Алан снова сел. Люди, столпившиеся вокруг него, желая посмотреть, что он делает, отпрянули назад, будто боялись, что он, коснувшись мертвого тела, заразит их смертью. Казалось, он не замечал их, обратив свой взор на Адику.

— Ее душа не пребывает больше в ее теле.

— Видите, — обратилась Адика к Потерпевшему Неудачу. — Он знает, находится ли дух все еще в мире живых. Почему вы здесь, Потерпевший Неудачу? Почему покинули свое племя? Такие длинные путешествия утомительны для вас. И теперь стало так опасно проходить через сотканные врата, Проклятые преследуют нас.

Он поднял руку, прося тишины. Ребенок принес ему деревянную чашу, до краев наполненную медом. Он отпил из нее немного, прежде чем начал свой рассказ. Блуждающая переводила его слова своему народу, столпившемуся вокруг, чтобы послушать его.

— Корабли Проклятых прибыли к побережью земель. Их видели наши братья, люди из народа Тростника. Они послали Юного Гонца предупредить нас. Затем прибыл еще один Юный Гонец. Корабли теперь стояли рядом с землями, где жили гуивры. Гуивры поднялись и щедро угостились.ими.

Раздался удовлетворенный шепот, как только люди услышали о такой ужасной, но заслуженной участи. Женщина Акка что-то резко сказала, и собравшиеся затихли, не без недовольства и протестов, но Потерпевший Неудачу мог продолжать.

— Мы искренне обрадовались, когда до нас дошли эти новости. Потом открылись сотканные врата. Эта женщина, моя сестра, Блуждающая из нашего народа, прошла сквозь них. Она была ранена. Вернувшись, она поведала ужасную историю. — Когда он рассказывал эту страшную историю, он начал ошибаться в словах; о прошедших событиях говорил в настоящем, очень небрежно пользовался родным языком Адики, который всю жизнь так старательно и аккуратно изучал. — Проклятые нападают на людей Хорны. Поджигают все их дома и деревни.

Снова волна шепота прокатилась по толпе, но женщина Акка резко оборвала ее грозной фразой.

— Они убивают даже детей, режут, режут. — Он взмахнул рукой, показывая, как это было. Дети, столпившиеся за ним послушать историю, в страхе отступили назад, испуганно вскрикнув. Но никто не засмеялся. — Люди Хорны прячутся среди холмов. Хорна — старая женщина. Она не сильная. Теперь она еще больше ослабла. Возможно, она умирает. Но она посылает Блуждающую, мою сестру, через сотканные врата. Она отправляет ее домой, с предупреждением для нас. Быть может, Хорна уже умерла.

— Но если Хорна мертва, мы не сможем соткать великое заклинание! — вскричала Адика, разрывая завесу тишины. Алан обнял ее за плечи, пытаясь успокоить.

— Блуждающая больше ничего нам не поведала, — сказал Потерпевший Неудачу, указывая на мертвую женщину. — Она еще не мертва, она в доме моего племени, но ни один из знахарей моего народа не может спасти ее. Поэтому принес ее сюда. Женщина из народа Акка хорошо известна своим даром исцеления.

Адика оглянулась, но не увидела знаменитой знахарки народа Акка, худенькой женщины в плаще из орлиных перьев.

— Даже знахарка племени Акка не может спасти ее?

— Нет. Толстушка отвернулась от нее. В полнолуние эта Блуждающая умрет. Теперь знахарка Акка и наш брат Таниоинин молятся предкам и старой матери их племени. Но ты, Адика, — у тебя сильные ноги. Я слишком стар, а Таниоинин не может ходить. Ответь мне: почему Проклятые напали на людей Хорны и моих людей почти одновременно? Зачем они хотели похитить тебя?

— Священная предупреждала нас. Они узнали то, что мы собирались использовать против них. Они хотят убить нас, чтобы мы не смогли создать великое плетение.

— Да. Мы должны узнать, жива ли Хорна. Должны узнать, атакуют ли Проклятые наших друзей и в безопасности ли Шу-Ша. Блуждающие не настолько сильны, им не справиться с этим в одиночку. У тебя сильные ноги, и ты прекрасно владеешь магией. Ты должна предупредить остальных.

Она указала рукой вверх.

— Облака заволокли небо. Нам нужно ждать, пока появятся звезды и погода прояснится.

