечи.

— Я.

— Я не знала, что делать. Понимала, что должна бежать, но не нашла сил даже одеться. И свеча почти догорела.

Он крепко прижал к себе ее хрупкое тело, несколько секунд не произнося ни слова. Ее сотрясала дрожь.

Он чувствовал, как она обмякла в его объятиях, и подхватил ее, не давая упасть.

— Теперь не нужно ничего делать, — сказал он, усаживая ее на край кровати. Он нежно взял ее за подбородок. — Хотите уйти со мной?

Байрони смотрела на него, словно не понимая.

— Я думала, что мне не на кого надеяться, кроме себя, — проговорила она вместо ответа. — Вы правда пришли, чтобы увести меня из этого дома?

— Да. Я вижу, вы уже успели упаковать чемодан.

Байрони вцепилась в рукав Брента.

— Прошу вас… Мы можем уйти прямо сейчас?

Они иногда.., иногда заглядывают ко мне.

Брент взглянул на ее лицо. Глаза ее лихорадочно блестели. Длинные волосы были забраны назад и стянуты простой лентой на затылке. Он осторожно дотронулся кончиками пальцев до бледной щеки.

— Сидите смирно.

Байрони видела, как он выбросил в окно ее чемодан.

— Ну а теперь, Байрони, от нас может потребоваться некоторая ловкость. Попробуем?

Она кивнула и хотела подняться на ноги.

— Нет-нет, — ласково остановил Брент. Он вынул из шкафа плотный шерстяной плащ и надел на нее. — Теперь держитесь. — Он поднял ее себе на плечо, придерживая руками за бедра.

Байрони закрыла глаза. Если это сон, то она бы не хотела просыпаться. Никогда. Она вдыхала его запах и всем своим существом ощущала силу Брента.

Сук сосны треснул. Брент тихо выругался, на секунду потеряв опору. Байрони же не издала ни звука.

Она лежала на его плече, будто это было самое безопасное место на всем свете.

— Умница, — шептал он, — мы уже почти у цели.

Он коснулся земли и осторожно поставил ее на ноги.

— Вы похудели, — заметил он.

Байрони скользнула по нему вниз.

— Вы тоже.

— Почему вы решили? Вы же не видели меня.

— Ваше лицо.., вы осунулись. Тоже болели?

Ему захотелось рассмеяться, но он сдержался.

Может быть, чуть позже, решил он.

— Пойдемте. Нам нужно поскорее убраться отсюда. — Он подхватил ее чемодан.

Брент снова поднял ее на плечо. «Она доверяет мне, — думал он, неслышно пробираясь к привязанному жеребцу. Удивительно, ведь он всегда ее третировал. — Нет, — поправил себя Брент, — она доверяла мне и раньше, когда пришла ко мне в ту дождливую ночь». Брент с трудом взгромоздился на спину жеребца с Байрони и с ее чемоданом.

Ему хотелось понять, почему ее муж намеревался разделаться с нею. Если, конечно, он действительно пытался это сделать. Вероятно, потому, продолжал он размышлять, что она собиралась уехать.

Известное дело, ревность, инстинкт собственника.

Может быть, Айра пришел в ярость от ее решения забрать с собой ребенка. Но Байрони о ребенке и словом не обмолвилась, не выказала ни малейшей заботы о нем. Брент нахмурился, решив, что все эти загадочные обстоятельства как-то не стыковались.

Он не понимал ни ее, ни этой необычной ситуации.

Хотя оказался в самом ее центре.

Он остановил лошадь в переулке за салуном. К его невероятному изумлению, из тени навстречу им вышел Сент.

— Добрый вечер, Брент, — как ни в чем не бывало заговорил он. — Я ждал вас несколько раньше, но, как догадываюсь, спасательные операции в наши дни требуют значительного времени.

— Вы большой хитрец, — заметил Брент, осторожно слезая с лошади с Байрони на руках. — Значит, вы знали, что я решил сделать, не так ли?

— Порой ваши намерения прозрачны. Несите ее наверх и уложите поскорее в постель. Я присмотрю за нею, пока вы отведете лошадь в конюшню. Будем надеяться, что вас никто не видел.

— Никто.

Брент вручил Сенту чемодан и поднял Байрони на руки. Она склонила голову ему на плечо.