— Почему бы тебе не вмешаться?

Вопрос метеором прочеркнул ночное небо, и никто из живущих не сумел бы разглядеть ни спросившего, ни его собеседника.

— Хм… — Звезды посыпались за край небосвода, словно снежинки с потревоженной зимней ветки. — Я уважаю правила.

— Но ты говорил, она тебе нравиться?

— Она меня забавляет. А это уже много, очень много.

— Странные же награды ты раздаешь за свое удовольствие! — В голосе одновременно звучали страх и вызов.

— Не более странные, чем вы сами себе загадываете. Ты, кстати определился со своей?

— Да.

— И?..

— Я предпочитаю пока умолчать об этом.

— Ну, как знаешь. Смотри, как бы твое желание не перегорело, «пока» собираешься. Знаешь, как бывает? Пожелаешь кусок бифштекса, когда все зубы выпадут…

— А если я пожелаю стать богом?

— Ты не измучен ложной скромностью. Но кто сказал, что в пантеоне освободилось место?

— К чему тогда было спрашивать?

— Хорошо, если ты настаиваешь…

Башня сложилась внутрь, выдохнув в небо сизое облачко пыли. Эрсторген[1] заметался над развалинами. Попробовал разобрать завал. Но куча, из которой он пытался вытащить камень, на глазах начала проседать. В отчаянии дракон отшвырнул глыбу, издал гневный рык — совершенно бесполезный в сложившихся обстоятельствах. Юноша приземлился и принял человечье обличье. Обрушившийся Агад-Зер погреб под собой и его мать, и вероломного мага. Драконье чутье подсказывало — оба живы. Только вот разгрести завалы в одиночку было явно не под силу даже дракону. Да и оставшиеся после обвала стены вели себя предательски ненадежно. Эрсторген напрягся, посылая мысленный сигнал, как учил его «дядюшка» Хаэлнир. Но дракон — не эльф, голос крови в его голове звучал хоть и сильно, но невнятно. Обежав еще раз вокруг развалин, Торки совершил обратное превращение, снова поднялся в воздух.

— Я скоро вернусь! — Прокричал, хотя был уверен, никто его не услышит. Потом изо всех сил заработал крыльями.

Хаэлнир успел отъехать с десяток миль от города, когда в груди тихонько «екнуло». Нет, не «екнуло» — тогда бы он сразу повернул коня, а так показалось, вдруг…, ну, как будто забыл дома что-то важное. Ерунда какая-то. Рядом рысил Этельред. Покосился на брата, тот не проявлял признаков беспокойства. Если бы что-то случилось в городе, тот бы почувствовал. Командующий не стал останавливаться. Тревожное ощущение в груди могло относится к предстоящей встрече — вызов Эрендира вряд ли предвещает доброе. К вечеру въехали на постоялый двор. Придорожные трактиры, в отличие от застав, разрушений избежали, так что можно было рассчитывать на вполне комфортный ночлег. На крыльце гостиницы командующего шибануло «под дых», примерно, как в недавнем поединке с драконом. Только там он готовился к удару, а тут скрутило почище, чем от прямого попадания копьем. Эльф пошатнулся. Спутники удивленно заоборачивались. Хаэлнир поспешно изобразил на лице улыбку.

— Скользкие у вас ступени… — бросил услужливо распахнувшему дверь хозяину. Шедший рядом Этельред взглянул еще удивленнее, но при посторонних расспрашивать не стал.

Хаэлнир уселся за первый попавшийся стол. Нахлынувшее ощущение было слишком необычным. Что-то явно случилось с правительницей. Но Мирра осталась в безопасном Вране, а кровь звала совсем в другую сторону, на север. Может, Г*Асдрубал попал в беду, не зря же первая, пришедшая после «удара», мысль была о драконе? Но нет, мысли об Эрссере не вызвали характерного «отклика». Тогда кто, Торки? На этот раз отголосок чужой боли пробрался в сердце. Хаэлнир встал, отодвинув лавку.

