Одернув футболку, она снова посмотрела на дом.

— Я понимаю, что веду себя как неврастеничка. Наверняка, когда я вернусь домой, меня там будет ждать сообщение от Тани. Не говорите ей, что видели меня здесь, хорошо? Она разозлится.

— Договорились, — сказал Майло. — Значит, у вас нет ключа от ее дома.

— Увы. Это было бы замечательно. Но мне даже не пришло в голову просить ее об этом. Тане это вряд ли бы понравилось.

— Она стремится к независимости.

Крис Лэмплер кивнула.

— Я бы ей дала ключ от своего дома. А ведь я замужем, у меня есть дети. Но Таня всегда была очень щепетильной. Даже когда лечилась. Уверяла всех, что может сама о себе позаботиться, и не надо обращаться с ней как с калекой.

— Значит, Пол человек ненавязчивый, — заметил я.

— Что вы хотите сказать?

— Для того чтобы поладить с Таней, он должен уважать ее независимость.

— Наверное, вы правы, — сказала она. — Но если честно, я понятия не имею, почему она до сих пор не ушла от него. Быть может, все дело в том, что он оказался рядом, когда ей было плохо.

— Когда она болела? — встрепенулся я.

Крис кивнула.

— Так они и познакомились. Таня лежала в клинике, проходила курс химиотерапии, а Пол добровольно ухаживал за больными. Постепенно он стал проводить у нее все больше и больше времени. Таню буквально выворачивало наизнанку, а он был рядом, подавал ей лекарства.

Она говорила об альтруистическом поступке, но почему-то в ее голосе звучало неодобрение.

— Замечательный человек, — сказал я.

— Наверное. Я никак не могла взять в толк, зачем ему это нужно. Если честно, по-моему, Пол не из тех, кто добровольно ухаживает за больными. Впрочем, какая разница, Таня сама решает за себя.

— Мистер Ульрих вам не нравится, — заметил я.

— Раз Тане он нравится... А вообще, мне он кажется самодовольным дураком. Кажется, и Таня наконец начинает это замечать. — Улыбка Крис получилась натянутой, недоброй. — Может быть, я выдаю желаемое за действительное, но теперь Таня защищает его не так активно.

Я тоже улыбнулся.

— В какой клинике они познакомились?

— В «Велли Компрехенсив», в Резиде. На мой взгляд, та еще дыра, но именно туда Таню направили врачи. А почему вы спрашиваете о Поле?

— Он и ваша сестра являются очень важными свидетелями, — сказал Майло. — Речь идет об убийстве, поэтому мы должны действовать особенно тщательно. Пол по-прежнему ухаживает за больными?

— Нет. Как только Таня выписалась, он уволился. Вот тут-то у меня и родились первые подозрения.

— Какие?

— Быть может, это у него особый способ знакомиться с женщинами. Как только Таня пошла на поправку, Пол сразу же начал за ней ухаживать. Через пару месяцев оба съехали со своих квартир и сняли этот дом.

— Когда это было?

— Больше года назад, — сказала она. — Раз Пол нравится Тане, я против него ничего не имею. Он хорошо к ней относится, готовит, убирает в доме, — у них просто образцовый порядок! Пол ни за что не бросит одежду на пол, он просто помешан на чистоте. По-моему, за Таней никогда так не ухаживали. Пол нянчится с Герцогиней, собакой Тани — может полчаса расчесывать ей шерсть. Теперь они с Герцогиней друзья. Поначалу Пол ей не нравился, и я говорила себе: «Да, животные всё чувствуют». А потом они подружились, и я стала думать: "Ну что я понимаю в жизни? " Впрочем, быть может, собаки вовсе не умные. В конце концов, это ведь Герцогиня втянула Пола и Таню в историю, обнаружив труп. Но вы сами все знаете.

— Таня вам рассказывала, как они обнаружили доктора Мейта?

— Можно сказать, нет. Я же говорила, она была в шоке. И вообще Таня не очень-то любит рассказывать. Вот Пол — другое дело. Не сомневаюсь, он придет в восторг, когда вы снова начнете его расспрашивать.

— Это еще почему? — удивился Майло.

— Как сказал сам Пол, он «был очарован тем, что получил возможность посмотреть изнутри на работу полиции». Когда Таня мне позвонила, я приехала к ним домой. Чтобы ее поддержать. Пол сидел у телевизора, ждал, не покажут ли их с Таней. Так что он придет в восторг, когда ему снова уделят внимание.

