— Смотри, какая красавица. Эта — моя любимая! — Зила отошла в сторону, из раскопанного ею холмика торчали плечи и голова странной статуи. Это была эльфея со светлыми, почти белыми волосами и в золотистой кольчуге. Правда красивой Мирра бы ее не назвала. Теперь не назвала. Лицо с тонкими чертами было искажено мучением. Ведьма поспешно отвела глаза.

— Идем, я еще покажу… — Зила отправилась вдоль стены.

— Может, лучше, сходим, посмотрим дворец? — Окликнула ее подруга.

— Чего ходить, отсюда все видно. — Отмахнулась северянка. — А внутрь не попасть. Они когда уходили, все дома «опечатали». Заклятья сильные, до сих пор держаться. Лучше я тебе покажу мои статуи.

Правительница уже начинала жалеть, что согласилась на прогулку к затерянному городу. Она с рассеянным видом побродила вслед за Зилой, на ее новые «находки» старалась не смотреть, но взгляд все равно цеплялся, то за наполовину сгоревший череп, но за остекленевшие глаза.

Наконец собрались домой. Стоило санкам отъехать буквально несколько ярдов, и город снова исчез, будто и впрямь был миражом.

— Древнее заклятье. — Повторила Зила.

— Да, знаю, — откликнулась Мирра, она все оборачивалась, пыталась высмотреть хоть какую-то деталь испарившегося города. Но вокруг вновь были лишь белая целина, да, кое-где, черные копья камней, прошившие снег. — Оль-Герох, когда Хаэлнир окружил его волшебной стеной, тоже не был виден из окрестностей.

— Хаэлнир… Где-то я слышала это имя. — Зила сдвинула капюшон, заправила своевольную медную прядь. — А! В древних легендах говориться о Хаэлнире, прозванном Тенью Смерти, истребившем народы Замуррья[7]. Мрачноватое имечко у твоего друга.

— Нормальное имя. — Буркнула Мирра. Она тут же пожалела, что помянула о Хаэлнире — вечно ее заносит, куда не следует. — Часто ты сюда приезжаешь?

— Нет, не скажи, — девушку оказалось не так просто сбить с темы, — очень интересное имя, Хаэлнир. Очень эльфийское, я бы сказала. Твой друг, он откуда родом?

Пришлось рассказать об эльфийских переселенцах. Глупости, конечно, но не нравилось ей при новой подруге распространятся об этом. Была у нее и раньше пара тем, о которых говорить — язык не поворачивался: об очень давней и скоротечной помолвке с Акелем, и еще о смерти Эйнара. Но тут все объяснимо — печальные воспоминания, все такое… А про эльфов-то, вроде, она прежде любила потрепаться. А тут…

— Ну и дела у вас творятся! — Присвистнула лесная красавица, выслушав короткий рассказ. — Чтобы эльфы воевали за людей?! Не слыхивала о таком.

Мирра могла бы возразить, но она, как можно равнодушнее, пожала плечами и вперилась взглядом в бьющийся на ветру красно-коричневый парус.

Весь следующий день вранская правительница хозяйничала в хижине одна. Зила еще до света (светало теперь поздно) отправилась в лес, и вернулась тоже в сумерках. Заплечную сумку распирало от подмерзших кроличьих тушек. В руках охотница умудрилась притащить еще и парочку подстреленных тетеревов.

— Куда ты столько? — Поразилась Мирра. — Про запас, что ли?

— Про запас. — Девушка скинула с плеч тяжелую суму. — Оставь, дичью я сама займусь. — Отстранила собравшуюся помочь ведьму. — Ты лучше куртку дошивай. Да и штаны еще одни на тебя перекроить бы неплохо.

— Успеется. Зима длинная. — Отмахнулась та. Сидение с иглой в руках уже порядком ей надоело.

— Зима, конечно, длинная, но если мы хотим добраться до твоего Врана до больших снегопадов, выходить нужно не позднее следующей четверти.

— Добраться до Врана? — Мирра испугалась, что ослышалась. — Значит, мы все-таки отправимся к границе?

— Отправимся-отправимся. — Освободившаяся от верхней одежды, Зила вновь подхватила свою добычу. Мирра даже запрыгала от радости, хотя и понимала, что выглядит нелепо. Зила сделала «большие глаза», но правительница ничуть не смутилась, и еще некоторое время продолжала скакать, оглашая дом радостными криками. Десять против одного, что ее новая подруга изменила свое решение после недавнего разговора. Как пить дать, северянке захотелось поглазеть на живых эльфов. А она-то ругала себя за болтливость!

