Он все же нашел в себе силы оторваться от нее. И услышал собственный голос:

— Может быть, пойдем куда-нибудь?

Молли промолчала, а Девон испугался собственных слов. Пальцы его, едва касаясь, гладили нежную кожу на ее шее.

— Нет, я думаю, не стоит, — услышал он наконец ее голос. И не удивился, даже испытал облегчение. — Нельзя, чтобы все произошло так быстро…

— Конечно, — отозвался он, — Прости. Я совсем не то хотел…

— Молчи.

Она легонько коснулась пальцем его губ.

Но он не мог молчать. Не мог говорить. Он вообще не понимал, что с ним творится. Но находиться сейчас рядом с ней и сидеть вот так… он был не в силах.

— Да, — пробормотал он. — Тебе, наверное, пора идти.

— Это тебе, наверное, — произнесла она медленно, — надоело сидеть тут со мной…

— Молли, ты не понимаешь. Если мы будем тут сидеть с тобой, я опять начну целовать тебя… А потом придется вызывать пожарную команду.

— Хорошо, — ответила она как-то слишком легко. — Мне, видно, на самом деле лучше уйти.

Девон схватил ее за руку и тоже поднялся со скамейки.

— Молли!.. Давай встретимся завтра утром. В десять часов… Ты придешь?

Улыбнувшись, она привстала на цыпочки и быстро чмокнула его в губы.

— А не слишком рано — в десять часов?

— Я думаю, в самый раз. Кроме того, мне нужно причесаться и надеть крахмальную рубашку, чтобы произвести впечатление на твою хозяйку.

— Это не обязательно, — отозвалась она с легким смешком. — Не забудь только кольт оставить у себя в комнате.

Девон рассеянно кивнул, глядя, как она легкими шагами скользит через веранду к двери. У него было такое ощущение, что он на полном скаку грохнулся с лошади. Черт! Этого ему только не хватало!.. Именно сейчас. Девон сел на скамейку и покачал головой. Туман, только что казавшийся желаннее всего на свете, начал рассеиваться. Нужно было идти к себе в комнату. А там Даг Мортон, который, если и не видел, что произошло тут только что, вполне мог представить.

В ночи гремели цикады. Как-то особенно назойливо, нахально. А Девон опять поймал себя на холодной, отрезвляющей мысли, что он ничего, по сути, не знает об этой девушке. Даже ее полного имени. Хотя, зачем это ему? И все же сейчас Девону хотелось узнать. Словно это могло что-то прояснить в их отношениях, поставить на место. Глупо, конечно… Ведь он был бандитом и грабителем, которого разыскивали по всему штату. И что бы он стал говорить, если б ей вздумалось спросить, откуда он родом и кто его родители?

Он не мог даже припомнить, говорил ли ей что-нибудь в прошлый раз о том, с какой целью приехал в Лидвилл. Это ему совсем не нравилось. Нужно при первой же возможности съезжать отсюда.

Внезапно его охватило ощущение нереальности, невозможности происходившего с ним сейчас. Почудилось, что это вовсе не он сидит тут, на скамейке, рассеянно прислушиваясь к ночным звукам. А настоящий он, какой-то другой, незнакомый, находится где-то совсем в другом месте… Где жив отец. Где они с Кейт выросли, закончили школу… и, может быть, живут в большом городе, в доме с высокими светлыми комнатами, где полно книг. Он припомнил полки с книгами, которые были в их доме, слова матери о том, что они обязательно должны стать образованными людьми…

И вдруг с такой внезапной резкой болью, что перехватило дыхание, ощутил, сколько лет прошло с той поры, сколько воды утекло безвозвратно. И ничего уже не вернется. Ничего уже не будет… Родители давно лежат в могиле. А всем миром заправляет Дж. К. Дюран. И будет заправлять. Если Девон не положит этому конец.

Он выпрямился и передернул плечами. Холодный ночной воздух прокрался под одежду. Можно сидеть тут до утра, но что толку? Кейт уже несколько дней в руках Лесситера, а он еще ничего не сделал, чтобы вызволить ее. Со вздохом поднявшись со скамейки, Девон направился в дом.

Кейтлин смотрела на него очень серьезно.

— Почему вчера тебе можно было разгуливать со мной по улицам, а сегодня мне нельзя носа высунуть отсюда?

Едва сдерживая себя, Джейк медленно и раздельно произнес:

— Потому что сегодня Дж. К. Дюран уже знает, что ты здесь. И я уверен, что скоро на всех столбах будут развешаны плакаты с твоими портретами… Если уже не висят. И любой подонок от Денвера до Сан-Диего за такое вознаграждение легко узнает тебя.