— У нас нет на это времени. — Он сказал так сурово, что его слова испугали ее. Она знала, что Священная властна над погодой, но ее магия была древнее и в каком-то смысле более пугающей, чем кровавое колдовство Проклятых. — Сейчас мы ждем здесь других волшебников народа Акка. Братья и сестры Таниоинина, родственники знахарки, спустятся сюда со своих холмов, возвышающихся на севере и на юге. Когда они прибудут, они вызовут то, что разгонит облака, и ты сможешь начать путешествие.

— Быстрее, быстрее, — повторила женщина Акка. Она топнула ногой и одновременно хлопнула в ладоши. Толпа собравшихся эхом вторила ее словам, незнакомые фразы странным образом звучали на их языке. Кто-то подбрасывал в огонь сосновые иголки, сушеную траву и мелкую гальку. Пламя зашипело и погасло, плотное облако дыма поднялось вверх, укутывая Адику. Она резко закашлялась, отступая назад, Алан поймал ее за руку и притянул к себе, когда народ Акка запел громкими, нестройными голосами песню, в которой снова и снова повторялись одни и те же слова: «нок нок ай-ее-тай-оо-ноо-нок нок».

Когда дым рассеялся и Адика снова могла видеть, она заметила, что мертвой женщины и тюфяка, на котором она лежала, в комнате больше не было. Они исчезли с помощью магии или их просто вынесли люди? Но это ей было неинтересно. Знание секретов ее богов и ее собственного волшебства было достаточно опасно.

— Идем. — Каким-то неизвестным ей способом Алан сумел найти тюфяк под навесом дома; положив рядом свои мешки, они уютно устроились на нем вдвоем. Адика настолько устала, что мечтала лишь отдохнуть у него на руках.

А вдруг все это ни к чему не приведет? Что, если Проклятые узнали все их планы? Что, если Проклятые использовали свое кровавое колдовство, чтобы убивать людей-волшебников, которые угрожали им? Она не задумываясь пожертвовала бы своей жизнью, если бы знала, что ее смерть освободит ее народ от страха, но, казалось, боги сейчас смеялись над ней. Не понимая, что происходит, она заплакала.

— Тише, тише, — проговорил Алан, поглаживая ее по руке. — Засыпай, любимая. Не бойся того, что нас ждет. Просто спи.

Его тихий голос убаюкивал ее. И вскоре она заснула, тесно прижавшись к нему.

Алан проснулся от непонятного гула. Сначала он подумал, что это Адика, поскольку во время молитв и чтения заклинаний тишину могли нарушать самые различные шумы. Он улыбнулся, счастливо зажмурившись, совершенно не хотелось открывать глаза, только впитывать эти звуки. Так странно, потеряв все, он приобрел то, что значило для него гораздо больше. Обняв ее, он еще крепче прижал ее к себе. И только тут понял, что теплое тело, лежащее рядом с ним, была не Адика, а отвратительно пахнущий ребенок.

— Тс-с! — Женщина, одетая в промасленные шкуры тюленя, расталкивала Алана и ребенка, пытаясь разбудить их с выражением озабоченности на лице. Она настойчивыми жестами приглашала Алана следовать за ней. Он сильно стукнулся головой о навес, слишком поспешно вскочив с постели и встав во весь рост; здесь, на севере, все было построено для невысоких людей. Огромный дом был пуст, лишь холод и тишина наполняли его. Зима забрала все тепло из еле гревших очагов. Если не считать Горя и Ярости, сидящих у двери, внутри дома они были только втроем. Ворча и потирая ушибленную голову, он последовал за женщиной и ребенком на улицу.

Здесь гул раздавался еще сильнее, словно звук проходил через землю и отдавался у него в голове. Горе заскулил, взбудораженный этим звуком, но Ярость оставалась спокойной. Женщина снова нетерпеливо махнула Алану, показывая, что он должен следовать за ней, но он стоял в нерешительности, пытаясь найти Адику.

— Та! Та! — крикнула женщина, подзывая его. Она подталкивала ребенка к холмам, сбившимся вместе, словно отара овец, на широкой равнине позади большого дома.

Алан поспешил за ней. Несколько людей заходили под один из холмов. Следуя за ними внутрь, он увидел низкий тоннель, миниатюрную копию прохода, ведущего к могилам королев в деревне Адики. Этот проход тоже был выложен камнями, но здесь не было такого красивого входа. Присев на корточки, он пробрался вниз по тоннелю и оказался в небольшой комнате, где пахло овощами, которые долгое время хранились в прохладном месте и были слегка подпорчены избыточной влажностью. Комната ничем не освещалась, но здесь, под земляным холмом, было гораздо теплее, чем на улице. Вокруг него теснились люди, от которых слегка пахло протухшим маслом.