— Будем рады сделать одолжение, — сказал Майло. — У вас нет никаких мыслей, где их можно найти?

— Нет. Как я уже говорила, они могут быть где угодно. Пол просто говорит Тане собираться, и она, как правило, ему уступает. Он садится за руль, а она спит рядом.

— Бывают исключения?

— Иногда Таня упирается. Она очень серьезно относится к своей работе. Получив отказ, Пол надувается и по большей части остается дома. Но иногда он срывается и уезжает куда-нибудь один, на два-три дня. Я не представляю себе, где они могут быть, но попробуйте съездить в Малибу. Это единственное место, где нравится Тане.

— Где именно? — как можно небрежнее постарался спросить Майло.

— Не на пляже. У нас — то есть у меня и у Тани — есть небольшой участок земли в горах. Западное Малибу, ближе к Агуре, за границей округа Вентура. Акров пять-шесть, я точно не знаю. Эту землю много лет назад купили наши родители. Папа собирался построить дом, но у него так и не дошли руки. Я туда не езжу, потому что на самом деле там ничего нет — убогий домик, без телефона, удобства на улице. Постоянно отключается электричество, дорогу все время размывает. Мои ребята там сошли бы с ума со скуки.

— Но Тане там нравится.

— Таня очень любит тишину. После сеансов химиотерапии она там приходила в себя. Впрочем, возможно, она просто хотела показать, что ей все нипочем. Порой Таня бывает очень упрямой. Наверное, сейчас за этот участок можно получить неплохие деньги. Лично я давным-давно продала бы его.

— А Полу там нравится? — спросил я. — Он ведь любит природу.

— Вероятно. Вот что ему нравится, так это водить машину — он любит сам процесс. Как будто бензин ничего не стоит, а ему время девать некуда.

— Он сам себе хозяин, занимается недвижимостью.

— Не знаю, что Пол с этой недвижимостью делает — работа у него не бей лежачего, но на жизнь ему хватает. Крис усмехнулась. — Деньги у него всегда есть. И на Таню он не скупится, надо отдать ему должное. Покупает ей украшения, одежду, все что нужно. К тому же, готовит и убирает, так что какое я имею право жаловаться, верно?

Записав, как проехать к участку, Майло заверил Крис, что если ее сестра там, он обязательно даст ей знать.

— Замечательно. — Вдруг она нахмурилась. — Это значит, Таня поймет, что я была здесь, справлялась о ней. Потому что кроме меня о Малибу никто не знает.

— Быть может, она оставила на работе ваш телефон, — предположил Майло. — На всякий случай.

Крис Лэмплер просияла.

— Точно, оставила.

— Ну, вот и отлично. В случае чего, мы скажем Тане, что именно так и нашли вас.

— Спасибо. Но только скажите, с ними все в порядке? С Таней и Полом?

— А что с ними может случиться, мэм?

— Не знаю. Просто вам очень хочется с ними встретиться. — Как я вам уже говорил, мэм, дело сложное, и мы делаем все, чтобы не оказаться в дураках.

— Понятно, — улыбнулась она. — Кому охота выглядеть дураком!

Мы выехали на 405-е шоссе и, проехав совсем чуть-чуть, повернули на запад. Основной поток машин двигался на восток, и мы буквально летели.

— Малибу, — сказал Майло. — Что-то это мне напоминает.

— Это точно.

Несколько лет назад мы с Робин снимали домик на побережье, как раз на границе округа. Ведущая в ущелье дорога, описанная Крис Лэмплер, начиналась меньше чем в полумиле от того места. Я сам нередко бродил там по горам, иногда натыкаясь на огороженные частные владения. Мне запомнились одиночество, тишина, нарушаемая голосами птиц, завыванием койотов и отдаленным ревом несущегося грузовика. Такая тишина способствует работе головного мозга, но иногда мне становилось от нее не по себе.

— "Пол любит водить машину", — задумчиво повторил Майло. — По-моему, вождение — основной предмет, который преподают в школе серийных убийц. Ублюдки, у которых не все дома, обожают кататься на машинах. Ну почему мне это раньше не пришло в голову? Я ведь мог бы арестовать этого Ульриха при нашей первой встрече, избавил бы управление от лишней работы.