— Господи!!! — монументальная дама позднего бальзаковского возраста, трагически закатывая глаза, экспрессивно взмахнула левой рукой. — Мне кажется мой Мусечка умирает!!!

Правой она прижимала к мощной груди упитанного рыжего котяру, самой плебейской, но не лишённой определённого шарма наружности. Кот демонстрировал воистину нордическое спокойствие и лишь прядал ушами при особенно высоких обертонах своей хозяйки.

— Сделайте же что-то Бенджамен Иванович!!! — лязгнув голосом, словно затвором орудия, категорически потребовала женщина и ещё сильней прижала к себе котяру.

Тот, наконец, попробовал вырваться, но после первой же безуспешной попытки, безвольно повис лохматой жирной тушкой.

— Что случилось, Маргарита Альбертовна? — спокойно поинтересовался молодой широкоплечий мужчина в белоснежном халате и ловко изъял кота из объятий хозяйки.

Мусичка попытался тяпнуть доктора за палец, но тут же был перехвачен за холку и снова впал в безучастное состояние.

— Он!!! Мой Мусичка!.. — Маргарита Альбертовна сделала долгую паузу, а потом, со страстным придыханием сообщила: — Господи! Он отказался от еды сегодня вечером!!!

За окном кабинета громыхнул раскат грома, красиво подчеркнув страшный трагизм ситуации.

В отличие от посетительницы доктор выглядел абсолютно спокойным, но это никак не соответствовало действительности.

Сегодняшнее дежурство по ветеринарной клинике не задалось с самого начала. Сначала в полночь ему пришлось пользовать беременную домашнюю ослицу на выезде, затем ловить сбежавший из клетки выводок енотов, и вот, наконец, к трём часам ночи, припёрлась, причём в страшную грозу, Маргарита Альбертовна с её «умирающим» питомцем.

А ещё, у хозяина кабинета, до конца дежурства остался всего один свежий халат, что неимоверно его из себя выводило.

Так что сейчас у него единственным желанием было только воткнуть что-то острое в глазницу посетительницы. А кота…, а вот к коту никаких негативных эмоций не было, потому что животных, в отличие от людей, ветеринар Бенджамен Иванович Белов, как раз искренне любил.

Повертев «Паркер» в пальцах, доктор заглянул коту в глаза, потом перевёл взгляд на его хозяйку, но ничего озвучить не успел.

Раздался очередной раскат грома, звонко брякнуло стекло и в кабинет тихо жужжа медленно вплыл светящийся шар размером с большой апельсин.

Дальнейшие события произошли за очень короткий промежуток времени.

Просуществовав всего несколько мгновений, шар с лёгким треском исчез.

Под потолком проскочило несколько электрических зарядов, свет мгновенно погас, но уже через несколько секунд включился вновь.

Маргарита Альбертовна посмотрела на кресло, где сидел доктор, недоуменно оглянулась, после чего со сдавленным писком рухнула в обморок.

И было от чего.

Самым неожиданным образом кресло оказалось пустым.

От доктора остался только халат, футболка и потёртые джинсы, поверх которых лежали трусы-боксёры.

На столе отблескивал серебряными заклёпками ошейник Мусички, но сам кот тоже исчез без следа.

Первым кого я увидел, был чёрный жук.

Большущий, глянцево-чёрный, с огромными изогнутыми жвалами, он неспешно полз, деловито перебирая лапками, между покачивающимися от лёгкого ветерка травинками.

«Lucanus elaphus, — отстранённо подумал я. — Гигантский жук-олень. Большущий… И как он в кабинет попал?»

И только потом сообразил, что нахожусь не в своём кабинете и лежу на чём-то колючем.

— Что? — рывком приподнявшись, я уставился на шипастые раскидистые кусты вокруг себя. — Да что за ерунда?

Окружающая действительность ничуть не напоминала мой кабинет в клинике. Собственно, никакого кабинета совсем не наблюдалось.

Вместо крыши над головой, высоко в небе медленно проплывали редкие кучевые облачка. Пахло остро и пряно, словно в лесу, весело чирикали невидимые птички, а вдалеке…

Сердце забухало как барабан, по спине пробежали холодные мурашки.

Вдалеке прекрасно просматривалась громадная горная гряда с заснеженными вершинами.

— Горы? В Питере?

