— Кому именно? — Тут же уточнил Создатель. — Твоему другу? Очень может быть, чтобы вернуть тебя супруге, он затащит ее в кровать. Но как долго по твоему повелитель Хаэлнир позволит себе жить после рождения ребенка?

— Нет, Хаэлниру о нашем «договоре» лучше не знать. — Проворчал Г*Асдрубал. — С его пещерными представлениями о чести — станется и руки на себя наложить.

— Ты полагаешь лучше оповестить Мирру, что чем раньше она заведет любовника, тем быстрее явиться ее муж? — Хозяин кабинета подождал некоторое время, но дракон так и не ответил. — Вот мы и вернулись к тому, с чего начали: лучшее из решений — предоставить твоих близких самим себе. Увидишь — все образуется! А с постоянным торчанием у Зеркала пора завязывать, оно на тебе плохо сказывается. — Взмах рукой и волшебный экран потух.

— Должен же я знать!

— Не уподобляйся старику, подглядывающему за любовными играми соседей. Существует тысяча способов хорошо провести время. Давай сменим тебе внешность и слетаем в Готтар — скоро там праздник пива.

— Хорошо. — Сдался Эрссер. — Летим в Готтар. Но позволь хотя бы письмо написать, чтобы родные не беспокоились, ты же видел — Хал готов отправиться на новые поиски!

Создатель окинул дракона испытующим взглядом. «В письме не должно быть ни слова о том, где и по какой причине ты задерживаешься» — напомнил он.

Через четверть часа Змей передал ему бумажный лист с посланием.

«Хал, со мной все в порядке. — Гласило оно. — Но очень важное личное дело не позволит мне в ближайшее время появиться дома. Успокой Мирру и Торки. О письме им рассказывать не надо!» Жирная линия подчеркивала важность последней фразы. Вместо подписи в конце извивалась огненная ящерица. Волшебный росчерк призван был уничтожить послание сразу по прочтении.

Получив письмо, командующий долго хмурился. Почерк и манера обращения не позволяли усомниться в авторе. Что же могло удерживать дракона столько времени вдали от жены и сына? Хаэлнир рассмотрел и отбросил несколько версий, ни одна не объясняла внезапной скрытности друга. Оставив на время неразрешимую загадку, он принялся обдумать, как, не упоминая о послании, исполнить просьбу дракона.

Кастора разбудил осторожный стук в окно, если бы врач спал менее чутко, мог бы и не расслышать. Обычно ночные пациенты напротив колотили особенно громко — в такое время по пустякам к доктору не посылают. Он чуть приоткрыл ставень, на улице переминался парнишка лет четырнадцати, правда сабля на поясе болталась вполне «взрослая», короткий жилет заляпан грязью — странный наряд для подростка и странная грязь, с учетом того, что дождей неделю как не было.

— Откройте, доктор! — Со всхлипом попросил посетитель. — Мой приятель сильно поранился, того гляди помрет! — Голос плохо сочетался с оружием. Может мальчишка испугался ночных улиц и нацепил отцовский палаш?

— Где твой приятель? — Кастор шире распахнул ставень. Под окнами раненного не было.

— Я его там, у калитки положил…

Лекарь прикрыл окно и отправился отпирать калитку. «Что за игры у нынешних детей?!..». Однако за воротами оказались не дети. Здоровенный мужик в кожаной портупее поверх рубахи, в щегольских сапогах с отворотами впихнул его во двор, следом вошли еще четверо. Стучавшего в окно парня среди них не оказалось. Все — вооружены ножами и саблями, но по виду — точно не солдаты. Пятого два товарища внесли, держа под колени и под мышки, тело было старательно завернуто сразу в два плаща. Засов лег на прежнее место. Когда ночные гости, не дожидаясь приглашения, опустили свою ношу прямо на докторскую постель и отогнули край накидки, на пол ручьями полилась кровь. Кастору почему-то подумалось, что плащи предназначались вовсе не для того, чтобы помочь раненному, а чтобы не наследить на улице.

— Ты — лекарь? — Грубо спросил толкнувший его в воротах детина.

Столл кивнул. Он уже понял, Судьба привела к нему в дом не мирных горожан, но испуг вытеснило возмущение от беспардонного поведения пришельцев.

