Кроме того, существует неписаный и романтический интерес к темной истории некоего француза той поры. Говорят, что этот человек был офицером большого чина на службе своего короля и принадлежал к привилегированному классу, который в то время монополизировал высокие должности и доходы Французского королевства. Традиция и даже письменные анналы первого столетия нашего владения Америкой связывают графа дю Кюстина18 с иезуитами, которые, как полагают, намеревались обратить дикарей в христианство наряду с желанием скорее учредить светское господство над их душами. Трудно, однако, сказать, отвращение ли, религия, политика или необходимость побудили этого дворянина покинуть салоны Парижа пади диких берегов Пенобскота19. Известно только, что он провел большую часть жизни на этой реке в примитивном Аорте, который в те времена называли дворцом, имел много ж ен многочисленное потомство и обладал большим влиянием на множество племен, обитавших по соседству. Полагают также, что он был посредником, поставлявшим дикарям, настроенным враждебно к англичанам, амуницию и оружие более смертоносное, чем то, которое они до того употребляли в своих войнах. Какова бы ни была степень его участия в планах истребления пуритан, смерть избавила его от содействия последней попытке Метакома.

На этих страницах часто упоминаются наррагансеты. За несколько лет до того времени, к которому относится начало этого рассказа, Миантонимо вел беспощадную войну против Ункаса, вождя пикодов, или могикан. Судьба благоприятствовала последнему, тем более что его цивилизованные союзники, видимо, помогли ему не только одолеть своего врага, но и преуспеть в пленении его самого. Вождь наррагансетов погиб при содействии белых на месте, которое ныне известно под названием «Равнины сахема».

Остается только пролить немного света на главные события войны Короля Филипа. Первый удар был нанесен в июне 1675 года, спустя более полувека после того, как англичане впервые высадились в Новой Англии, и ровно за сто лет до того, как пролилась кровь в конфликте, отделившем колонии от метрополии20. Полем битвы явилось поселение близ знаменитой горы Надежды в Род-Айленде21, где Метаком и его отец долгое время проводили свои Советы. Из этого пункта кровопролитие и резня распространились вдоль всей границы Новой Англии. Были набраны конные и пешие отряды, чтобы встретить врага; предавались огню города, и жизни отнимались с обеих сторон, мало или вовсе не считаясь с возрастом, положением или полом.

Ни в одном столкновении с туземными хозяевами земли растущая сила белых не подвергалась столь большому испытанию, как в знаменитом конфликте с королем Филипом. Почтенный коннектикутский историк оценивает число убитых почти в одну десятую от общего числа участников сражений и в том же соотношении — разрушенные жилища и другие постройки. Каждая одиннадцатая семья по всей Новой Англии стала погорельцами. Поскольку колонисты, жившие возле самого берега океана, были избавлены от опасности, то из этого расчета можно составить представление о мере риска и страданий тех, кто оказался в более уязвимом положении. Индейцы не избежали возмездия. Основные из упомянутых племен были истреблены до такой степени, что впоследствии не могли уже оказать сколько-нибудь серьезного сопротивления белым, которые с тех пор превратили их древние охотничьи земли в жилища цивилизованного человека. Метаком, Миантонимо и Конанчет со своими воинами стали героями песен и легенд, а потомки тех, кто опустошил их владения и уничтожил их род, отдают запоздалую дань высокой отваге и дикарскому величию их характеров.

ПРЕДИСЛОВИЕ К ИЗДАНИЮ 1833 г.22

За последнее время об индейцах Северной Америки написано так много, что для погружения читателя в обстоятельства и обстановку этой истории долгих пояснений не требуется. Главные действующие лица из числа аборигенов — исторические; и пусть ситуации вымышлены, они столь близки к происшествиям достоверным, что способны дать весьма верное представление о взглядах, привычках и чувствах того рода людей, которых мы сочли уместным именовать дикарями. Метаком или, как его прозвали англичане, Король Филип, Ункас, Конанчет, Миантонимо и Аннавон — все они были индейскими вождями высокого ранга, чьи имена глубоко связаны с историей Новой Англии. Имя Ункаса, в частности, принадлежало, вероятно, целому роду в племени могикан, поскольку его носило несколько сагаморов; позже оно обнаруживается среди их потомков, в сочетании с обычными именами, полученными при крещении, такими как Джон, Генри, Томас и т. д., и обычно почитается за родовое имя.

