За домом из профлиста, из-за которого аккуратно выглянул Бугай, обнаружилась площадка с вбитыми в пол колышками, к которым крепились цепи. На цепях сидели люди, в основном женщины, а перед ними стоял какой-то мужик с пистолетом Макарова в руках.

Ростом мужик около метра семидесяти, узкоплечий, даже на вид щуплый, обросший и нервно почёсывающий затылок, укрытый чёрными сальными патлами.

— Сейчас пацаны Косого придут, зарешают этого Рэмбо, бля, — для самоуспокоения заговорил мужик.

— Твои пацаны уже сдохли, — уверенно заявила ему какая-то женщина лет тридцати, одетая в некогда красивое короткое платье, сейчас изорванное и замызганное. — Это Стёпа пришёл, он вас всех перебьёт…

— Я твоего Стёпу на хую вертел, шалава! — окрысился мужик. — Это точно не твой покойный Стёпа, пацаны его давно кончили и труп обоссали!

— Я знаю, что ты врёшь, — не очень уверенно произнесла женщина.

— Смысл мне врать? — с усмешкой спросил Патлатый. — Это тебе Пипетка пиздел, что твой мужик ушёл от наших, чтобы у тебя надежда была, Юленька… Потухших ебать не очень интересно. Не интересно же ведь, Настя? Эй, Насть, очко заросло уже? Давно я тебя…

Бугай узнал её. В полукруге из закованных в цепи людей она была крайняя правая. Никаких эмоций на лице, невидящий взгляд смотрит в противоположную стену.

Никаких эмоций или глубинных ощущений у него от её вида не возникло. Они давно, задолго до всего этого, стали друг другу совершенно чужими людьми.

Он собирался дождаться, пока Патлатый отвлечётся на Настю и прикончить его без лишней стрельбы, но тут вмешалась Лера.

— Мама! — закричала она и оббежала Бугая, кинувшись к своей матери.

— Э, чё-сук-нах… — развернулся Патлатый и начал вскидывать пистолет.

Неожиданно сильный удар всем телом Леры сбил его с ног. Изначально она планировала, точнее даже не планировала, а собиралась кинуться к матери, но противоестественная для людей природа не позволила ей это сделать и она, не контролируя себя, накинулась на Патлатого, начав бить его кулаками и рвать маленькими, но острыми зубами.

Патлатый завопил как кастрат, то есть тонко и пронзительно, оружие выпало из его рук, он пытался скинуть Леру с себя, но паника и сковавший его страх не позволили ему оказать достойное сопротивление неожиданно сильной тринадцатилетней девочке.

Бугай бросился вперёд, но уже можно было не торопиться. Лера добралась до шеи Патлатого и тот уже был фактически мёртв.

Вопреки распространённому мнению, дескать, человек может до последнего оказывать сопротивление, тяжёлые ранения лишают большую часть людей возможности умереть достойно. Особенно если нападение началось и закончилось внезапно. Дерущиеся до конца люди, имеющие на теле десятки тяжёлых ранений, но продолжающие бой — это результат действия адреналину, ну, или, мощных наркотиков. Боль — это способ организма сказать, что что-то идёт не так и на своём жизненном пути ты свернул куда-то не туда. Как правило, он говорит это слишком поздно, но в некоторых случаях это даёт возможность минимизировать моральные и материальные потери. Например, понять, что эту драку ты не вывезешь и надо бежать. Но в данном случае, когда Патлатый лишился большей части пальцев на обеих руках, бессмысленно пытаясь отцепить от собственной плоти Леру и зачем-то суя ей эти пальцы в рот, а глотка его надёжно перегрызена, бежать уже поздно, остаётся только сожалеть. Бугая посетила философская мысль, что люди, умершие насильственной смертью, в последний момент сильно сожалеют. Патлатый, как предположил Бугай, сожалел сейчас о том, что можно было плюнуть на всё, не надеяться на кого-то и бежать куда глаза глядят. Но, увы…

Лера удостоверилась, что Патлатый сдох, что проявилось в тестовом укусе за щеку, а затем уже спокойно принялась за трапезу. За неполные пять часов, которые они провели тут, она съела около сотни килограмм мяса. Бугай примерно представлял, куда делись эти объёмы, хотя полагал, что ещё месяц назад всё это было невозможно физически.

