— Катя! — крикнул он, глядя прямо в камеру. — Хватит меня игнорировать! Так больше невозможно! Мы должны все рассказать!

Похоже, он специально подкарауливал, чтобы выскочить на Каиссу. Несколько секунд я в полном шоке смотрела на потемневший экран. Запись закончилась, ее остановили сразу же после фразы этого незнакомца. Но то, что он сказал… у меня мурашки побежали по коже.

Я бросила взгляд на Биру: казалось, он так и не заметил ничего, продолжая копаться в глубинах полезной-бесполезной коллекции. Убавив громкость, чуть отмотала запись и снова пересмотрела кадры. Голос мужчины слышался не так явно, как прежде, но все прекрасно читалось по губам. И этот встревоженный и сердитый взгляд. Он не спрашивал, он требовал! Требовал все рассказать!

Уже не любуясь малышом, я прощелкала остальные снимки и записи, но ничего подозрительного больше не нашлось. Возможно, никто и не видел тут ничего подозрительного, кроме самой Каиссы и меня, догадывавшейся о предыстории ее жизни до знакомства с правителем протурбийского племени. Кому и что они хотели рассказать? И почему так срочно и тревожно?

Стараясь не выдавать мысли, я заставила себя спокойно вернуть рамку на место. Биру выпрямился, сдувая с очередной коробки облако пыли.

— Вот… — торжественно провозгласил он, — нашел.

Я в нетерпении заглянула под пластиковую крышку. Буквально выхватила ободок, тщательно проверила, цел ли микрочип «ай-ди». Похоже, с ним все было в порядке.

— Это то, что нужно? — поинтересовался Биру.

— Да. Спасибо, — я хотела надеть его на запястье, но с опозданием сообразила, что браслет надрезан. — Ой…

— А как, ты думаешь, я снял его с руки моей покойной матери? — посуровел принц.

— Ладно, — я стиснула находку в кулаке, — что-нибудь придумаем. Спасибо большое, главное, что он нашелся!

— Но я отдаю его тебе не просто так.

Я напряглась, а Биру вдруг рассмеялся.

— В обмен на рассказы о земной жизни, помнишь? Ты обещала.

— Хорошо, — согласилась я, — с чего начать?

Мы устроились прямо там, на полу, и я долго рассказывала принцу о старом и привычном, таком далеком и потерянном земном укладе. Рассказывала, а сама то и дело возвращалась мыслями к его матери и тайне, окружавшей ее. Биру забрасывал вопросами, его интересовало все до мелочей: от того, в каком возрасте земляне идут в школу, до описаний похоронных обрядов, а меня так и подмывало поинтересоваться в ответ, знает ли он, что Каисса, похоже, что-то скрывала ото всех очень долгое время? Поделилась ли мать этой тайной хотя бы с дорогим и любимым сыном?

Конечно, ничего такого я не произнесла вслух. Зато когда опомнилась — за окном уже вечерело. Мы так увлеклись, что проболтали подряд несколько часов, не меньше.

— Мне хорошо с тобой, госпожа, — с нежной усмешкой произнес Биру, когда мы вышли из потайной комнаты обратно в зал, и я собралась уходить. Он взял меня за руку и заглянул в глаза. — Я мог бы говорить и говорить с тобой дни и ночи напролет.

— Боюсь, Каю это не понравится, — смутилась я от его настойчивого взгляда.

— Да. Огорчать Кая мне хотелось бы меньше всего, — чуть склонил правитель голову в знак согласия.

Я развернулась и хотела уйти, но вдруг вспомнила еще кое-что важное.

— Биру…

— Да, госпожа? — с готовностью откликнулся он.

— Я, правда, здесь аххнур-иги? Очень уважаемая госпожа?

— Чистая правда.

— И Цина полностью в моем распоряжении? Она принадлежит мне?

— Если ты этого хочешь, госпожа. Если она в чем-то тебя не устраивает…

— Нет, — перебила я, — она во всем меня устраивает. Но если она служит только мне, значит, я должна заботиться о ней в ответ. А мне кажется, что кто-то мою служанку обижает.

— С чего ты взяла? — нахмурился Биру.

В волнении я потопталась на месте.

— У нее синяки на шее. И вид затравленный. Мне кажется… ее подвергают насилию.

Пару мгновений полукровка молчал с каменным лицом.

