Двое её старших детей (второй ребёнок, старший сын, умер, не прожив и года) с матерью почти не поддерживают отношений (или она с ними не поддерживают отношений). Дочь она считает 'непутёвой мотовкой', а на сына в обиде за его брак с простой купеческой девушкой (ну, это вечное недовольство свекровей невестками). Поэтому вся материнская нежность достаётся мне.
По её мнению, разделу Речи Посполитой способствовали два обстоятельства - большое количество шляхетских вольностей, что привело к постоянной борьбе за первенство внутри государства между её аристократией, и слабая верховная власть.
После смерти короля Августа III партией Чарторыйских кандидатом на трон Речи Посполитой был выдвинут бывший любовник Екатерины II Стани́слав Август Понято́вский. В 1764 году при немногочисленном участии шляхты и решительной поддержке Екатерины II он стал королём Стани́славом II.
Дашкова его хорошо знала. По её словам, человек он не глупый, образованный, деятельный, но внутри страны почти не обладающий поддержкой шляхты. Что должен сделать человек, пришедший к власти, не важно, стал он у кормила по праву рождения, узурпировал ли её, или его поставили на власть? Заставить себе подчиняться! А как тут заставишь, если каждый шляхтич в сейме имеет liberum veto. Отменить? Поди попробуй. Заковать, отрубить, сослать, повесить, в конце концов - в нынешней Речи Посполитой это уже нельзя. Для этого надо быть Иваном Грозным или Петром I.
Начиная с 1767 года, недовольные политикой короля группировки шляхты объединялись в конфедерации. Так называемый Репнинский сейм, пророссийская шляхта, в начале 1768 года подтвердил 'кардинальные права', гарантирующие шляхетские свободы и привилегии, и провозгласил уравнение в правах православных и протестантов с католиками. Прозападная консервативная шляхта, недовольная этими постулатами и пророссийской ориентацией Понятовского, объединилась в вооружённый союз - Барскую конфедерацию. Начавшаяся гражданская война вызвала интервенцию Австрии, Пруссии и России, и повлекла первый раздел Речи Посполитой в 1772 году между ними.
От Польши оттяпали очень приличные куски, но государство пока сохранилось. Австрии доставалась Галиция, России - Восточная Белоруссия, а Пруссия получала часть польских территорий 'балтийского коридора', который вёл в Восточную Пруссию из Пруссии.
Сейчас, по-видимому, зреет очередной раздел. Вернее он уже произошёл, только поляки об этом пока не знают - 12 января Пруссия и Россия уже подписали конвенцию о втором разделе Польши, которая должна быть утверждена на созванном сейме, видимо, этим летом. Австрия в этот раз не участвовала - она занята с французами.
Предыстория второго раздела зеркально повторяет интригу первого - недовольная прозападная патриотично настроенная шляхта и посулы Пруссии дали полякам очередную надежду возродить Polska od morza do morza. В прошлом году шла война между Россией и Польшей. Весь май, июнь, и почти весь июль. Поляки смогли выставить аж две армии, общей численностью чуть ли ни сто тысяч человек (правда, я тут, думаю, Екатерина Романовна либо преувеличила, либо точно не знает). В военных действиях против 'патриотической' партии участвовали русские войска под командованием Каховского. Литовская армия была разгромлена, а польская, под командой Иосифа Понятовского, Костюшко и Зайончка, потерпев поражения под Полоном, Зеленцами и Дубенкой отошла к Бугу. Пруссаки не помогли, и польские диссиденты вынуждены были уехать за границу.
Вот он - Костюшко! Знают здесь про него.
Знать-то знают, а вот Варшавскую заутреню прозевают.
Раньше взаимоотношениями России и Польши я сильно не заморачивался. Польша для меня ассоциировалась сначала с четырьмя танкистами и собакой и капитаном Клоссом, чуть позже - с Анной Герман и Барбарой Брыльской. Все выпады Польши против России после кончины Советского Союза растворялись в общем тявканье шакалов-лимитрофов над заболевшим львом.
