Я не хочу иметь с ним ничего общего.

Однако, несмотря на всю неприязнь, Райанна понимала, что Алексис прав. Ради Ники она тоже должна отказаться от своего враждебного настроя.

Но очень трудно будет искоренить обиду и ненависть, жившие в ее душе пять долгих лет, словно зверь в клетке. Зверь, которого выпустили, когда Алексис неожиданно появился возле ее больничной койки.

— Твоя мама не хотела, чтобы ты проводила время с отцом? — спросил Алексис.

— Наоборот, это у отца всегда не хватало времени на меня… или на нее. Или на что-то другое, кроме яхт. Так что — нет, я не выходила с ним в море. Студенткой я прослушала основной теоретический курс вождения яхт, потому что считала, что это будет приятно отцу, но…

— Но — что? — поинтересовался Алексис.

Райанна пожала плечами.

— Он не ответил на мое письмо, в котором я сообщала, что получила сертификат первой степени на управление яхтой.

— А что ты изучала, когда была студенткой?

— Бухгалтерское дело… Ужасно скучная вещь. Но зато я знала, что всегда смогу найти работу. У мамы никогда не было особенно много денег. Отец постоянно запаздывал с алиментами, так что…

— Ты бухгалтер? — в голосе мужчины послышалось неподдельное удивление.

— Да. После смерти мамы я разыскала отца и стала работать на него — помогала вести дела компании «Дэвьюс яхт дизайн». Я понимала, насколько безнадежна ее финансовая ситуация, и знала, что единственной возможностью поправить дела станет поиск инвестора… или совладельца. Поэтому и обратилась к «Мондер марин лимитед».

— Но ты никогда не говорила мне, что работаешь бухгалтером!

— Какая разница, какова была или есть моя профессиональная квалификация? — ответила Райанна.

Мужчина молча смотрел ей в лицо оценивающим взглядом.

Это смутило женщину.

Она встала и взяла Ники за руку.

— Пора чистить зубы.

Ники неохотно поплелся за ней в дом.

Путешествие на лодке оказалась захватывающим приключением для Ники. Он радостно крутил рулевое колесо, беспрекословно слушаясь Алексиса. Сидевшая на корме Райанна вздрагивала всякий раз, когда лодку подбрасывало на волнах.

Но радость и возбуждение Ники все окупали.

Находившийся между двумя небольшими мысами уединенный пляж был практически неразличим с моря. Он примостился между отвесными скалами и так и манил к себе ослепительно белым песком и бирюзовым мелководьем.

— Мы будем плавать с дыхательными трубками! — возбужденно объявил Ники. — Папа и я!

Алексис спрыгнул через борт в воду, доходившую ему до колен, подхватил Ники и высадил его на берег. Потом мужчина вернулся к лодке и протянул руки к Райанне.

— Я сама справлюсь, — поспешно заявила та и неуверенно встала, но лодка закачалась, и Райанна инстинктивно ухватилась за Алексиса, пытаясь удержаться на ногах. Он поднял ее — также легко, как Ники. Райанна ощутила его силу и мощь.

Алексис шел по мелководью к крохотному пляжу, неся ее на руках.

Она была совсем не такой в ту ночь, когда я нес ее в свою постель! Тогда она таяла, словно воск, в моих руках — нежная, гибкая и податливая…

Нет никакого смысла думать об этом. Я не стану вспоминать.

Райанна Дэвьюс была последней женщиной на планете, к которой он хотел испытывать хоть какое-то влечение.

Он для меня — словно смертельный яд, он — мое проклятье!..

Почувствовав под ногами твердую почву, Райанна резко отшатнулась от Алексиса.

Мужчина перенес на берег вещи, и они разместились в тени утеса. Ники возбужденно носился вокруг.

— Пошли, папа!

Малыш нетерпеливо расстегнул сумку, в которой находилось все необходимое для подводного плавания.

— Спокойно, — сказал Алексис. — Правильно… сначала ласты.

Лежа на мягком пледе, Райанна украдкой посматривала на Алексиса. Почему-то его плечи казались еще шире в тенниске с короткими рукавами, бедра в плавках — уже, а обнаженные крепкие ноги — длиннее.