В пятый день первой четверти месяца стылой воды, на рассвете, две закутанные в меха фигуры спустились с припорошенного снегом крыльца. У стены, воткнутые вертикально в сугроб, уже ждали короткие охотничьи лыжи. Зила первой впряглась в облегченные санки — в лесу под парусом не раскатишься. Выпавший за ночь снежок заскрипел под полозьями.

Первое время бежать было легко. К вечеру Мирра хоть и устала, чувствовала себя прекрасно. То есть испытывала глубокое моральное удовлетворение: она, (уже не юная лесная дева), как ни в чем не бывало, бежит весь день по лесу за тренированной подругой. А ведь раньше ни разу на лыжах не стояла! Как тут не испытать законную гордость за себя, любимую?! За день они сделали только одну длинную остановку. Перекусили зажаренным с вечера тетеревом, но огонь не разжигали. С началом сумерек Зила выбрала место для ночлега, отправила Мирру за валежником, сама принялась рубить еловые лапы на подстилку для сна и шалаш. Правительница натаскала немалую кучу дров, села отдохнуть на самое толстое бревнецо. Лесная колдунья между тем ловко наметала шалаш, настелила поверх утоптанного снега лапник, сверху кинула два меховых мешка-одеяла. Костер развели под самым боком, едва ли не в шалаше. Натопили снега, похлебали горячего варева с солониной. Потом сунули в огонь то самое, послужившее табуреткой бревнышко.

— На ночь с собой в шалаш угли возьмем. — Объяснила северянка.

Посреди ночи Мирра проснулась. Морозец пробрал так, что зуб на зуб не попадал. Давешнее бревно давно прогорело. Рядом спокойно дышала Зила. Ведьма поворочалась, подкатилась поближе. Но согреться не удавалось. Промучившись с час, она все же провалилась в сон, но и во сне ей грезилось, как замерзает в скользкой обледенелой яме. Чуть не впервые в жизни обрадовалась раннему подъему. Снова развели костер, снова кипятили воду. Но в отличие от предыдущего утра, и даже вечера, ведьма больше не ощущала бодрости. Мышцы ног и плечи ломило с непривычки. Позавтракав, отправились в путь. Зила не знала точно, сколько времени им понадобиться, чтобы пересечь лес и добраться до Орьена, но даже при приблизительных подсчетах цифра выходила страшная. Точнее, вчера-то она такой правительнице не показалась, а вот сегодня…

Мирра с усилием переставляла ноги. Сегодня снег был мокрым, то и дело налипал на лыжи. Не смотря на то, что она постоянно двигалась, сырой ветер, прохватывал до костей.

«Никогда, никогда, — мысленно повторяла ведьма на каждый шаг, — никогда, никогда, никогда я больше по доброй воле не поеду туда, где бывает снег. Уж лучше жариться под солнцем где-нибудь в Замуррье. Жар костей не ломит, а по пустыне не нужно таскаться на лыжах!» Она с тоской поглядела в спину шагавшей впереди Зиле. Та шла легко, да и еще и сани с поклажей тянула. «Никогда, никогда, никогда я больше никуда не отправлюсь без лошади» — завела про себя новой заклинание.

Мурр, широкий и полноводный в своем нижнем течении величественно нес воды мимо города.[8] От его стен к реке спускались сочные заливные луга. Пологие холмы в долине покрывала яркая зелень, поля маиса перемежались маниандровыми плантациями. На низких кустах доцветали розовые звездочки.

Удобное место для битвы. Но битвы не будет, он сравняет Интинисс с землей, как сделал это в Анвари-Этт[9]. Хаэлнир окинул взглядом перспективу. Город за светло-коричневой стеной выглядел нарядно-пряничным, совсем мирным.

Сзади послышался стук копыт. Всадник спешился. Длинный белый плащ старейшины перекинут через плечо.

— Ну как? — Эрендир встал рядом. — Осмотрел укрепления? Думаешь, они рискнут вывести гарнизон в поле?

Хаэлнир пожал плечами.

— Маловероятно. Это было бы опрометчиво, впрочем, в их положении любой шаг…