Ники пулей вылетел с террасы.

— Не забудь почистить зубы, — крикнула ему вслед Райанна.

— Угу! — откликнулся Ники и помчался в дом. Райанна подняла глаза и столкнулась с бесстрастным взглядом Алексиса Петракиса.

— Я бы хотел поговорить с тобой… в кабинете, — сказал мужчина.

Что на этот раз? Какие еще обвинения он собирается бросить мне в лицо? Чем пригрозить?

Райанна собрала волю в кулак и осторожно встала с кресла. Алексис провел женщину в комнату, в которую она никогда прежде не заходила, и вполне понятно, почему: это было его обособленное, неприкосновенное жизненное пространство. Сверкающий компьютер занимал главенствующее положение посреди огромного письменного стола, на краю которого лежала темно-бордовая кожаная папка.

Райанной овладело дурное предчувствие.

— Садись, — предложил Алексис. Интересно, это такая особая тактика — разыгрывать из себя властелина?

Нет, он не запугает меня. Ни за что.

— У меня есть предложение…

Мужчина открыл папку. Внутри лежал какой-то документ, а сверху — небольшой листок бумаги.

— Я готов, — бесстрастно произнес Алексис Петракис, — предложить тебе двадцать миллионов фунтов стерлингов в обмен на право единоличной опеки над моим сыном. Если ты согласишься, то станешь очень богатой женщиной. Тем не менее твоя свобода действий будет несколько ограничена. Данный контракт запрещает тебе вступать в контакт с прессой, и все ваши встречи с Ники будут проходить под наблюдением — или лично моим, или моих людей. Сумму в двадцать миллионов фунтов тебе передадут в виде ценных бумаг. Проценты от дохода можешь использовать по своему усмотрению, а основной капитал станет твоим по достижении Ники совершеннолетия. Такая договоренность позволит тебе вести роскошную жизнь, а Ники при этом будет гарантировано постоянное присутствие матери в его жизни.

Алексис сделал паузу. Когда он продолжил, его голос звучал по-прежнему сухо, по-деловому, словно он говорил о совершенно обыденных вещах.

— Вот этот документ… — мужчина кивнул на лежащую перед ним папку. — Ты вправе не торопясь, досконально изучить его. Кроме того, я готов немедленно выписать первый чек в благодарность за твое сотрудничество. Сумму в два миллиона фунтов можешь получить прямо сейчас.

— Можно взглянуть? — спокойно спросила Райанна.

Алексис с каменным лицом протянул женщине папку.

Райанна рассмотрела чек, отложила его в сторону, взяла бумаги, пролистала их…

Потом сложила договор и чек в стопку и резким движением разорвала на мелкие кусочки, которые разбросала по сверкающей полированной поверхности стола.

— Мой сын не продается! Не про-да-ет-ся! И если ты когда-нибудь снова предложишь мне что-нибудь в этом роде… Ты чудовище, — с ненавистью выдохнула она. — Опасное омерзительное чудовище. Ты ни перед чем не остановишься.

Райанна, спотыкаясь, пошла к двери и схватилась за ручку, чтобы не упасть. Невероятная, непереносимая тяжесть навалилась на нее. Она едва могла дышать.

О господи, предложить ей деньги за собственного сына!..

Рыдания подступили к горлу Райанны.

Нет, только не здесь, не сейчас, не на глазах у этого человека…

Она прислонилась к двери, дрожа от охватившей ее слабости.

Алексис бросился к ней.

Я не позволю ему, не позволю… Райанна отшатнулась от мужчины, словно от прокаженного.

— Не прикасайся ко мне! — хрипло выкрикнула она и с силой оттолкнула его руку, одновременно пытаясь открыть дверь. Она чувствовала себя загнанным зверем — несчастной антилопой, которую хочет разорвать, сожрать, уничтожить беспощадный леопард.

— Отстань от меня! Отстань! — в истерике кричала женщина.

Алексис замер. Противоречивые чувства переполняли его душу, но у него не было времени их анализировать. Мужчина видел, что Райанна еле держится на ногах. Он схватил телефон, набрал внутренний номер, что-то бросил в трубку на греческом и повернулся к Райанне.