— Не вмешивайся в это дело, госпожа, — бросил он, наконец, и распахнул дверь в коридор, намекая, что мне пора удалиться.

— Но ты же сказал…

— Я сказал: не смей вмешиваться! — вдруг прорычал Биру и грозно зыркнул на меня.

Перемены в правителе произошли так быстро и так удивительно, что я шагнула в коридор.

— Она же моя…

— В этом вопросе она не твоя, — с этими словами он захлопнул дверь перед моим носом.

7

Как и было обещано, Кай получил все необходимое для ремонта автомобиля. Два протурбийца, приставленные к нему в помощь, оказались неплохими мастерами. Поначалу они держались вежливо, но осторожно, словно боялись впасть в немилость или, наоборот, довериться чужаку.

Кай украдкой наблюдал за ними, пока обсуждали план работ, готовили необходимые инструменты. Он не зря провел столько лет, скитаясь по протурбийским городкам и втираясь в доверие к любому, кто открывал двери. Мастера смотрели на Кая, как на человека, в то время как он по привычке, усвоенной у их народа, уже искал к ним свой подход. Когда начали работать, он окончательно убедился, что эти двое справятся с ремонтом. Значит, Биру не врал, когда говорил, что у него есть специалисты.

Начав разговор издалека, обсудив перемены погоды и последний урожай, Кай мельком упомянул, как был учеником у лекаря. Глаза его собеседников загорелись интересом, а чистое произношение Кая только подкрепляло его слова. Он догадывался, о чем мастера думают: если уж его взялся учить протурбиец, если решил передать секреты ремесла человеку, значит, тот, действительно, достоин уважения. Никто не стал бы делать подобного просто так и с первым встречным.

Завоевав доверие, Кай перешел ко второй ступени плана. Он поинтересовался, откуда эти двое знают так много о машинах и механизмах.

— По приказу госпожи нашей Каиссы господин Севастьян обучал многих поселенцев, а те, в свою очередь, передали знания уже другим ученикам, — охотно отозвался один из мастеров, высокий и полноватый, разбирая топливный насос быстрыми и ловкими движениями. — Они улучшали и модернизировали поселение.

— Это один из тех, кто пришел сюда вместе с Каиссой, когда та бежала от пузырчатой болезни? — уточнил Кай и получил утвердительный ответ.

Итак, биохимик очень удачно оказалась в компании с механиком, когда спасалась от эпидемии, а Кай слишком редко видел такие удачные совпадения. Он продолжил расспрашивать про Каиссу, вспомнил про «схуров», которые приходили брать дань едой и пленниками. Лица мастеров тут же заметно погрустнели.

— Никому не нравится то, что происходит, — пожал плечами другой мастер, с седыми висками, — но что мы можем поделать? При госпоже Каиссе тут царили другие порядки.

— И какие же? — отозвался Кай беззаботным тоном.

— Господин и госпожа не давали им спуску, — признался первый, и оба протурбийца переглянулись, — правда… это было давно.

— И как именно не давали? — удивился Кай.

— Тогда нашего народа было больше. Земли постоянно охраняли вооруженные отряды. Всех схуров, которые сунулись бы с оружием, немедленно уничтожали, а их тела вывешивали на деревьях вдоль границы в назидание остальным.

— А почему сейчас так не делают? — присвистнул Кай.

Протурбийцы вздохнули.

— Наш господин Биру — гуманист. Он старается решить дело миром.

— Но у него не очень-то получается? — Кай прищурился, но протурбийцы заметно побледнели и пробормотали:

— Мы не вправе обсуждать дела правителя.

На этом разговор угас.

Кай решил, что на первый раз и так услышал достаточно, и не стал настаивать. Он продолжил работать наравне с мастерами, без перерыва на обед и отдых. Прибегала Цина, чтобы позвать «уважаемого господина» к трапезе, но Кай лишь отмахнулся. Раз уж ему попало в руки средство передвижения, не стоило откладывать ремонт в долгий ящик. Чем больше Кай узнавал о местных порядках, тем сильнее его глодали сомнения о том, нужно ли оставаться.

Ближе к вечеру он отпустил измотанных, вспотевших и грязных мастеров, а сам задержался. Убедившись, что никого нет, тщательно обшарил каждый уголок обшивки, исследовал багажник и днище. Искал хоть какую-то зацепку, хоть что-то, немного проливающее свет на место, откуда прибыла Каисса, но не нашел ничего.