— Возвращаемся! — Приказал коротко. Сопровождающие повскакивали со своих мест, тревожно переглядываясь. Но эльф решил пока не вдаваться в объяснения. Гвиск понимающе всхрапнул, принимая в седло хозяина. Пятеро всадников в сгущающихся сумерках взяли в галоп в сторону Врана.

Г*Асдрубал и Вольд не первый час обшаривали лесное поприще на границе с Урфией — и все безрезультатно. Близился вечер. По рассказу спасшегося они почти сразу отыскали место, где разбойники напали на обоз. Лесная дорога еще хранила следы борьбы: сорванный с деревьев мох, сломанные стрелы, щепа, куски разбитой утвари. Но проследить, откуда пришли и куда направились нападавшие, оказалось не так-то просто. Словно те свалились с неба шагах в двадцати от каравана, а после грабежа так же бесследно испарились. Но люди не исчезают вот так. Одежда цепляется за ветки, копыта лошадей даже на прелой листве оставляют заметные вмятины, к тому же для драконьего носа существует еще и запах.

В самый разгар поисков Змей неожиданно остановился. Знаком приказал замереть Вольду. Вдруг возникло четкое ощущение внимательного взгляда в спину. Дракон резко обернулся. Никого. Да никого и не могло быть, так же ясно, как взгляд, он чувствовал: ничего крупнее и опасней лисицы в округе не было. Что же тогда? Тревожный коготок памяти скребанул по краю сознания, Змей мог бы поручиться… Но ощущение чужого присутствия исчезло так же внезапно, как появилось. Зато пришло иное чувство. Опасность была явной, но далекой и не смертельной. Нечто похожее он испытывал в тот раз, когда жена пустилась одна на его с сыном поиски. «Мирра… — тихо выдохнул он. — Интересно, что теперь?» Вольд подошел вплотную. Он никакой опасности не ощущал, но говорил на всякий случай шепотом.

— Что случилось?

— Не знаю. — Признался Змей. — Похоже дома не ладно. Давай завяжем на сегодня с поисками. Толку, я чувствую, все равно не будет, а замок барона — если это все-таки он, мы всегда сжечь успеем.

Вольд кивнул чуть разочаровано. Он очень рассчитывал поразвлечься еще сегодня, с другой стороны — развлекаться не поздно никогда.

Они опустились на Южной башне уже в темноте. На подлете и пока планировали через город к цитадели, Г*Асдрубал тревожно всматривался в темноту. Но все было спокойно. На угловых и привратных бастионах горели костры, стражник на смотровой площадке, приветливо махнул рукой пронесшимся нам ним крылатым теням. В цитадели царила тишина и порядок, лишь каблуки гвардейцев ритмично отбивали шаги по каменным переходам. Распрощавшись в Вольдом, Змей прошел к себе. В спальне господствовал мрак, постель пустовала — чтобы узнать это, дракону не нужен был светильник. Но что-то подсказало все же зажечь свет. Сияние эльфийской лампады осветило комнату: небрежно отогнутый край ковра, черный контур рисунка на досках пола. Дракон с шумом втянул ноздрями воздух. Запах затхлости не успел полностью выветриться.

— Т-а-а-к…

Змей вернулся в коридор, окликнул дежурившего за ближайшим поворотом гвардейца.

— Где правительница?

Парень вытянулся в струнку.

— Спит, должно быть. Она как с конной прогулки вернулась, велела не беспокоить и больше не выходила.

— Так-т-а-а-к!.. — еще более мрачно протянул дракон. — Повелитель Хаэлнир у себя?

— Н-нет.

Драконьи глаза подернулись золотой пеленой. Гвардеец, почувствовав неладное, даже вспотел под драконьим взглядом. Очередную фразу он произносил наполовину зажмурившись, в полной уверенности, что в следующее мгновение будет испепелен на месте. Никакой вины за собой солдат не знал, но она явно была, поскольку раньше за господином соправителем беспричинных вспышек гнева не водилось.