(«Я бы дала тебе еще, Дженифер, но нужен рецепт врача. Я могу купить только десять штук в неделю».) Может, и ей попробовать одну? Ее пугало, что такая крошечная красная капсулка может принести спасительный сон. Она налила стакан воды и с минуту держала пилюлю в руках, слушая, как сильно колотится сердце. Ведь это наркотик… да нет же, просто смешно! Ирма принимает по одной каждую ночь и прекрасно себя чувствует. Когда та впервые вышла на сцену, она ужасно нервничала, и вот сейчас, когда прошло семь месяцев, она все еще нервничает.

(«Я чувствую, что, когда пою, меня все сравнивают с Нили. Теперь, когда выходят ее пластинки, каждое слово из ее репертуара постоянно сравнивают».) Ладно, от одной пилюли ничего не будет. Дженифер проглотила ее, запила, сунула пузырек в сумочку и юркнула в постель.

Сколько понадобится времени? Спать по-прежнему нисколько не хотелось. Ей было слышно даже дыхание Анны, тиканье будильника на столике, звуки автомобилей с улицы – казалось, что все стало восприниматься острее и четче…

И тут она почувствовала Это! О боже! Замечательно! Все тело будто стало невесомым… голова сделалась тяжелой и вместе с тем легкой, как воздух. Она вот-вот уснет… уснет… о миленькая красная «куколка»…

На следующий день Дженифер пошла к врачу Генри. Он принял ее холодно. Состояние у нее прекрасное. Что еще за чушь! Нет, он не станет прописывать ей секонал. «Перестаньте поглощать кофе в безмерных количествах, меньше надо курить, и хорошо будете спать. А если не спите, значит, вашему организму сон не требуется».

– Эти дела так не делают, – объяснила ей Ирма несколько дней спустя. – Нельзя идти к хорошему врачу и с порога спрашивать это лекарство. Лучше всего найти какого-нибудь докторишку из тех, кого этические вопросы не очень волнуют.

– Но где? Ирма, с этими благословенными красными «куколками» я спала четыре ночи подряд, и это было божественно. А без них вот уже две ночи не сплю.

– Поищи кого-нибудь в третьеразрядных гостинчиках Вест-Сайда. Увидишь знак, обозначающий медицинскую службу, на грязном оконном стекле, – разъяснила Ирма. – Но не просто входи и проси эти пилюли. Тут нужно уметь сыграть. Зайди и скажи, что ты не здешняя, а из Калифорнии, это всегда действует. Не надевай на прием норку, а то он такой гонорар заломит, что будь здоров. Объясни, что никак не можешь заснуть. Он начнет прослушивать тебя, а ты тверди свое: все, что тебе нужно, это две ночи поспать. Тогда он сдерет с тебя десятку и выпишет рецепт, которого тебе хватит на неделю, зная, что ты опять к нему придешь. И он знает, что за десять долларов выручает тебя на целую неделю. Но поверь мне – дело того стоит. Может получиться, что ты обойдешь несколько врачей, прежде чем нападешь на подходящего – меня двое не приняли, – но ты его все же найдешь. Не ходи в гостиницу Мак-Клея – там сидит мой. Еще заподозрит что-нибудь…

Врача себе Дженифер нашла в Вест-Сайде на Сорок восьмой стрит. Она поняла, что это именно тот, кто ей нужен, когда он с деланным безразличием извлек покрытый пылью стетоскоп и кое-как прослушал ее. Разумеется, он сразу же достал рецептурный бланк.

– Нембутал или секонал? – спросил он.

– Красного цвета, – пробормотала Дженифер.

– Вот вам секонал на неделю. – Он протянул ей рецепт. – Если не поможет, приходите еще.

Анна очень обрадовалась перемене, происшедшей с Дженифер. Она ничего не знала о капсулах, но ей было приятно видеть, как Дженифер спит всю ночь напролет. «Наверное, Тони обронил что-нибудь обнадеживающее», – подумала она.

За несколько дней до Рождества, когда Анна, как обычно в конце недели, укладывала вещи в сумку, чтобы идти на выходные к Лайону, Дженифер объявила о принятом ею крупном решении.

– Значит, вот так! – произнесла она. – Сегодня вечером я либо заставлю Тони ехать со мной в Элктон, либо расстаюсь с ним навсегда. Вчера вечером я все рассчитала. Если не сработает, у меня в запасе останется полтора месяца. Полтора месяца, пока он еще будет в Нью-Йорке, и я смогу появляться в разных местах, разодетая в пух и прах, с кем-нибудь другим, чтобы свести его с ума. Свести настолько, что он женится на мне.