Сейчас, слушая Екатерину Романовну, у меня создалось впечатление, что обе стороны - и Россия и Польша, сиречь Речь Посполитая, наступают на одни и те же грабли, причём наступать будут постоянно, плавно переходя в бесконечность. То есть, в Польше постоянно будут небольшая группа населения, социальная составляющая здесь не важна, настроенная пророссийски, будут, конечно, и настроенных более-менее лояльно, но, главное, будет достаточно большая по численности группа населения, настроенные радикально враждебно. Россия, чтобы создать на своих западных границах демпферную территорию, не важно - по ту или эту сторону границы, вынуждена опираться только на незначительную часть живущего здесь населения. Это требует определённых материальных ресурсов и присутствия немалого количества войск. Эти территории постоянно будут беременны восстаниями и разного калибра революционерами. Как только Россия перестаёт вкладывать ресурсы и убирает войска, всё это сразу же встаёт в антироссийском авангарде.
Польша будет постоянно пытаться восстановить свою целостность и вернуться в статус державы определяющей расклады Европы. Сколько будет ещё польских восстаний? Два, три?
Н-да. ... А ведь у меня нет рецепта решить эту проблему.
То, что я с таким апломбом декларировал Екатерине, чушь собачья. Она, скорее всего, списала это на молодость говорившего.
Послезнание, конечно, здорово, но вот что оно сейчас даёт?
Блин, куда ни кинь - везде клин.
И ведь не отыграешь назад - я ведь на государственной службе. Хочешь, не хочешь, а надо теперь учить цесаревичей основам механики.
Преподавательский коллектив, так сказать, школы великих князей небольшой и интернациональный. Кроме Лагарпа, который чёрти-что им преподаёт, математикой занимается с цесаревичами француз Массон, географией и естествознанием - немец Петр Семёнович Паллас, физикой - обрусевший немец Вольфганг Людвигович Крафт, русской историей и словесностью - известный писатель Михаил Никитич Муравьев, Закон Божий вдалбливает протоиерей Андрей Афанасьевич Самборский.
Вообще-то и Александр и Константин немного не такие, как мне вначале представлялось со слов Екатерины Романовны.
Старший, Александр, ему идёт сейчас уже шестнадцатый год, юноша конечно избалованный, но далеко не глуп. Ленив? Пожалуй, можно и так сказать, но скорее просто не любит и не хочет заниматься теми вещами, которые ему наскучили, или кажутся не интересными. Он прекрасно понимает, что бабушка его в обиду не даст, и что он всегда будет на вершине жизненной пирамиды. И ещё, он, по-видимому, уже избалован вниманием женщин. Малый он красивый. И, хотя сейчас он и подросток, достаточно высокий. Не длинный и худой, как жердь, а высокий, правильно сложенный юный блондинчик. В моей прошлой жизни Олег Видов был кумиром моих одноклассниц. На Видова Александр не похож, но типаж тот же. Царствующая бабка, кстати, уже намерена его женить.
Его брат, Константин, на полтора года младше, пока ещё смотрит на старшего, как на безусловного лидера и пытается ему подражать. Внешне мальцы похожи и не похожи, как часто бывает с братьями - хотя вроде бы и разные, но в чём-то всё равно одинаковые. Старший взял больше от матери, младший - от отца.
Ко-мне относятся, как к старшему товарищу, первая настороженность прошла. Механика для них пока интересна. Под Лагарпа я стараюсь не копать, но всё перевести к русским традициям. Очень часто мои уроки о взаимодействии разного рода механизмов прерываются вопросами о социальном построении механизмов государства.
