Выбеленные до цвета кости здания были выстроены в такой гармонии с местом, что Лиат задумалась о том, был ли город возведен в соответствии с заливами, бухтами и отмелями озера, либо, наоборот, озеро было выкопано и сформировано так, чтобы укрепить и возвеличить город. С такого далекого расстояния город казался пустынным, покинутые здания возвышались на просторах иссушенной, потрескавшейся земли.

В это самое мгновение Лиат заметила одинокую фигуру, медленно бредущую по дороге внизу. Человек внезапно остановился и повернулся в ее сторону, будто ощутил на шее ее дыхание, несмотря на то что Лиат находилась на недосягаемом для любых звуков расстоянии. Он поднял руку, приветствуя ее либо адресуя ей проклятие.

Неожиданно земля задрожала у Лиат под ногами. Отшатнувшись назад, она крепко сжала веревку, вновь окунаясь в густой туман, окружающий ее со всех сторон, недвижимый и пустой. Ногой Лиат больно ударилась о камень, отпрянула в сторону и оказалась почти по пояс в воде. Соленый ветер обжигал ей губы; волны накатывали на каменистый берег, вздыхая и обдавая водой каменные валуны. Травянистые возвышенности вздымались на берегу.

Лиат крепко сжала веревку и начала очень медленно и осторожно пробираться сквозь слепящий туман.

Вскоре она взобралась вверх по склону холма и, тяжело дыша, в облегчении опустилась на колени перед высящейся около нее смотровой башней. Капли воды стекали с ее промокших штанов, тут же впитываясь в потрескавшуюся почву.

— Ты глупец, Старейший, — раздался хриплый женский голос— Ты знаешь историю. Они не могут себе помочь. Она уже разрушила те маленькие ограничения, что ты положил на нее. Она уже собирает те знания, что они могут обратить против нас.

Старый колдун отрывисто рассмеялся. Несмотря на то что он не был циничен, он не привык терпеливо относиться к тому, что считал бессмыслицей; так много она успела узнать о нем за короткое время их общения.

— Как могут они использовать против нас знания о границах наших земель, Белое Перо? Среди нас есть только один человек. Никто, кроме нее, за все это время не переступал через врата. Почему ты думаешь, что остальные тоже вознамерятся поступить так? Нет, она одна, как я тебе уже говорил. Она изгнанник среди своего народа.

— Она заставила тебя поверить в это.

— Ты слишком подозрительна.

— А разве мне не следует быть подозрительной по отношению к человечеству? Ты слишком доверчив, Старейший. Таковыми были и те из наших людей, что поверили человечеству, которое проложило тропинку, приведшую нас сюда. Если бы мы не обучили их магов своим секретам, у них не получилось бы победить нас, как они сделали.

— Нет. — Теперь Лиат увидела их, они стояли на ее излюбленном выступе среди камней разрушенной смотровой башни, глядя на нее сверху вниз, подобно знатным людям, выносящим приговор. — Не мы, а шана-ретзери развратила человечество.

— Они в любом случае сокрушили бы нас, вне зависимости от того, что мы сделали, — согласилась женщина.

На ней была светлая льняная накидка, слегка пожелтевшая от времени, перекинутая через плечо и ниспадающая до колен, под ней виднелась рубашка, украшенная красными ромбами и точками. Лоб был перехвачен тонкой лентой, закрепленной на затылке поверх свободно лежащих на спине волос, на концах ее был прикреплен небольшой амулет из белых перьев. В носу у нее было жадеитовое кольцо.

— Человечество порождает и воспитывает своих потомков, словно мышей, а различные болезни поражают их, как мухи. Мы не можем полностью доверять им. Ты должен привести ее на собрание совета. И только совет сможет вынести правильное решение.

После этих слов она исчезла из поля зрения Лиат, спустившись вниз с развалин смотровой башни. Старейший тоже начал осторожно сходить с каменного уступа, но когда он показался у основания башни, рядом с ним не было Белого Пера. Лиат поднялась на ноги, пытаясь отжать воду из промокших насквозь штанов.

— Она не верит мне, — произнесла Лиат, удивленная силой чувств той женщины. — Думаю, я не понравилась ей. Какое решение может вынести совет? Я не вижу необходимости стоять перед членами совета, если они уже намерены осудить меня.

