Вынутую из карьера глину сначала месили конскими копытами, затем мяли руками и трамбовали в заготовленных зимой формах. На выровненных площадках происходила первичная просушка кирпичей. Весеннее солнце не было особо жарким – и все же успевало просушивать кирпичи до нужного состояния. Летом весь процесс ускорится в разы, даже придется сооружать теневые навесы. По крайней мере, так говорит мастер.

Особая печь для обжига кирпичей на каменном угле была пока в виде фундамента, так что я всего лишь перебросился парой слов с главой кирпичных мастеров. Особых пожеланий у него не было, поэтому мы ограничились общими темами.

В момент прощания с мастером из города агрессивным галопом прибыл Курат.

– Что ж вы, господин, вот так срываетесь. Небось забыли, что степняки только и ждут, как бы поймать вас за границами баронства!

Исключения из клятвы хтарского хана Курат воспринял более чем серьезно, так что его недовольство выражалось не только нахмуренными бровями, но и солидным баулом с моим снаряжением. В такое прекрасное утро не хотелось лезть в броню, но раз уж собрался навестить соседей, не мешало принять презентабельный вид. Плюс ко всему Курат был прав – за пределами баронства стоило посматривать по сторонам.

Черная чешуя была еще большим чудом, чем ее серая товарка. Внешне они были идентичны, если, конечно, исключить цвет, но при этом черный вариант оказался раза в полтора легче, имея ту же прочность. Также в процессе испытаний обновки выявилось, что чешуйчатые брони способны частично распределять силу удара по всей площади, и это не могло не радовать.

В данный момент в моем арсенале было восемь серых и одна черная «чешуя». Один серый комплект удалось всучить Курату, другие же «избранные» из отряда казаков наотрез отказались прикасаться к настолько ценной вещи, и в чем-то я их понимал. Нет, в военное время оденутся как миленькие, но таскать на себе дорогую подотчетную вещь в мирное время они не решались.

В связи с этим наш эскорт выглядел так, словно два рыцаря выехали на прогулку в сопровождении пяти оруженосцев. Хотя в принципе так оно и было – Курат давно уже перерос уровень оруженосца, а вот сделать его рыцарем мог только император.

В отношениях с соседями у меня образовалась довольно интересная ситуация. Пограничные баронства были образованы по особому указу отца ныне покойного императора. Причиной стали не столько частые наезды степняков, сколько необходимость отвести пограничные легионы в центральные части империи для поддержания расшатавшегося порядка. Да и пешее войско не очень-то было приспособлено к ведению боевых действий в степи. Как результат – появился защитный пояс из нескольких десятков баронств, которые номинально подчинялись только императору. Увы, задумка удалась лишь наполовину – часть набегов бароны останавливали, но в большинстве случаев хтарские ватаги просто проходили мимо баронских усадеб и нападали на земли за поясом «защиты». Конечно, бароны иногда отбивали полон и уничтожали самих захватчиков, но крестьянам от этого легче не становилось. Таким образом, земли за «баронским» поясом постепенно пустели. Поэтому у меня имелось только два соседа – справа и слева, а за спиной практически та же ничейная степь, только с более частым вкраплением лесных рощ.

Что касается соседа слева, то им был тот самый неудавшийся покупатель Черныша и совсем уж невезучий пленник, которого я имел несчастье освободить, – данный факт вряд ли добавил молодому барону любви к моей персоне. А вот ситуация в отношениях с моим соседом справа была диаметрально противоположной. Барон Дарол Блот – почтенного возраста плотный старик – при первой же нашей встрече проникся ко мне самыми теплыми чувствами. Они с моим номинальным отцом были старыми друзьями и прошли не одну битву как в степи, так и в самой империи. Сэр Дарол был человеком незлобивым и отзывчивым, его поместье выглядело ухоженным и хорошо защищенным, а дружина из пятидесяти воинов-пастухов внушала доверие и уверенность в надежной защите.