— Тогда, чего смотришь? Берись за дело! Подлатай нашего брата. — Богатырь кивнул на истекающего кровью. — Да и другим помощь не помешает. — Он продемонстрировал окровавленную повязку на собственном бедре — из-за темно-бордового цвета штанов лекарь ее не сразу заметил. Остальные разбойники (а кто еще мог так вломиться в дом?) тоже все имели раны. Кто на плече, кто на боку, у одного оказалось почти отсечено ухо. Столл собирался возмутиться, но сработал врачебный инстинкт: тот, что на кровати, одной ногой уже встал на путь к Эрее. Если он собирался его вытащить — а долг недвусмысленно велел ему спасать пациентов — следовало поторопиться. Доктор со вздохом подхватил бадью с водой, стоявшую у порога.

— Кто-нибудь, зажгите побольше свечей! — Легко раненные разбойники принялись шарить по комнате в поисках светильников. В соседней, специально приспособленной для операций лаборатории, прямо в стене имелся большой магический фонарь — вот на такой случай, но двигать с места основательно распортрошенного больного было опасно.

До утра Кастор накладывал швы и чистил раны неизвестному разбойнику. Четверо его приятелей помогали — подносили бинты и воду, пятый — тот самый, крупный битюг с замашками главаря, только следил за лекарем, да еще лакал крепленое вино, обнаруженное на кухне. Закончив с самым тяжелым пациентом — теперь мужчина средних лет, перебинтованный, лежал на запятнанном его же кровью тюфяке — пришлось браться за нахального детину. Правда рана на бедре тоже оказалась нешуточной. С этим и с остальными Столл провозился до самого полудня. Подумать о том, что с ним самим сделают ночные визитеры, после того как он закончит перевязку, времени не было. А когда появилось — все решилось само собой. Перед тем, как браться за хирургическую иглу, он из чистого гуманизма (а в данном случае — просто по привычке), поил всех обезбаливающим настоем. Средство являлось еще и снотворным. Последний из разбоников — «безухий», отрубился уже во время «штопки».

Доктор смахнул заливавший глаза пот, окинул взглядом комнату: в углу, развалясь на стуле храпел главарь, за столом, уронив лица на руки, спали два его приятеля. Безухий заснул прямо на табурете, привалясь к стене здоровой стороной головы. Столл перевел взгляд на собственный костюм — ночная пижама, которую ему так и не пришлось сменить, вся пропиталась чужой кровью и собственным потом. Он сдернул с вешалки на стене зимнюю накидку, завернувшись в нее, вышел во двор. Подпер черенком от метлы дверь снаружи — хотя основная надажда была на то, что сонное снадобье выветрится не скоро. Открывая калитку, заметил на другой стороне улицы давешнего паренька. Тот благоразумно снял с пояса саблю и теперь прятал в свертке из собственного жилета. Кастор как-то успел позабыть про него.

— Поди сюда! — Поманил из калитки лекарь. — Тебя там зовут… — Левой рукой он уже извлек из пазов деревянный засов. Когда мальчишка шагнул в ограду, увесистый брус опустился на коротко стриженный затылок. Юный «ловец удачи» коротко вякнул и «уснул» на газоне. Медик вернул засов на место, подобрал выпавший из рук сверток с оружием.

— Не беспокойся, таким ударом раньше обезбаливали перед оперцией. — Сообщил бесчувственному юноше.

До Северных ворот было рукой подать. И знакомый капитан оказался на месте.

— Господин Годвин!

Высокий седой воин приветливо помахал ему со смотровой башни. Увидев приглашающий жест, а также необычный наряд знакомца, поспешил спуститься.

— У нас в округе прошлой ночью никакой потасовки не было? — Опережая приятеля, спросил Столл.

— Было. Труп ворюги одного в переулке нашли. — Лицо капитана вмиг стало серьезным. — А ты почему спрашиваешь, случилось что, Кастор?

— Возьми-ка своих ребят, прогуляемся ко мне на двор. — Столл отогнул полу плаща, показывая вымазанную кровью сорочку. — Гости у меня с ночи задержались. Думаю, магистрат захочет их порасспросить.

— Что за гости? — Капитан велел ближайшему стражнику вызвать еще троих из караулки. — Четверых достаточно? — Уточнил у приятеля.