— Сиделка сейчас будет здесь, она поможет тебе. Если отойдешь от двери, она сможет войти. Я-я не трону тебя.

Грудь Райанны судорожно вздымалась, сотрясаемая бурными рыданиями.

— Пожалуйста, впусти ее.

Райанна отодвинулась. Мисс Томпсон немедленно взяла ситуацию под контроль — она быстро вывела всхлипывающую Райанну в коридор, бросив осуждающий взгляд на растерянного Алексиса.

Мужчина закрыл за ними дверь, тяжелой походкой подошел к письменному столу и опустился на стул. Он долго сидел не двигаясь и неотрывно смотрел на обрывки документа и отвергнутого чека.

Они больше не понадобятся.

— Где Ники? — встревоженно спросила Райанна.

— Кэрен читает ему. Он в полном порядке, просто сейчас отдыхает, — спокойно ответила сиделка.

Райанна устало закрыла глаза. Ее переполняли страх и отвращение к человеку, который мог пасть так низко, чтобы пытаться купить собственного ребенка.

Я должна выбраться отсюда!

Райанна затравленно взглянула на медленно отворившуюся дверь спальни. В комнату вошел Алексис Петракис.

— Мисс Томпсон, я хотел бы остаться наедине с вашей пациенткой, если позволите.

Сиделка встала и пристально посмотрела на своего хозяина.

— Мисс Дэвьюс нельзя расстраивать, — сурово заявила она одному из богатейших людей Греции.

— Не буду.

Мисс Томпсон кивнула и направилась к выходу. Когда дверь за ней закрылась, Райанна невольно вжалась в поддерживающие ее спину подушки.

Что он собирается делать? Господи, сколько еще я смогу вынести?

Алексис стоял у кровати и внимательно смотрел на лежащую на ней женщину.

Райанна почувствовала, что ее пробирает нервная дрожь. Алексис молчал, как ей показалось, целую вечность.

— Похоже, — наконец произнес он с усилием, — что я в тебе ошибся. Не во всем, — добавил Алексис, и в этих словах Райанна услышала нотку жесткого осуждения, которая была так хорошо ей знакома, — но в одной очень существенной области. Похоже, ты действительно переживаешь за Ники. Я считал, что ты всего лишь притворяешься заботливой матерью, пытаясь набить себе цену, предстать передо мной в лучшем свете… Чтобы побольше заработать.

Его голос звучал совершенно бесстрастно, и Райанна почувствовала, как у нее перехватило дыхание.

— Но ты отказалась от двадцати двух миллионов фунтов. И это настолько убедительно, что я готов… пересмотреть свое мнение. Я хочу… — Алексис запнулся, — наладить с тобой отношения. Ники ни к чему знать, что его родители находятся в состоянии войны друг с другом. Это причинит малышу слишком много горя. Нам надо прийти к примирению… во имя него, — темные бесстрастные глаза напряженно буравили Райанну. — Каковы бы ни были наши истинные чувства друг к другу, они не должны касаться Ники. Вот на этих условиях я готов сделать первый шаг к сближению.

На лице Райанны застыла гримаса враждебности.

— С этого момента, — продолжил Алексис, — твоя главная задача — быстрее поправиться, а моя — продолжать узнавать своего сына. Это также даст нам возможность привыкнуть друг к другу. Я был бы признателен, если бы ты со своей стороны приложила соответствующие усилия. Требуется всего лишь обычная любезность…

— Любезность? — срывающимся голосом переспросила Райанна. Она наконец-то обрела дар речи, справившись с оцепенением, в которое ее ввергли его слова. — Ты ждешь от меня любезности после всего, что сказал мне? После того, как угрожал, оскорблял, разглагольствовал…

— Но ведь теперь я понял, что многое из того, что я слышал о тебе, — неправда…

— А все, что я слышала о тебе, — правда! — злобно парировала Райанна. — Ты оказался отвратительным настолько, насколько я и думала!

— Я только что признал, что ошибался…

— А я сказала, что не ошиблась! Ты пытался купить моего сына! Каким, черт возьми, человеком надо быть, чтобы предложить такое?