— Даже я, старейший в этих землях, единственный, кто остался в живых и помнит великую катастрофу, не знаю, каким будет решение совета.

— Ты помнишь великую катастрофу? Если подсчеты Семерых Спящих верны, то катастрофа произошла более двух тысяч семисот лет назад по летоисчислению человечества. Никто не может быть настолько стар.

— По меркам людей я не так и стар. Течение дней и лет здесь во многом отличается от человеческого времяисчисления. Я знаю, что я пережил. То, что происходит в стране, где я родился, я видел лишь подобно вспышкам молнии. Я знаю лишь то, что человечество захватило и подчинило себе все земли, чего мы и боялись.

Лиат не многое поняла из его слов.

— А пылающий камень? — Она не совершит ту же самую ошибку, что допустила с Семерыми Спящими, когда с покорным смирением ожидала, пока они обучат ее последовательно тому, что на самом деле не было основой того, что ей необходимо было узнать. — Если это врата, соединяющие мой мир и этот мир, можешь ли ты вызвать их, подчинив своей воле? Быть может, для меня лучше будет исчезнуть, вновь оказавшись на Земле, чем предстать перед членами совета?

Он помрачнел, обдумывая ее слова, прежде чем ответил:

— Пылающий камень не подвластен нам. Он появляется в определенные промежутки времени, подчиняясь тем течениям и постоянным движениям, что пронизывают структуру Вселенной. Он являет собой напоминание о великом заклинании, наложенном на нас твоими предками, но не думаю, что они предполагали его появление. Лишь некоторые из нас обладают способностью управлять им, когда он возникает.

— Могу ли я сделать это?

— Для этого тебе необходимо научиться вызывать силу звезд и ту силу, что заключена в сердце каждого предмета. Во-первых, ты обладаешь уже некоторыми знаниями, а во-вторых, обучение здесь не похоже на то, что известно человечеству. — Старый волшебник замолчал, криво усмехнувшись. У него были едва заметные шрамы вокруг рта, на мочках ушей, на руках, и даже пятки его были испещрены линиями от старых шрамов. — Ты не должна бояться силы крови, что соединяет все сущее. Ты должна научиться пользоваться ею, даже если это причиняет боль. Не думаю, что сейчас тебе стоит отступать. Убежать и скрыться — легкий, но не мудрый выбор.

То, что Анна считала этого старого колдуна и всех тех, кто принадлежал к его роду, заклятыми врагами человечества, и свои собственные причины подтолкнули Лиат к тому чтобы принять их сторону. Но в конце концов именно его слова в большей степени повлияли на нее. Они были так не похожи на то, что говорил ей отец, который всегда считал благоразумным убеждать, чему и учил ее.

— Я пойду с тобой на совет, — наконец произнесла Лиат.

— Хм. — В этом звуке, переходящем в отрывистый смех, казалось, заключалось все веселье, на которое он был способен. — Хорошо. Не думай, что я не осознаю до конца, какую честь ты оказываешь мне, вознаграждая меня своим доверием. Много лет прошло с тех пор, как люди твоего народа доверяли моему.

— Или твой народ верил моему, — парировала Лиат. Ее колкий ответ понравился старому Аои. Он всегда достойно относился к брошенному ему вызову и не обижался на резкие вопросы.

— Возьми то, что тебе понадобится.

— При мне все, с чем я пришла.

Он терпеливо ждал, пока она сложит веревку кольцами.

— Хорошо сделано.

Похвала порадовала ее, но в ответ она лишь улыбнулась.

С собой у него было очень мало вещей для такого путешествия. Она наконец привыкла к его одеждам, набедренному поясу из бус, испещренным рисунками защитным накладкам на руки и на ноги и к собранным в хвост на затылке черным волосам, украшенным перьями. Он был скорее жилистый, чем худой, несмотря на то, что не был похож на человека, питающегося много и сытно. Старый колдун взял у нее из рук свитую в кольцо веревку, перекинул ее через плечо, после чего достал одну стрелу из колчана, свисающего у нее за спиной. Как всегда, он осторожно провел пальцем по железному наконечнику стрелы, отстраненно глядя куда-то вдаль.