Метаком или Филип, возникающий на этих страницах в облике злейшего врага белых людей, в конце концов пал на войне, которая была им же развязана. То был самый внушительный спор, в который когда-либо англичане вступали с коренными обитателями страны; и настал момент, когда спор этот сделался серьезной преградой на пути колонизации. Позднее поражение и смерть Филипа позволили белым людям сохранить свои владения в Новой Англии. Преуспей же он в объединении усилий всех враждебных племен, которых конечно же тайно поддержали бы французы обеих Канад и голландцы Новых Нидерландов, осуществление его обширных и благородных планов стало бы делом куда более реальным, нежели нам то представляется ныне.

Мы считаем, что в отражении способов ведения и самого накала индейской войны, предложенных читателю, не содержится никаких преувеличений. Предания, знакомые всему западному пограничью Соединенных Штатов, подлинные и печатные истории, повествующие об опасностях и борьбе первых поселенцев, и все известные нам обстоятельства служат подтверждением всего, что мы попытались здесь описать.

Можно видеть, что в этом произведении автор чуть отступил от обычного стиля романного повествования, поскольку целью его было воссоздать скорее близкий ему эпос, нежели обычное произведение в прозе. Толчком для этого эксперимента послужило общение с литераторами Европы, а стиль оказался, быть может, больше подвластным переводу, нежели воплощению на том языке, на котором книга была написана. Результат можно было предвидеть — ведь полагают, будто повесть эта добилась большего признания за рубежом, нежели дома.

Труд этот был первоначально напечатан там, где и написан — в Италии, и рабочие, нанятые для этого, были совершенно незнакомы с английским языком. Так много опечаток обнаруживается в книгах, напечатанных при самых благоприятных условиях, что автору поверят, если он отнесет множество таковых, содержащихся в оригинальном издании, за счет упомянутых фактов. Особенно пострадала пунктуация, зачастую столь сильно, что исчезает смысл, и во множестве случаев слова одного звучания подменены сходными, имеющими иной смысл. В нынешнем издании мы позаботились исправить эти погрешности, и надеемся, что, по меньшей мере в этом отношении, книга выиграла. Мы избавились от некоторых утомительных повторов; временами подвергся изменению смысл — надеемся, к лучшему; были добавлены пояснения, способные помочь европейскому читателю в понимании аллюзий и эпизодов этой книги. В прочих отношениях рассказ остается таким же, как он был первоначально задуман и написан.

Лондон Сентябрь 1833 г.

Сведения о событиях этой повести следует искать в отдаленном прошлом летописей Америки. Колония самоотверженных и благочестивых беженцев, спасаясь от религиозного преследования, высадилась на Плимутском утесе менее чем за полвека до того времени, когда начинается этот рассказ. Они и их потомки уже превратили множество обширных диких пустошей в радующие глаз поля и жизнерадостные поселения. Трудолюбие эмигрантов ограничивалось главным образом прибрежной местностью, создававшей благодаря своей близости к водам, плещущим между нею и Европой, подобие связи со страной их праотцев и далекими очагами цивилизации. Но предприимчивость и желание отыскать еще более плодородные области, наряду с искушением, в которое ввергали обширные и незнакомые земли, лежавшие вдоль их западных и северных границ, побуждали многих отважных искателей приключений проникать глубже в леса. Место, куда мы хотим перенести воображение читателя, представляло собой одно из поселений, которое уместно назвать обителью утерянных надежд на пути шествия цивилизации по стране.