Ньют кивнул.

– Тогда ты придешь сюда в девять утра, – продолжил сержант, – прежде чем туда отправиться.

– Зачем? – спросил Ньют.

– За доспехами твоими праведными.

Сразу после ухода Ньюта телефон вновь зазвонил. На этот раз звонил Кроули, давший примерно те же инструкции, что Азирафаил. Шедвелл их записал (нельзя нарушать правила), а Мадам Трейси, пока он писал, над ним восторженно нависала.

– Два звонка в день, мистер Шедвелл, – проговорила она. – Да, теперь у вашей маленькой армии, видать, куча работы.

– Э, прочь иди, ты, неправедная, наводящая мор! – пробормотал Шедвелл и хлопнул дверью. «Тадфилд, – подумал он. – Что ж, ладно. Лишь бы вовремя платили».

Ни Азирафаил, ни Кроули не управляли Армией Охотников на Ведьм, но оба они одобряли ее деятельность, по крайней мере, знали, что руководители их ее одобрят. Поэтому она была в списке агентств Азирафаила, потому как была, ну, Армией Охотников на Ведьм, а любого, кто себя так называет, следовало поддерживать – так, как США приходилось поддерживать любого, кто называл себя противником коммунистов. А в списке Кроули она появилась по причине слегка более хитрой – люди вроде Шедвелла вовсе Аду не вредили. Совсем наоборот, таково было всеобщее мнение.

Если уж быть точным, Шедвелл АОнВ тоже не управлял. По Шедвелловым книгам зарплатных счетов главой ее был генерал Охотников на Ведьм Смит. Далее шли полковники Охотников на Ведьм Грин и Джонс, а затем подполковники Охотников на Ведьм Джексон, Робинсон и Смит (не родственник). После них – майоры Охотников на Ведьм Кастрюля, Жестянка, Молоко и Шкаф, потому как ограниченное воображение Шедвелла к тому моменту уже начало истощаться. И капитаны Охотников на Ведьм Смит, Смит, Смайт и Аналог. И пять сотен солдат, капралов и сержантов Охотников на Ведьм, многих из которых звали Смит, но это было неважно, ибо ни Кроули, ни Азирафаил так далеко никогда не дочитывали. Они просто давали деньги.

В конце концов, сумма двух оплат составляла всего-то около шестидесяти фунтов в год.

Шедвелл не считал это криминалом. Армия была святой надеждой, надо было что-то человеку делать. Старые девятипенсовики не приходили так, как когда-то.

Было раннее-раннее утро субботы, дня конца света, и небо было краснее крови.

Человек из службы доставки «Международного Экспресса» осторожно проехал поворот на скорости тридцать пять миль в час, сменил на меньшую (вторую), и выехал на обочину.

Он вылез из микроавтобуса и мгновенно кинулся в канаву, чтобы убраться с дороги приближающегося грузовика, промчавшегося по повороту со скоростью здорово больше восьмидесяти миль в час.

Он встал, поднял свои очки, надел их, отыскал посылку и записную книжку, счистил с униформу траву и грязь и, запоздало об этом подумав, погрозил кулаком быстро уменьшающемуся грузовику.

– Нельзя позволять такого: проклятые грузовики, совершенно не уважают других, пользующихся дорогой; я всегда говорю, помни, что без машины ты такой же пешеход.

Он спустился по травяной полосе, перелез через низкий забор и оказался у реки Ак.

Человек из службы доставки «Международного Экспресса» пошел по берегу реки, держа в руках посылку.

Ниже по течению сидел молодой человек, одетый во все белое. Он был единственным человеком в пределах видимости. Его волосы были белыми, кожа – бледная, как мел, и он сидел и глядел вверх и вниз по течению, словно любовался видом. Он выглядел, как выглядели поэты-романтики викторианской эпохи, прежде чем все испортили загнивание и пристращение к наркотикам.

Человек из «Международного Экспресса» не мог этого понять. Я имею в виду, в старые времена, а на самом деле не так уж и давно, на берегу сидели рыболовы – по одному на дюжину ярдов; здесь играли дети; влюбленные пары приходили послушать, как плещется и журчит вода, и подержаться за руки, обняться-поцеловаться в Суссексском закате. Перед женитьбой они приезжали сюда с Мод, его женушкой. Они здесь друг друга кормили с ложечки…

Времена изменились, подумал человек из службы доставки.

