Утро встретило меня запахом древесины и человеческим гулом за окнами теремка. И то и другое доставляло удовольствие. На секунду появилось ощущение, что я оказался в поместье Маран – дома. Увы, только на секунду. С другой стороны, замок Торнадо теперь тоже является моим домом – ведь это понятие определяет не место, а люди вокруг тебя. И не только люди: у порога теремка меня ждал сюрприз в виде здоровенного волка.

– Привет, Хан, как тебе тут живется? – спросил я волка с полной уверенностью, что он меня поймет.

Хан с заговорщицким видом подбежал к краю площадки разрушенного этажа, издал короткий вой и оглянулся, словно подзывая меня ближе.

Лишенные подлеска заросли деревьев-исполинов подступали с этой стороны практически вплотную, и я не сразу заметил под сенью лесных гигантов серые фигурки. Четверка лесных волков, каждый из которых был как минимум на треть мельче хозяина степи, внимательно смотрели на нашу странную пару.

– Ага, как вижу, у вас тут вообще Санта-Барбара, – улыбнулся я, посмотрев на приосанившегося волка. – Руг заводит любовниц, а ты отбил гарем у какого-то серого бедняги.

Перемены в жизни Хана были вполне предсказуемы: лес – это не степь, и для охоты здесь нужна не выносливость, а скорость и сила, чего у Хана хватало с избытком.

Были, конечно, опасения, что волк займется собственными проблемами и оставит поместье без прикрытия, но дальнейший разговор с Охто развеял их – семья у Хана появилась давно, а он по-прежнему регулярно навещает старого степняка, иногда с подарком в виде дичи.

Провожать меня в дальний путь собрались все жители нового поселения. Не знаю, чем я заслужил любовь этих людей? Все вокруг бегали как угорелые, лишь бы не забыть чего-нибудь важного, а прощальная грусть была искренней до слез.

Процессия «ящеров» выглядела солидно. Даже лошади имели легкую броню в виде крупной кольчуги с металлическими вставками. Это новшество мастера подгоняли всю ночь и сейчас смотрели на мир красными от недосыпа глазами. Чернышу «одежка» не очень понравилась, но он все же соизволил принять обновку. И теперь во главе колонны явно красовался, вскидывая черную голову и косясь глазом на провожающих. Единственным изъяном в общей картине был Еж – криво сидящий на коне и похожий на манекен в наспех подогнанной «чешуе». Впрочем, это не мешало ему смотреть на провожающих со смесью надменности и щенячьей радости в глазах.

Отряд Морофа мы перехватили следующим полднем при выезде на одну из старинных дорог. Первый же взгляд на всадников показал, что отправлять в замок Торнадо никого не придется – Таня восседала на гнедой кобылке в грамотно составленной броне. Эту броню явно покупала Яна, наверняка истратив немало моих денег. Кольчуга девушки имела вставки небольших пластин и подол до середины бедра. Щитки и шлем сидели как влитые и смотрелись очень пикантно. Мало того – Таня девушка лет на пятнадцать. Вот что значит женский ум, который в определенных случаях может дать мужскому сто очков форы. Яна нашла нужный выход из ситуации, и теперь на девушку огладывались все парни из отряда Морофа.

Еж искоса посмотрел на броню девочки, а затем перевел обиженный взгляд на меня, но понимания не нашел. Плевать я хотел на внешний вид, единственный артефактор в отряде нужен мне не красивым, а живым, так что пусть потаскает «чешую», ставшую для него черепашьим панцирем.

Увеличившись на одну девушку и четыре десятка мужиков, наш отряд направился дальше.

Все проблемы вселенной на некоторое время отступили под натиском приятных ощущений от конного марша, ярчайшей зелени вокруг и мудрой тишины векового леса.

Две ночевки на окруженных огромными деревьями стоянках с помощью костра и звездной ночи добавили романтики, и жизнь вновь показалась прекрасной.

Увы, все хорошее рано или поздно заканчивается – на третий день я услышал далекий гомон человеческого роя. С другой стороны, возможно, мы способны радоваться прекрасным моментам именно потому, что они редки и кратковременны.

