Заслышав шаги визитеров, он поднял взгляд и тут же рысью кинулся к ним. Чалмерсу он с ходу отвесил низкий поклон.

— С тобою быть — благодать Аллаха! — Он снова поклонился.— Кто эти владыки?

Чалмерс отвесил ответный поклон.

— Быть с тобою не меньшая благодать, о властитель чародеев Карены. Это... гм... владыки из моей страны — сэр Гарольд де Ши и оруженосец его Вацлав Полячек.

— О, сколь счастлив день сей! — воскликнул Атлант де Ка-рена, без устали наклоняясь и выпрямляясь, словно корабль в шторм.— О день милости Аллаха, что предоставил радость очам столь недостойным лицезреть двух могущественных франкийских владык! — Поклон.— Несомненно, ошибка это, что оказались вы в столь убогом приюте, но благодаря ошибке этой удостоился я высочайшей чести! — Поклон,— Эй! Вымести лучшие покои, приготовить одеяния церемониальные для сэра Гарольда де Ши и оруженосца его Вацлава, кои воистину принесли благодать в дом наш! — Поклон.

Ши с Полячеком ответили на первые два или три поклона, но попытка отвешивать их в подобном темпе и дальше попросту грозила головокружением. Видимо, удовлетворенный тем, что хоть чего-то достиг, коротышка ухватил обоих под руки и провел их по кругу, где представления и поклоны повторились вновь и вновь, будто ни один из тех, к кому они подходили, не слышал ничего, что говорилось остальным. Были здесь лорд Моско, эмир Трези, сэр Аудибрад — последний в средневековом европейском камзоле и штанах в обтяжку, без чалмы — и еще двое или трое. В промежутках Полячек без устали вертел головой, дабы не упускать из виду танцовщицу, пока где-то на третьей церемонии знакомства Атлант не обратил на это внимание.

— Желаешь ты служанку эту, о благородный владыка? — поинтересовался он.— Клянусь Аллахом, стоит она не меньше сотни золотых, но, несомненно, сможешь взять ты ее в наложницы при одном лишь условии — если Руджер наш, для коего нет здесь преград, не предъявит на нее права свои. И поймешь ты, что жемчужина она, коя не стала еще бусиной, кобыла, не знавшая узды, драгоценность...

Физиономия Полячека стала пунцоветь.

— Скажи ему нет! — горячо зашептал Ши.— Не хватало нам еще влипнуть тут в историю!

— Но...

— Скажи, что нет.

Взгляд Атланта остановился на них, и казалось, что за жидкой бороденкой его кроется выражение лукавства.

— Знаете что,— проговорил Полячек,— я вам лучше потом скажу. Поскольку я тут новичок, мне хотелось бы сначала получше познакомиться с вашим замком, прежде чем... насладиться вашим... мм... гостеприимством. И... э-э... в любом случае большое спасибо, ваше сиятельство.

— Слушаю и повинуюсь! — Его сиятельство направил свои стопы к подушкам, на которых покоился угрюмый юнец.— А вот свет, сияющий миру, воин ислама, безупречный паладин и кавалер Карены Руджер!

Безупречный паладин скучающе хрюкнул.

— Опять франки? — капризно обратился он к Атланту,— Чем лучше они той девки огневолосой, что приволок недавно франкийский колдун?

Ши сжался, и сердце его екнуло. Однако «свет, сияющий миру» обращался уже непосредственно к нему:

— Так это вы невесть откуда свалившиеся фокусники, коих обещал мне дядюшка? Хоть и муторно на сердце, может, найду я забаву, глядя на ваши фокусы!

Ши холодно поглядел на него поверх своего длинного носа:

— Послушай-ка, ты, остряк-самоучка, меня произвел в рыцари человек достойней тебя, и мне совсем не по вкусу, что ты там толкуешь насчет «огневолосой девки»! Давай-ка выйдем, и я впрямь покажу тебе несколько фокусов!

Руджер неожиданно расплылся в чрезвычайно любезной улыбке.

— Клянусь бородою пророка (наместника Аллаха на земле),— проговорил он,— никак не ждал я от франка благородства такого! Вот уж несколько месяцев никого я не убивал, и мышцы мои одрябли от недостатка практики. Давай же подеремся скорей!

