- Любит, не любит, плюнет, поцелует…

Марина бросается спасать вверенный ей букет, но Женька поднимает его вверх и перекладывает из одной руки в другую, явно издеваясь над бедной Маришкой.

- Ап! Ну зачем он тебе, куколка? Хочешь, я тебе пылесос подарю? Веник – это так несовременно.

Марина, пытаясь достать цветы, спотыкается о вытянутые ноги своего мучителя и как подкошенная падает прямо на него. Я даже отсюда вижу звёздочки, которые посыпались из её глаз от столкновения с чугунной Женькиной башкой.

- У-у-у! – взвывает она.

Женька, вмиг посерьёзневший, испуганно отстраняет её голову и, отшвырнув букет, начинает рассматривать лоб на предмет шишки:

- Прости, куколка! Где болит? Не плачь! Давай я за льдом схожу!

Но отважная Марина и не думает плакать: продолжает лежать на нём и не может отвести затуманенного взора от его глаз. Женька сглатывает ком и переводит свой взгляд на её губы. Судорожный вздох из двух грудей одновременно, тихий женский стон и мужской победный рык сообщают, что лучше мне попрощаться с ними обоими при помощи смс.

Как только поезд входит в пригород Дюссельдорфа, мой телефон оживает и весёлым голосом Маркус Штайн сообщает, что он будет встречать меня на вокзале. Мне пришлось брать с собой два чемодана с одеждой и обувью, ведь путешествие поездом гораздо длиннее авиаперелёта, да и в Германии мне придётся провести несколько дней. Марина сказала, что для возвращения заказала мне билет на самолёт с открытой датой. Что ж, по крайней мере, здесь есть Маркус, который прекрасно говорит по-русски. Значит, мне будет с кем поболтать.

Младший Штайн встречает меня широченной улыбкой и крепкими объятиями, явно наплевав на то, что у немцев так не принято. Тут же сообщает, что жить я буду у них дома.

- Я бы прекрасно чувствовала себя и в гостинице, – смущаюсь я.

Но Маркус крутит головой:

- Мама нас не поняла бы.

Ужин с отцом и сыном Штайнами, а также вдовствующей сестрой Дитриха фрау Лорой перешёл в приятную беседу в гостиной. А на ночь меня устроили в уютной спальне, правда, великоватой для одного человека. Что ж, у богатых людей свои представления о комфорте.

За завтраком я поинтересовалась, во сколько мы поедем смотреть объект. Маркус спросил у отца. Тот слегка смутился и что-то ответил.

- Дело в том, – перевёл Маркус, – что вилла расположена в пригороде Майнца.

Я попыталась представить себе карту Германии, которую изучала в интернете несколько дней.

- Ого! Это же намного выше по Рейну. Зачем она вам?

- Это недвижимость, – пояснил Маркус. – У нас также есть дом в Мюнхене и квартира в Берлине. Можешь рассказать Веронике, что я довольно богатый жених. Возможно, она всё-таки согласится приехать к нам в гости.

- Не поможет, – рассмеялась я. – Это же РУССКАЯ женщина! Лучше я скажу ей, что отец лишил тебя наследства, ты живёшь в шалаше на берегу Рейна и голодаешь. На следующий день она примчится сюда с кастрюлькой пельменей.

- Тогда скажи ей ещё, что я простудился в своём шалаше: хочу, чтоб она примчалась не на следующий день, а прямо сегодня, – совершенно серьёзно ответил Маркус и погрустнел.

Эк тебя зацепило, милок! Твой «фатер» как в воду глядел!

Большой круизный теплоход сверкал огнями, как ёлочка. Я удивилась тому, что мы потеряем столько времени на дорогу, но Дитрих напомнил, что когда-то, при первом знакомстве, обещал показать красоты Рейна и его прибрежных замков.

- Отец говорит, что ты здесь не только по работе – ты наша гостья, -пояснил Маркус.

Мне выделили просто потрясающую каюту на верхней палубе с открывающимися на балкон французскими окнами. По тому, как особенно предупредительны были со мной два стюарда, переносившие мой багаж, я поняла, что далеко не все каюты были того же класса, что и моя. Понимаю, конечно, что миллионер не поместит свою гостью в эконом-классе, но это помещение чересчур шикарно для меня, привыкшей к своей деревянной кровати-полуторке, а не к четырёспальному сексодрому на полкаюты. Я тут просто потеряюсь.

