«По зову сердца»!
Рывок я применил только из-за того, что не имел ни малейшего желания узнать на собственной шкуре ощущения, когда стрела попадает в глаз. Мало ли что там накинет Система на повреждение такого хрупкого органа? А дальше всё напоминало драку десятка крольчат с бульдозером. У рыцарят были 20-25-ые уровни, у их сопровождения чуть повыше, так что в целом происходящее и на драку-то не было похоже. Два три удара по кумполу, отброшенная ударом щита лошадь, да следующая цель. По мне лишь пару раз звякнуло стрелами и копьями, как все было кончено. Ну, в моем стиле, разумеется. «Финальный удар» всё-таки вещь из вещей — все живы, все здоровы, все счастливы, но на ногах только я!
Разумеется, за исключением доспехов и одежды проигравших, красочно разлетевшихся на мелкие кусочки.
— Ну и чё вы не в свое дело полезли? — риторически спросил я лежащие тела. Из них ответила мне только одна лошадь, да и то, обморочно-слабым, правда довольным донельзя ржанием. Задел бедняжку случайно.
Однако, это оказалось не всё.
Из кустов высунулась следующая толпа, бывшая раза в три побольше, но разразившаяся паническими криками, причитаниями и прочими воплями. Эти были не вооружены, классов почти все мирных, мордами не борзы, от того я самым миролюбивым образом лишь жажахнул молотом по собственному щиту. Последний громко и обиженно загудел, заставляя чуть опоздавших к раздаче наслаждения слуг замереть сусликами и начать внимать любимому мне.
— Кто предводитель этой гнусной похотливой своры предателей и мерзавцев?! — густым голосом вопросил я, решая сразу поставить все точки над нужными мне буквами, — Что за подлец привел вас сюда, эльфы добрые?! Укажите мне на бесчестного бандита, любящего вероломно бить в спину отдыхающих путников!!
От такого челюсти попадали у всех, включая и девчонок. Нет, ну а чо? И этих бить? А шансы, что какая-нибудь падла уже успела разглядеть наши имена, чтобы затем местный барончик или князек, чью кровинушку мы коварно оголожопили, начал нас преследовать, лелея жуткую мстю?
Я продолжал распинаться, хуля того, кто на нас так внезапно напал последними словами, от чего один эльф почти пенсионного возраста, потерял берега, терпение и частично рассудок, завизжав, как придавленная орком девица:
— Да как ты смеешь говорить подобное о Элизаре Эфите, любимом сыне главы секты Лазурной Осени?!!
Сразу за этим воплем старче выпрямился, закатил глаза, томно вздохнул, а потом стек с лошади, разваливаясь на траве. За его спиной стоял еще один жеребец, на этот раз угольно-черного цвета, имея на спине, что удивительно, эльфа. С дубинкой в руках. Эльф посмотрел на меня, прянул своими длинными ушами, а затем проникновенно спросил в наступившей тишине:
— Кто ты, воин?
Вот этот эльф был хорошим. Он был таким… эльфячьим. Высокий, поджарый, с крупными глазами ярко-зеленого цвета, умной мордой лица и длинными белыми волосами, он смотрелся посреди этой толпы как ягуар среди морских свинок. Большая часть эльфов этого континента были похожи на обыкновенных людей, только обладающих острыми развесистыми ушами, чем меня и бесили, особенно, если рожа была насквозь рязанская, а вот в этом экземпляре чувствовалась порода. Первородность, так сказать. К этому можно и с уважением.
— Я Герой Мач Крайм, призванный верховной богиней Датарис, — честно ответил я человеческим голосом.
— И что делал ты с девами на этой поляне? — вполне миролюбиво продолжил эльф.
— Играл со своим гаремом в переодевание, — пожал я плечами, заслуживая несколько многозначительных девичьих хрюков.
— Но мы слышали крики о помощи, — изысканно наклонил мой собеседник свою эльфячью голову.
— Это новенькая, — не растерялся я, — Её вкусы очень специфичны.
Эльф с вежливым вопросом посмотрел на Матильду. Та с легким возмущенным недоумением и отчетливым желанием сказать гадость посмотрела на меня. Я с неприкрытым обещанием «пояса верности», выполненного из стали и собачьей шерсти посмотрел на неё.