Райанна почувствовала давно забытую дрожь возбуждения. Она закрыла глаза, вновь переживая волшебное ощущение, которое испытала когда-то, находясь в его надежных объятиях.

Странная боль пронзила душу Райанны — словно что-то необыкновенное навсегда ушло из ее жизни.

Но ведь это глупо — Алексис Петракис никогда не принадлежал ей! Он просто воспользовался ею, а затем отверг. Она была нужна ему лишь на одну ночь и никогда не должна забывать об этом.

***

— Он не слишком тяжелый?

Алексис кивнул на Ники. Мальчик, утомленный впечатлениями от путешествия на лодке и разморенный обильной едой, приготовленной Марией для пикника, спал у Райанны на коленях.

Женщина отрицательно покачала головой. Алексис полулежал на противоположном конце пледа, в тенниске, плотно обтягивающей его торс, вытянув мускулистые обнаженные ноги.

Райанна отвела взгляд.

— Он никогда не бывает тяжел для меня.

Улыбнувшись, она с любовью взглянула на спящего сына и пригладила его шелковистые волосы.

Алексис исподволь разглядывал женщину.

Улыбка преобразила Райанну, озарила ее лицо волшебным светом, смягчив тонкие черты. Теперь она казалась не истощенной, а просто изящной и хрупкой. Тепло средиземноморского солнца придало медовый оттенок коже Райанны, а ее глаза под ярким южным небом поражали глубокой синевой.

Алексис тряхнул головой.

Внешний вид Райанны Дэвьюс не имеет никакого значения. Она — мать моего сына. Ничего больше.

Мужчина нахмурился. Неужели она действительно была бухгалтером у своего отца? Я мог бы проверить. Существуют списки людей, имеющих профессиональную квалификацию.

Потому что, если это на самом деле так, тогда, возможно — возможно! — она была права, когда утверждала, что все его обвинения беспочвенны.

А если…

Он снова себя остановил.

Ну и что же? Она все равно виновата в том, что скрывала от него Ники, преднамеренно прятала сына от отца!

Жестоко. Злонамеренно.

Алексис поджал губы.

— Расскажи мне, каким Ники был в детстве. У тебя есть какие-нибудь его фотографии?

Райанна подняла глаза. Взгляд Алексиса по-прежнему казался непроницаемым и безразличным, но женщина смогла разглядеть в нем едва заметное сожаление.

Он испытывает чувство вины. Он никогда не видел своего ребенка в младенческом возрасте, и потерянные годы уже не вернуть ни за какие сокровища.

Райанна ощутила, как ее сердце пронзила боль.

Потерянные годы…

— Есть несколько, — ответила она, чувствуя некоторую неловкость. Ей по-прежнему было тяжело разговаривать с Алексисом.

— Я… я хотел бы когда-нибудь взглянуть на них.

Он — смущен? Просит? Алексис Петракис? Богатый, всесильный Алексис Петракис? Человек, которому стоит только щелкнуть пальцами, и все будет так, как он хочет?

Мужчина, который не может вспомнить своего сына младенцем…

— Они в моей квартире. Ники был замечательным малышом… — Райанна помолчала, — милым и спокойным, он не доставлял никому никаких проблем… — она судорожно вздохнула. — Вот только мой отец…

— Он осуждал тебя из-за Ники?

— Да, — коротко ответила Райанна без тени горечи. — Моего отца раздражало все, что могло встать между ним и его работой.

— Ты скучаешь по нему?

— Нет. Наверное, это звучит ужасно, но его не интересовали ни моя мама, ни я, ни его внук. Я… я делала все, что было в моих силах. Но этого было недостаточно. Я не смогла вернуть ему то единственное, что он любил, — компанию «Дэвьюс яхт, дизайн». И спустя какое-то время я перестала переживать из-за того, что не интересую его. Рядом был Ники, и этого мне вполне хватало. Ники — все, абсолютно все для меня.

В глазах Райанны появилось вызывающее выражение.

— Счастье Ники — единственная причина, по которой я здесь.

— Почему ты заплакала, когда я сказал мальчику, что я — его отец? — неожиданно спросил Алексис.