Немного напрягал нищий вид крестьянских полуземлянок за частоколом баронской усадьбы – около пяти сотен людей жили на грани бедности, но, как выяснилось из дальнейших разговоров, здесь так жили все поголовно. Главной причиной такого бытового примитивизма были те же хтары – зачем строить то, что могут разрушить в любую минуту.

В мой первый приезд барон немного напрягся, ожидая, что я стану требовать назад откочевавших к нему крестьян, но мне удалось быстро успокоить его и «под шумок» облегчения сторговать землю с залежами угля. Там все равно ничего полезного не росло, поэтому барон согласился на символическую плату и разрешение для своего кузнеца ковырять уголь бесплатно.

Барон жил вместе с женой и дочерью – довольно крепенькой девушкой лет шестнадцати. Во время моих приездов она пару раз мелькала рядом то в столовой, то во дворе, так что я успел рассмотреть миленькое личико, которое отнюдь не портила россыпь веснушек. В глазах барона при виде дочери мелькали какие-то странные искорки, которым я не придал значения. А зря.

В поместье Блот меня встречали как родственника, причем любимого.

– Герд, мой мальчик, – раздобревший на склоне лет барон сбежал с крыльца, широко раскрывая объятья.

– Рад вас приветствовать, сэр Дарол. Все ли благополучно в семье?

– Слава святым, все хорошо. Жена недавно выздоровела от простуды. Дочь по-прежнему цветет, – улыбнулся барон, и в его глазах вновь заиграли те самые странные искорки.

– Вот и прекрасно, – улыбнулся я в ответ и, направляемый рукой соседа, прошел с ним к дому. – Сегодня выехал погулять и решил наведаться к вам. К тому же есть одно небольшое дело.

– Ох уж эти дела, – наигранно вздохнул барон. – Хочешь опять обскакать старика?

– Не понял?

– А как еще назвать нашу сделку с углем? Крестьяне уже прогрызли мне череп рассказами о том, как ты обогреваешь свои дома этим проклятым камнем. А ведь даже у меня иногда не хватает дров и приходится топить, как все, – хворостом и навозом. Мои подданные ворчат, что ты теперь будешь драть со старика за уголек по три шкуры.

– Помилуйте, барон, какие шкуры, – добродушно улыбнулся я, заметив хитринку в глазах собеседника. Зря он, конечно, расслабился. – Ваши люди смогут получать уголь совершенно бесплатно. Я прикажу, и в определенные дни карьер будет в полном распоряжении всех, кто пожелает, конечно, только из вашего баронства. Вот оставят четвертинку добытого камня в качестве ответной любезности – и могут все остальное спокойно везти домой и греться в свое удовольствие. Я даже каменщиков пришлю, чтобы помогли сложить специальные печи, и кирпичом поделюсь, почти даром.

Хитрое выражение улетучилось из глаз собеседника.

– Молодец! – Барон хлопнул меня по спине и, казалось, только тут заметил мою броню. – А это что, хтарская «чешуя»? Где взял?

– В бою. Тут ко мне хтары наведались.

– Так, а теперь подробнее, – тут же посерьезнел сосед.

Рассказ о моих последних приключениях затянулся до конца обильного второго завтрака, на котором присутствовали и жена барона, и разряженная как на смотрины дочь.

Сэр Дарол все внимательно выслушал, зачем-то мазнул взглядом по дочери, а затем одобрительно посмотрел на меня. При этом казалось, что он поздравил себя с верно принятым решением. Только тогда до меня начала доходить одна простая истина, поэтому я «вдруг» вспомнил о важном деле и засобирался домой. Даже покупку подходящих для кастрации и переделки в волов быков мы оговорили впопыхах.

Конечно, я догадывался, что браки между дворянами в этих местах не являются слиянием влюбленных душ, а призваны служить скреплению добрососедских отношений, но как-то подзабыл об этом факте. Я не собирался жениться на дочке барона, как, впрочем, и на какой-либо другой. Да и сама девушка не выглядела особо счастливой.

Похоже, одолевавшие меня на обратном пути тяжкие думы отразились на лице как девизы политиков на баннерах, что было тут же замечено Куратом.

– Вот теперь этот сопляк точно будет кусать себя за седалище.