– Где же сегодня вечером Мириам?

– Там, где и всегда. С нами! В «Ла Бомбре» премьера нового шоу. Я сказала Тони, что заеду из театра домой переодеться и чтобы он тоже заехал за мной сюда. Мы будем с ним одни, и я застигну его врасплох. И если я разыграю все, как по нотам…

Дженифер была в одном халате, когда за нею заехал Тони.

– Эй… поторапливайся и одевайся. Шоу продлится до половины первого.

Она подошла к нему.

– Сначала обними меня, – нежно попросила она. Разомкнув объятия, он перевел дух.

– Крошка, дай мне отдышаться. Господи! Когда я рядом с тобой, мне нужно делать кровопускание. – Его руки гладили ее грудь. Дрожащие пальцы никак не могли расстегнуть пуговицы ее шелкового халата. – Черт… ну почему у тебя все халаты на пуговицах? – Стянув наконец халат. Тони обнажил ее по пояс. Он отступил от нее на шаг, дыхание у него участилось.

– Джен, ни у кого больше нет таких титек! Она улыбнулась.

– Они твои. Тони.

Он уткнулся в них лицом, опустился на колени.

– О боже! Не могу в это поверить. Каждый раз, когда касаюсь их, не могу в это поверить. – Словно изголодавшись, он с жадностью впился в ее грудь. – Она мягко отстранила его голову. – Не хочу даже шевелиться, – пробормотал он.

– Тони, давай поженимся.

– Конечно, детка, конечно… – Он лихорадочно расстегивал остальные пуговицы халата, пока тот не упал на пол. Она отступила назад. На коленях он двинулся следом за нею. Она отступила еще.

– Тони, все это, – она огладила свое тело, – не твое, а мое!

Он приблизился к ней. Дженифер опять отступила. Она погладила свои бедра, коснувшись себя пальцами между ног.

– И это тоже мое, – мягко сказала она. – Но мы хотим тебя, Тони, – вдруг севшим голосом прошептала она. – Сними с себя все.

Он рванул на себе рубашку. Посыпались пуговицы, застучали по полу. Он стоял перед нею совершенно обнаженный.

– У тебя красивое тело, – медленно улыбнулась она. Затем опять отступила.

– Но у меня красивее. – Рассчитанным нарочито затянутым жестом она погладила обе свои груди, словно ей доставляло удовольствие касаться их. Тони замер, глядя на нее и прерывисто дыша. Он бросился к ней, но она увильнула.

– Смотреть можешь, – нежно пропела она. – А прикасаться – нет. До тех пор, пока оно не станет твоим…

– Но оно – мое… ты – моя! – Он почти рычал.

– Только временно, – она сладко улыбнулась. – И я запираю все назад до тех пор, пока ты действительно не захочешь. – Она опять погладила свои груди. – Захочешь насовсем.

Весь дрожа от нетерпения, он двинулся за нею.

– Я хочу. Ну, иди же ко мне… сейчас!

– Сейчас – нет. Только когда женишься на мне.

– Ну конечно, – прохрипел он. – Я женюсь на тебе. – Он по-прежнему двигался за нею, но она уходила от него, не переставая улыбаться и оглаживать свое тело. Ее руки то поигрывали грудями, то опускались на бедра, касаясь тела везде. Она не сводила с него глаз.

– Когда ты женишься на мне. Тони?

– Поговорим об этом позже… сразу после… – Он следовал за нею, загипнотизированный этой новой игрой. Дженифер подпустила его к себе… он схватил ее груди… начал с жадностью сосать их… его руки скользнули ей между ног. Она резко отстранилась.

– Джен, – судорожно выдохнул он. – Прекрати. Что ты хочешь сделать… убить меня?

– Женись на мне, или ты касался меня сейчас последний раз – последний!

– Женюсь, женюсь…

– Прямо сейчас. Сегодня же.

– Но как мы сможем пожениться сегодня? Нам ведь нужно сдать кровь на анализ… получить разрешение. Начнем всю эту кутерьму завтра же с утра. Обещаю.

– Нет. К тому времени Мириам успеет отговорить тебя.

Упомянув Мириам, она сделала неверный ход: это моментально вернуло Тони к реальности, и его страсть начала затухать. Быстрыми шагами она двинулась к нему через всю комнату, раскачиваясь всем телом, лаская свои груди.