Помимо увеличившегося контингента местной знати, в расположившемся возле небольшой деревушки лагере меня ожидал отряд конных гвардейцев герцога численностью не менее двух сотен и четыре сотни пеших лучников. Сначала я расстроился, понимая, что пехотинцы сильно затормозят наше передвижение, но, увидев обоз – как рыцарский, так и гвардейский, – обреченно вздохнул и успокоился: с таким «довеском» пехотинцы уже никак не повлияют на скорость.

Грифон за время моего отъезда обзавелся неплохим шатром и встретил свое начальство лежа на местном варианте раскладушки и попивая вино из серебряного кубка. Даже «чешуя» находилась на специальной подставке, а бывший рыцарь был одет в дорогой камзол.

И где он все это достал, а главное, за какие шиши?

Увидев меня, Грифон моментально вскочил на ноги.

– Командир.

– Что, Грифон, вновь почувствовал себя рыцарем?

– А это плохо? – осторожно осведомился «ящер».

– Это глупо, – решил я не накалять обстановки. – Для тебя «чешуя» и позывной являются щитом, который не позволит топору палача отделить шальную голову от тела. Ты бы еще свой родовой герб вывесил над палаткой.

По взгляду Грифона я понял, что вызвал в нем некоторые опасения, но отнюдь не осознание степени опасности. Впрочем, пусть живет своим умом и обходится без нянек.

– Вижу, у нас появилось пополнение?

– Так и есть, – кивнул Грифон. – Теперь войско насчитывает девятнадцать рыцарей, четыреста шестьдесят оруженосцев, а также двести конных и четыреста пеших гвардейцев из бывших вольных стрелков.

– Как обстановка?

– Нормально, – ответил Грифон, настраиваясь на деловой тон. – Бароны немного бузят, но в пределах разумного. Гвардейцев герцога я заранее поставил ближе к лесу и запретил соваться в расположение дворян. Хорошо, что дворяне брезгуют подходить к лагерю простолюдинов.

– Права качают?

– Не без этого, – ответил Грифон и прислушался к нараставшему снаружи палатки шуму. – Сейчас сами увидите.

Я тоже прислушался и помимо мужских голосов услышал девичий смех.

Ох и намучаюсь я с этой девицей!

Грифон предупредительно отодвинул с моего пути полог шатра, и мы вышли наружу. Возле командирского шатра собрались все девятнадцать рыцарей и десяток оруженосцев, явно приходящихся некоторым рыцарям сыновьями. Вот эта «золотая молодежь» и вилась вокруг кокетничающей Тани.

– Таня, – резко прервал я шум всей толпы, – в шатер. Быстро.

Дождавшись, когда надувшая губы девочка исчезнет за пологом, перешел к основной программе:

– Господа, чем могу помочь?

– Мы хотели обсудить порядок, которым будем следовать на помощь императрице, и общее командование, – высказался за всех надменный дворянин с сединой в рыжей шевелюре. Судя по розеткам на гербе, это был какой-то граф.

– Обсуждать нам нечего, я приму решение и сообщу вам порядок следования. Грифон?

– Да, ваша милость, – напрягся дворянин-разбойник, который в своем камзоле смотрелся среди ящеров инородным телом.

– У тебя есть список рыцарей и оруженосцев?

– Конечно.

– Прекрасно, – похвалил я Грифона и обратился к рыцарям: – Что касается командования, то через полколокола жду в шатре тех из вас, кто когда-нибудь водил в бой отряды численностью больше ста воинов.

Рыцари угрожающе зароптали, поэтому пришлось добавить для убедительности:

– Те, кого не устраивают мои приказы, могут прямо сейчас отправиться на все четыре стороны, только хочу предупредить: все, кто покинет нашу «веселую» компанию, будут считаться сторонниками мятежников, со всеми вытекающими из этого последствиями. – Судя по выражениям на мордах представителей «благородного» сословия, до них не дошло, поэтому пришлось дожать. – И еще, не хотите думать о своей жизни – подумайте о родственниках.

А вот теперь дошло – надменная злость на лицах сменилась яростью в смеси с неуверенностью.

Закрепив слова свирепым взглядом, я удалился в шатер.