Тут его отвлёк шум. Осознавшие всё происходящее закованные в цепи люди визжали и вопили от страха, что ушедший глубоко в мысли Бугай заметил не сразу. Лера несколько раз раздражённо шипела на них, но от еды не отрывалась. Бугай подошёл к ней и вместе с телом Патлатого начал оттаскивать назад, в темноту. Лера злобно заурчала, но когда поняла, что никто не отнимает её добычу, продолжила есть, так и сидя на груди не успевшего остыть Патлатого.

Пытающиеся вырвать колышки из бетона люди вновь запричитал и завопили тогда, когда Бугай вернулся к ним. Бороться за жизнь пытались все, кроме Насти. Патлатый был в чём-то прав. Она сломлена и никакой воли к жизни в ней уже нет. Но факт налицо: она только что с равнодушием наблюдала за Лерой, поедающей человека, её взгляд зафиксировался на окровавленном полу. Возможно, она думает, что ей всё это снится.

Наконец, ступор сошёл. Она подняла взгляд на Бугая, который выглядел сейчас откровенно говоря паршиво, затем опустила взгляд в пол у ног, где по закону Мёрфи в этот момент лежал пистолет. Бугай хотел успеть раньше, но не успел. Настя подхватила пистолет и приложила его к своему виску.

— Настя, стой, — медленно поднял в предостерегающем жесте руку Бугай. — Это того не стоит. Опусти пистолет.

— Я думала, что ты умер… — хрипящим и потушенным голосом произнесла Настя, скованной цепью правой рукой поправляя грязную некогда белокурую чёлку.

Она левша, отметил Бугай. Тут в голове его промелькнули воспоминания, которые подтвердили его вывод. Ведущей рукой Насти была левая, но она сама когда-то говорила, что её переучивали в детстве.

— Мама… — под фоновое сопровождение скулежа остальных живых людей в свет вышла Лера. — Мама…

— Не подходите! — нашла в себе силы закричать Настя. — Не подходите ко мне!

Лера встала рядом с Бугаем и страдальчески смотрела на мать. На верхней губе её висел лоскут татуированной кожи Патлатого. Даже Бугаю эта картина показалась неправильной и противоестественной. Это насторожило его. Раньше он не испытывал отвращения или омерзения.

— Мама, пожалуйста, убери пистолет… — жалобно попросила Лера.

— Я… Я думала… Я думала, что ты умерла… — прошептала Настя и по щекам её потекли слёзы.

— Мама… — сделала шаг вперёд Лера.

— Не подходи! — закричала Настя, сжав рукоять пистолета.

— Настя, пожалуйста, не делай глупостей, — попросил её Бугай.

Но это не ради него или ради неё самой. Он делал это ради Леры.

В глазах Насти появился огонёк, плечи поднялись, на лицо наползла лёгкая полуулыбка.

— Лучше бы вы умерли, чем вот это, — твёрдо произнесла она.

— Нет! Мама! — бросилась вперёд всё осознавшая Лера, но было поздно.

Глухой выстрел.

— Почему?.. — тихо прошептала Лера, держа правую руку Насти в своих руках. — Почему?..

Бугай положил руку на плечо трясущейся в тщетных попытках заплакать дочери.

— Пойдём, — позвал он её.

— Я не оставлю маму, — твёрдо ответила Лера.

— Скоро ты проголодаешься и не сможешь сдержаться, — спокойно произнёс Бугай. — И тогда будет только хуже. Пойдём.

Лера опустила взгляд на умиротворённое мёртвое лицо матери. Затем она отпустила её руку, встала и отошла.

— Но нельзя её просто так оставлять, — уставилась она на Бугая.

— Я знаю, что можно сделать, — вздохнул тот. — Помоги мне собрать фанеру и другую древесину.

Чуть больше, чем за двадцать они собрали импровизированный погребальный костёр, на который Бугай положил Настю, завёрнутую в наиболее чистое из доступных одеяло. Полив её керосином и дизельным топливом, он посмотрел на Леру.

— Готова? — спросил он у неё.

Та нервно и коротко кивнула, после чего Бугай поджёг прокеросиненную тряпку зажигалкой. Пламя жадно взялось за свою работу, охватило завёрнутое в одеяло тело, фанеру и обломки мебели, задымило канализацию и снизило видимость вокруг до нуля. Только сейчас он додумался, что надо было уходить сразу.