— Владыки! Свет очей моих! Покой сердца моего! — засуетился Атлант.— Нет у вас никакой нужды в еще одной смерти, и знайте же, что лежит на ней заклятие и никогда не случиться ей в моем замке, и более того — здесь благородные владыки мои и гости, собратья-чародеи, за жизнь которых отдач бы я жизнь собственную! Пойдемте же, сэры, позвольте показать мне вам ваши покои, кои хоть и нечто большее, чем тюфячки в уголке, но все же лучшее из того, что в силах предложить вам Карена. «Бери все, что есть у меня,— говаривал Ходжа,— пусть это даже всего лишь половинка ячменной лепешки!»

Он кудахтал над ними, словно наседка. «Тюфячки в уголке» оказались покоями размером с учебные аудитории, сплошь увешанными изысканными шелками и меблированными инкрустированным деревом. Однако головки заклепок, которые выступали из железных панелей на стенах и потолке, делали их несколько похожими на интерьеры линкора.

Атлант понемногу успокоился.

— Сейчас принесут вам кофе и новые одеяния. Но только, ради Аллаха, сэры волшебники, пусть голос дружбы отведет руку спора, и не гневайтесь вы на родственника друга вашего. Эх, милая молодость! — Он потер рукой глаза, и Ши с изумлением углядел поблескивающие на них капли самой настоящей влаги.— Слава Кордовы! Иногда удивляет меня, почему турецкая баня благовонная не замерзнет в отчаянии от соперничества с такой красотой! Поверили ли бы вы когда-нибудь, что человек такой способен больше думать о крови, нежели о груди девичьей?

Он торопливо поклонился с полдюжины раз подряд и исчез.

 — Черт возьми, Гарольд! — проговорил Полячек, с отвращением вертя в руках просторные хламиды.— Предполагается, что мы напялим эти ночные рубашки?

— А почему бы и нет? Угодил в Рим — лопай спагетти. И потом, если ты собираешься строить глазки местным красоткам, по крайней мере оденься по моде!

— По-моему... А этот старый колдун — классный парень. Слушай, а это что, шарф?

Ши подхватил длинную полосу красной материи.

— Я думаю, это твоя чалма,— отозвался он.— Это нужно обмотать вокруг головы где-то таким вот образом.

— Бу сделано,— откликнулся Полячек, с небывалой быстротой и бесшабашностью принявшись накладывать виток за витком.

Естественно, дело кончилось тем, что чалма раскрутилась и эдакой гирляндой повисла у него на шее, а следующая попытка завершилась ничуть не лучшим результатом. Ши отнесся к этой процедуре более вдумчиво и основательно, и хоть чалма и держалась у него на голове, но почему-то упорно заваливалась на ухо, а оставшимся длинным хвостом щекотала по подбородку. Полячек захохотал и скорчил рожу.

— По-моему, надо вызывать портного или ждать, пока не принесут что-нибудь более похожее на шляпы.

Ши нахмурился:

— Послушай, Вотси, давай-ка потише, ладно? Здесь тебе придется поумерить свою прыть, если ты не хочешь, чтобы нам перерезали глотки.

Полячек выгнул бровь:

— Никак это Гарольд советует мне поумерить прыть? Да-а, женитьба здорово тебя изменила! Кстати, о птичках — ты не в курсе, какие в этом притоне правила внутреннего распорядка? Я был бы не прочь поймать Атланта на слове и малость приударить за той танцоркой. Она сложена, как...

Дверь с лязгом распахнулась, и на пороге возник какой-то тип, чья волосатая, с висячими ушами башка носила прямо-таки пугающее сходство с головой собаки ньюфаундленда.

Не успели они даже рта раскрыть, как он гавкнул: «Владыка Руджер!» — и посторонился. Через порог перешагнул безупречный паладин и кавалер собственной персоной. Ши отметил, что двигался тот удивительно легко для столь крупного детины. Он вполне мог оказаться весьма опасным противником.

— О-о, привет,— холодно поприветствовал он незваного гостя. А Полячек добавил:

— Знаете, сам-то я тут иностранец, но вы всегда входите в двери без стука?

— Владыка — он владыка и в собственных покоях,— молвил руджер, словно фамилия его была Гогенцоллерн,— Донеслось до меня, о путник, что рыцарского ты рода, и могу я без греха и помех возжелать пролить твою кровь. Поелику воин я великоопытный и доблести не занимать мне, невелика утеха была бы, не посули я тебе уравнять наши шансы, а именно: выйду без доспехов я, а ты в доспехах на сечу, когда снимут колдуны заклятье с замка!