Теперь белые и коричневые изваяния из пены и грязи спокойно дрейфовали вниз по реке, частенько покрывая ее на протяжении ярдов. А там, где поверхность воды была видима, она была покрыта молекулярно тонким нефтехимическим блеском.

Послышалось громкое рычание – это пара лебедей, радостная, что наконец-то вернулась в Англию после долгого, утомительного полета через Северную Атлантику, приземлилась на гладкую, радужную поверхность воды и бесследно затонула.

"Ох и по-дурацки же устроен наш мир, – подумал человек из службы доставки. – Вот Ак, когда-то была красивейшей рекой в этой части мира, а теперь всего-то прославленная индустриальная сточная труба. Лебеди падают на дно, а рыбы плавают на поверхности.

Что ж, это цена прогресса. Прогресс не остановить…"

Он достиг человека в белом.

– Простите, сэр. Человек по имени Мел?

Человек в белом кивнул, ничего не сказал. Он продолжал пристально глядеть на реку, следуя глазами за впечатляющим изваянием из пены и грязи.

– Так красиво, – прошептал он. – Проклятье, как же красиво…

Человек из службы доставки некоторое время не знал, что сказать. Затем врубились его автоматические системы.

– Да, никакого сомнения, мир устроен по-дурацки, в смысле, по всему миру ходишь доставляешь а потом ты здесь практически у себя дома, так сказать, в смысле, я тут рядом родился и вырос, сэр, а был я в Средиземноморье, и Дес-Мойнсе, а это в Америке, сэр, а теперь я здесь, и вот ваша посылка, сэр.

Человек по имени Мел взял посылку, взял записную книжку и расписался за посылку. Когда он это делал, ручка протекла, поэтому его подпись размазалась, когда он писал. Длина слова была непонятна, начиналось оно то ли с "М", то ли с "З", а в конце было то ли "л", то ли «ние».

– Очень благодарен, сэр, – сказал человек из службы доставки.

Он пошел вверх по реке, назад к забитой дороге, где он оставил свой микроавтобус, стараясь по пути не глядеть на реку.

За его спиной человек в белом открыл посылку. Внутри была корона – круг из белого металла, выложенный алмазами. Он на нее несколько секунд глядел с удовлетворением, потом надел ее. Она блестела в свете восходящего солнца. Затем тусклость, что начала заливать ее серебряную поверхность, когда ее тронули его пальцы, полностью ее покрыла; и корона стала белой.

Мел встал. Одну хорошую вещь можно сказать про загрязнение воздуха – совершенно восхитительными становятся зори. Вот и сейчас – словно кто-то поджег небо.

И небрежная спичка подожгла бы реку, но, к сожалению, на это не было времени. Он знал, где и когда должна встретиться Их Четверка, придется ему поспешить, чтобы туда к обеду поспеть.

«Может, мы вправду подожжем небо», – подумал он. И он покинул это место – почти незаметно.

Время почти пришло.

Человек оставил свой микроавтобус на травяной обочине у двустороннего шоссе. Он прошел к кабине водителя (осторожно, поскольку по повороту продолжали пролетать другие машины), засунул руку в открытое окно и взял список с приборной панели.

Так, осталось доставить последнюю посылку.

Он аккуратно прочел инструкции на бумаге, прикрепленной к посылке.

Он прочел их еще раз, особо внимательно адрес и поручение. Адрес состоял из одного-единственного слова: Всюду.

Затем, своей текущей ручкой, он написал короткую записку Мод, своей жене. Написано в ней было лишь: «Я люблю тебя».

Потом он вернул список на место, посмотрел налево, затем направо, опять налево и начал целенаправленно шагать поперек дороги. Он прошел полпути, когда огромный германский грузовик, водитель которого был безумен от кофеина, маленьких беленьких пилюль и транспортных правил ЕЭС, вывернул из-за поворота.

Человек понаблюдал за удалением его громады.

«Ох, – подумал он, – чуть меня не сбил».