Следом пришло понимание, что я почему-то голый. Совсем, в чём мать родила…

— Господи? — я скосил глаза на свой пах. — Где трусы? Да бог с ними, где вся моя одежда?

Вместе с одеждой исчезла цепочка из белого золота от Cartier и швейцарские часы RADO. А также бумажник из буйволиной кожи со всей наличкой и карточками. Телефона тоже нигде не наблюдалось.

— Этого ещё не хватало… — я вскочил, но тут же шлёпнулся на задницу.

Со следующей попыткой встать пришлось повременить, потому что ноги отказывались держать, мало того голова начала кружиться словно после карусели.

— Так… — я попытался собрать мысли. — Меня ограбили и выбросили за городом? Тогда откуда здесь горы? Не увезли же на Кавказ? Ладно,… я дежурил по клинике, в полтретьего ночи припёрлась мадам Кацнельбоген со своим Мусечкой…

С последним моим словом из кустов высунулась здоровенная рыжая кошачья морда.

— Мусечка… — коту я неожиданно обрадовался. — Больничная карточка номер 3489FA, порода — сибирская полудлинношёрстная, самец, возраст — пять лет, вес около четырнадцати килограмм, окрас — золотой, диагноз — лёгкое ожирение. Иди сюда, скотинка…

Мусичка на контакт идти категорически отказался, вместо общения он пренебрежительно фыркнул и беззвучно исчез в зарослях.

— Куда? — я обречённо ругнулся и снова завертел головой. — Если здесь Мусичка, то рядом обязательно Маргарита, как её там…

Однако хозяйки котяры мало того, что не было видно, но ещё и не слышно.

— Бред какой-то… — я осторожно встал, и отчаянно борясь с головокружением ещё раз оглянулся. — Да что за идиотизм, прямо фронтир какой-то. Где цивилизация?

Потоптавшись на месте, решил идти вперед, в надежде куда-нибудь выбраться. Но с движением сразу не задалось. Голова почти перестала кружиться, но топать голыми ступнями по россыпям острейших каменных осколков, почти сплошным ковром покрывавшими землю, удовольствие очень сомнительное. Вдобавок, чёртов кустарник сразу принялся снимать своими шипами с меня шкуру. Но на этом «удовольствие» не закончилось, откуда не возьмись, налетела мошкара, мало того, несмотря на то, что на небе светило яркое и жаркое солнце, ледяной ветерок заставил выбивать зубами отчаянную дробь.

Я практически никогда не матерюсь, отучил отец раз и навсегда, но тут не сдержался и пару раз покрыл матом окружающую действительность.

Никаких признаков цивилизации даже приблизительно не встречалось, чёртов котяра тоже больше не показывался.

Очень скоро я замёрз как собака, почти полностью выбился из сил и уже начал отчаиваться. Совсем было собрался звать на помощь, но неожиданно унюхал запах… каши!

Одуряюще аппетитный вкусный запах каши, с дымком, точь-в-точь, как пах кулеш со шкварками, который варил мой дед, когда мы с ним ходили в ночное.

— Слава тебе Господи!!! — обрадованно воскликнул я и бодро потопал на аромат.

Очень скоро набрёл на едва заметную тропинку в нужном направлении и через пару минут на полном ходу вылетел на небольшую полянку перед почти отвесным горным склоном.

И тут же озадаченно замер на месте.

Пока шёл, мне представлялся туристический лагерь, все эти разноцветные палатки и прочий современный антураж, но открывшаяся картинка представлениям слегка не соответствовала. А точнее, не соответствовала от слова совсем.

В склоне чернела прикрытая побегами зарослей большая дыра, скорее всего вход в пещеру. Рядом с ней похрапывали привязанные к импровизированному стойлу лошади — самые настоящие, красивые и большие: две вороных, караковая и одна двухцветная — белая с черным. А в центре полянки, возле небольшого костерка с котелком на ней, сидел на валуне мужик в старомодной шляпе и сапогах со шпорами. Морду украшали лихо закрученные усы и козлиная бородка, грязные слипшиеся волнистые волосы свисали сосульками прямо до плеч. Из одежды на нем присутствовал только лонг-джонс — то бишь нательное белье в виде сплошного комбинезона. Замасленный донельзя, весь в пятнах, как те трусы, которые спереди жёлтые, а сзади коричневые.