- Этот вопрос, Александр Павлович, достаточно простой и, в то же время, достаточно сложный. Простой, если не вдаваться в суть этого явления. То есть, модель государства можно представить в виде треугольника - император, его государственный бюрократический аппарат, суды, армия, полиция, одна сторона. Помещик, он же и бюрократия, и суды, и полиция, только в отдельно взятой вотчине, вторая сторона. И третья сторона - крестьяне, которые это всё кормят. Прежде на Руси никакого крепостного права не было. Бал князь или позже царь, была у князя дружина, то есть, люди служилые, которые несли службу. И были крестьяне. Князь управлял, дружина защищала, крестьянин всех кормил. Как видите, у каждого своя функция. У каждого своё тягло. Причём и первая и вторая категории этого, если угодно, триумвирата вышли как раз из третьей. Кто-то должен был управлять, кто-то должен был охранять, иначе соседи всё приберут к своим рукам. Вот из общей массы и выделились первые две категории. А крестьянин, за то, что за него выполняют управленческие функции, за то, что его защищают от внешнего врага, обязывался их кормить. В общем-то всё по честному. Земля была просто землёй и принадлежала только богу. Но человек, который её возделывал, решил, что она принадлежит ему. Позже князь, который со своей дружиною охранял от врагов какую-либо территорию, решил, что и земля, которую он охраняет, его, да и люди, которые на этой территории живут, тоже его. Кто бы поспорил? Дружина-то княжеская, она не только с внешним ворогом разобраться может, но и с внутренними диссидентами. А что бы дружина верной была и правильно мотивированной, князь стал раздавать земли своим дружинникам. Так появились дворяне. Но крестьяне в то время ещё были свободными людьми. И хоть их и прикрепили к земле, кстати, от сюда и появился термин 'крепостные', но они раз в году за неделю до Юрьева дня и неделю после могли уйти от хозяина. Закрепощение крестьян окончательное, то есть приведение их в то состояние, которое мы видим сейчас, процесс длительный. Не одного года. Я бы даже сказал, не одного столетия. На мой взгляд, первым шагом к закрепощению крестьян был указ об отмене Юрьева дня. Вернее, о запрете переходить от одного помещика к другому. Было это во время царствование Фёдора Иоановича. А последнюю точку в полнейшем закрепощении русских крестьян и превращения их в рабов поставила Ваша бабушка, дай ей бог долгие лета, Императрица наша Екатерина Алексеевна в 1767 году издав указ разрешающий помещикам ссылать крестьян на каторгу. Но не всё так однозначно, как представляется на первый взгляд, как я только что описал. В этой схеме не учитываются многие факторы. Как объективные, так и субъективные. В частности. Россия северная страна. С очень суровым климатом. Скажем в Европе, даже на тех же широтах что и наша Вологда, климат значительно мягче. Поэтому земледелие... вернее не так - Россия расположена в зоне рискованного земледелия. Почвы наши скудны, а аграрные технологии значительно отстают от потребностей. Сезон полевых работ у нас тоже очень короткий, четыре, от силы, пять месяцев. Поэтому русский крестьянин, зажатый в тисках короткого лета, в принципе не в состоянии обеспечить выработку необходимого количества продукта. Под словом 'продукта' я имею ввиду - продукт труда. И кое-как развивать государство у нас получается только при нещадной эксплуатации крестьянина на барщине. Ещё один момент. В России, как нигде, развито такое понятие как община. То есть, крестьянин русский живёт не сам по себе, а живёт в общине. Без которой он, к слову сказать, в условиях рискованного земледелия мог бы и не выжить. В Европе же общины уже исчезли. И, грубо говоря, землевладельцу противостоит не один арендатор, как, скажем, в той же Франции, а целая община. И вот эти социальные и природные факторы обуславливают то, что крепостное право и барщина экономически оправданы в России на данный момент. Только сгоняя на барское поле крестьян, помещик может обеспечить хоть какую-то товарность производства. Это, подчёркиваю, на данный момент. Мы привыкли так жить. Положение вещей вокруг нас нам кажется неизменным. Но если внимательно проанализировать мировые тенденции, можно прийти к любопытному выводу: мир меняется. И перемены эти с каждым годом интенсивнее. Вот сколько лет человечество писало гусиными перьями? Много. Никто и не скажет сколько. Но вот Вы уже пишите авторучкой (я им подарил по авторучке). И ещё куча всяких, на первый взгляд, бытовых мелочей. Та же керосиновая лампа. Всё это появилось буквально в последнее десятилетие... Хотя, правильнее будет сказать, стало использоваться. Та же керосиновая лампа описана в Багдаде в IX веке. То есть, прослеживается тенденция. Начинается развитие техники. Это я перечислил только малую толику изобретений, которые стали применяться в последнее время. Отсюда сделаем вывод - грядёт технический бум, если хотите - техническая революция. А она потребует большое количество рабочих рук. А где их взять? Только из крестьянства. Больше неоткуда. Значит, крестьянина надо переводить в категорию рабочих. А рабочий будет производить продукт, который невозможно съесть. Кроме того, на производстве необходимо будет платить деньги. Как иначе рабочего мотивировать? В противном случае его труд будет непроизводительным. Но деньги, это только эквивалент его труда. На деньги он должен купить необходимое ему и его семье пропитание, одежду, наконец. А кто это пропитание производит? Правильно, крестьянин. А, мы выяснили, труд крепостного крестьянина малопроизводителен, он столько продуктов питания выпустить не сможет. Что делать?