— Одно дело узнать…

— В плакатах будет написано: доставить живой или мертвой, — говорил он, еле сдерживаясь. — Это означает — предпочтительнее мертвой… Представляешь, сколько охотников сразу кинется по твоему следу? Так что лучше тебе посидеть здесь.

— Пока ты не сочтешь, что мне можно выползать на свет божий, — сказала она голосом, готовым сорваться на крик. — Но почему ты считаешь, что один такой умный? Такой умный, что потащил меня в идиотский ресторан, и теперь Дюран знает, что я в городе? И как я после этого могу доверяться тебе?!

Джейк положил руки на спинку стула и так сжал ее, что побелели суставы пальцев. Лучше бы Кейт не говорила этого! Не то чтобы в ее словах было слишком много правды, которая колола Лесситеру глаза. Он сам мог разобраться, что делал правильно, а в чем ошибался. И он не боялся защищать ее против всего света. Но в голову вдруг пришло, что его могут убить. Те, кого натравит на него Дюран, тоже умеют стрелять. Глупость какая-то! Неужели все это может кончиться вот так? Ничем? В один момент?..

Кейтлин смотрела на него с мольбой.

— Ну давай… выберемся отсюда, Джейк… Убежим. Я не уверена, что здесь мы будем в безопасности.

— Зато я уверен.

— Откуда ты знаешь? — Кейтлин вдруг задумалась, глаза ее потемнели, сделались почти черными. — Живой или мертвой… Там так и написано?.. В этих плакатах? Откуда ты знаешь?..

Джейк отшвырнул от себя стул.

— Потому что видел!.. Своими глазами! Поэтому нам нужно сидеть тут и не высовываться. Неужели ты не понимаешь, что едва мы двинемся с места, как нам на хвост сядут живодеры со всей округи!.. И кончится эта погоня, только когда они прикончат нас!..

— По-моему, все равно лучше, чем сидеть здесь и ждать… того же самого, — произнесла Кейт, покачивая головой, словно не веря себе. — Я тут с ума сойду.

— Представь себе, я это понимаю. — В его непроницаемом взгляде мелькнула теплота, почти нежность. Но лишь на миг. И погасла. — Нам нужно пересидеть здесь, Колорадо… Достаточно того, что Девон…

Кейтлин замерла, потом быстро спросила:

— Что с Девоном? Скажи мне, он в опасности?..

— Будет, если не сможет сам прочесть того, что написано в плакатах. И сдуру кинется спасать тебя… Но он же у тебя ученый. Так что, думаю, все будет в порядке.

— Опять насмехаешься?.. — В голосе Кейтлин дрожала неподдельная обида. — Ты же знаешь, что у нас не было возможности ходить в школу, как у некоторых…

— У некоторых тоже не было, — произнес Джейк с неожиданной горечью. — Они с двенадцати лет прибирали за проститутками в борделях.

Кейт зажмурила глаза и помотала головой. Она старалась, но никак не могла понять Лесситера. Уяснила только, что у него тоже были больные точки, которых лучше не касаться. Но почему он так легко позволял себе обижать других? Они с Девоном не виноваты, что им не пришлось жить в нормальном доме, учиться.

Джейк подошел к окну и осторожно выглянул.

— Забудь, я не хотел тебя обидеть…

— Я понимаю. — Кейт с некоторым удивлением услышала свой смущенный голос. — Иногда я тоже веду себя неправильно, и тебе нелегко справляться со мной…

Джейк отвернулся от окна и пристально посмотрел на нее.

— Ты имеешь основания так себя вести. Тебе тоже нелегко.

Глядя на его широкоплечий силуэт на светлом квадрате окна, Кейтлин опять ничего не понимала. Она не знала, как относиться к этому человеку… Несколько дней назад он был для нее врагом, в которого она собиралась всадить несколько пуль. И если бы получилось, то наверняка через неделю уже забыла, что такой существовал когда-то на свете. А теперь… Она не то что боялась Джейка, хотя иногда ей становилось не по себе в его присутствии — она не могла его понять. Под неприступной насмешливой маской, которую он мастерски носил на красивом лице, скрывалось что-то необъяснимое. И как только Кейтлин пыталась к этому приблизиться, у нее возникало странное, двойственное чувство. Джейк будто и хотел временами открыться ей, ощутить ее совсем близко… и одновременно, будто пугаясь чего-то, все сильнее отталкивался. Вот тогда и Кейтлин начинала его бояться.