— Да, я такая! — тут же бросилась ко мне обниматься жрица, — Поэтому мы и в лесу!
Настоящий эльф умно покивал, а затем поинтересовался состоянием павших. Узнав о том, что они целы и здоровы, а в себя придут минут через двадцать, визуально обрадовался. Шикнув на загомонивших слуг, продолжавших высовывать из кустов свои и конские морды, он выдвинул мне предложение — сделать вид, что ничего не было и произошедшего никогда не случалось. На мой коварный вопрос «какие ваши доказательства, что вот эти свидетели не будут гундеть на каждом углу о том, что видели меня» он ожидаемо поскучнел, подёргал ухом, и признался, что бессилен.
Эх, опять нам не повезло.
— Ладно, пойдем тогда на север, — устало вздохнул я, разводя руками, — Что уж поделаешь. Нехорошо получилось.
— Хорошей вам дороги, Герой, — дружелюбно кивнул нам настоящий эльф 80-го уровня, спрыгивая с коня и подходя к одному из беспамятных голожопиков.
Стоило отойти нам на пару сотен метров от места поляно-стойбищного происшествия, как я обвиняюще ткнул пальцем в Матильду.
— Уволена! — изрёк я, а затем пошёл дальше с гордым видом.
— Что? Как? Почему? — всполошилась блондинка, семеня за мной. Наконец, нашла нужный вопрос, — Откуда?!
— Из гарема уволена, — веско добавил я, вызывая веселое ржание Тами, — За асоциальное поведение, вредительство… да и вообще, я тебя брал лишь для отмазки.
Жрица тут же надулась как хомячок. Между нам раньше не просто искра мелькала, а целый шторм стоял, что несколько раз чуть не кончилось интимом тяжелой степени, а тут раз и всё. Поматросили и бросили, даже не обняв в ответ!
Так ей и надо.
Жизнь, иногда, больно пнув тебя по некоторым местам, внезапно обнимает с материнской лаской и дает очень вкусную конфету. Поначалу, пока ты молод и энергия бьет ключом, это кажется улыбкой фортуны, но потом, немного пожив на этом свете, понимаешь, что нет ничего кроме детерминированного хаоса. Его влияние на твою жизнь можно солидно уменьшить, если не творишь глупости, вроде попыток смело перейти пешеходный переход на зеленый свет, не следя за дорогой и водилами, но окончательно избавиться от его влияния — нереально. А иногда это влияние проявляется критическим эффектом, что выражается в том, что тебе на голову падает кирпич. Или, как в текущем случае, нечто радикально противоположное.
В общем, мы наткнулись на стоянку эльфийских крестьян в соседнем лесочке. Эти самые длинноухие занимались одним из самых нужных и важных дел, которые только можно представить для эльфийского крестьянина! Они коптили сало.
Много сала!
На обустроенной поляне в ряд стояли дымящие коптильни, вокруг которых суетилось множество разумных. Они развешивали в деревянных ящиках, сильно напоминающих деревенские сортиры, новые пласты волшебного розоватого лакомства, доставали готовые, светло-коричневые, исходящие умопомрачительным ароматом, складывая товар на ждущие его повозки, внимательно наблюдали за процессами, подкладывая то полоски нарезанной коры, то закладывая аккуратные чурбачки бревен в пышущие томным жаром отделения коптилен.
Запах стоял… невыносимо вкусный. Настолько, что Саяка и Тами начали шумно давиться слюной, а меня аж пробило на слезу. Как-то сразу стало понятно, что я отсюда без сала не уйду, даже если придется пойти на преступление. Буду бить этих ни в чем не виноватых трудолюбивых крестьян или вообще угоню повозку, но это сало будет моим. Мне без него не жить. Пусть оно и эльфийское, точнее, сделанное эльфами, но от этого кажется мне еще более вкусным!
Крестьяне шумною толпой загомонили в страхе и панике, когда увидели нас, выламывающихся из кустов с животным рёвом, дикими глазами и капающей на траву слюной. Они начали бестолково бегать, орать, хватать друг друга за всякое, чтобы это всякое трясти, умоляюще смотря в глаза удерживаемым. Две женщины пали на колени, зажимая головы руками и отклячив зады, а один дед, сидящий на пеньке, философски вздохнув, отбрыкнулся назад и, кажется, с концами.