Маркус довёл меня до двери и попрощался до ужина, пообещав зайти за мной в восемь и проводить в ресторан. Офигеть!

Перед самым уходом он взял мою руку в свою, поцеловал её и задумчиво посмотрел мне в глаза:

- Verzeih mir, Alice! Ich wünsche dir Glück⃰.

Я, конечно, ничего не поняла, покивала, улыбаясь, как дурочка, и закрыла за ним дверь каюты.

Так мне что, наряжаться надо? Я как-то для ресторана ничего и не взяла.

Не успела я эту мысль додумать, как раздался стук в дверь, и на пороге появился сияющий стюард. В руках у него был чехол с одеждой, который он аккуратно положил на кровать. Я начала объяснять, что это не моё, что он ошибся каютой, но тот только улыбался и повторял одно слово – «Geschenk». Потом поставил рядом с кроватью большой бумажный пакет и удалился. Пока не забыла, как звучит это загадочное слово, ввела его в голосовой поиск-переводчик. Хм… «Подарок»… Странные всё-таки эти немцы: не стесняются дарить одежду практически чужой женщине. Но надеть придётся: в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Да и в ресторан в той одежде, которую я взяла для дороги и работы.

Ровно в 20-00 раздался деликатный стук в дверь. Я бросила последний взгляд на себя в зеркало: хороша! До Ники, конечно, не дотягиваю, но всё же! Да и кавалеры сегодня замечательные, но не те. Открываю дверь с мыслью, что немецкая пунктуальность просто восхищает. Или Маркус всё-таки русский?

Русский…

Но не Маркус.

⃰Verzeih mir, Alice! Ich wünsche dir Glück (нем.) – Прости меня, Алиса! Я желаю тебе счастья.

Глава 55

Четырёхдневное путешествие от Дюссельдорфа до Майнца подходит к концу. Я специально выбрал тур с заходами в притоки Рейна и длительными остановками для осмотра замков. Есть лайнеры побольше и пошикарней этого, но они слишком крупные, чтобы останавливаться вне специальных пристаней. А наш заходит почти в каждый небольшой городок, и пассажиры могут погулять по берегу, совершить экскурсию по местным достопримечательностям. Синичку интересуют, прежде всего, замки. Архитектор! Она фотографирует всё подряд и потом не может насмотреться.

Но в первый вечер нам было не до замков. Хорошо, что я ужин заказал на девять.

Когда она открыла дверь в платье, которое я сам для неё выбрал, в туфельках на высоком каблуке, с собранными в высокую причёску волосами, я замер и не знал, что сказать. Хотелось освободить эту сладкую конфетку от яркой обёртки и смаковать всю ночь. Синичка, что ты со мной делаешь?! Я же не выдержу целую неделю!

Я дал себе слово, что это путешествие пройдёт без секса, что я не притронусь к Алисе до самого дома, даже если она меня простит. У меня должок перед моей Синичкой. Я задолжал ей романтическое путешествие по Рейну. Я задолжал ей почти два года поцелуев и нежных слов. Сначала я перевоспитывал своих друзей-тараканов в голове, потом разбирался с врагами-конкурентами. А должен был всё это время просто любить одну-единственную девочку, заботиться о том, чтобы она улыбалась и ни о чём не тревожилась. Я старался, как мог, оградить её от опасности, но сделал только больнее. Как теперь объяснить ей это, как доказать, что люблю её так, что готов выть на луну по ночам, отказавшись от своей любви, только бы не подвергнуть её риску, который постоянно следует рядом со мной?

Я не готовил речь, не знал, что сказать моей любимой. Просто стоял в дверях каюты и смотрел на неё восхищёнными глазами. Она опешила и тоже молчала. Постепенно до неё стало доходить, что наша встреча подстроена.

- Дитрих и Маркус?.. – задала она вопрос.

- Ужинают дома с фрау Лорой.

Она кивнула и уточнила:

- Нет никакой виллы, да?

- Да. Виллы нет. Но есть небольшой замок недалеко от Майнца. Через четыре дня мы будем там, а Штайны прилетят на своём вертолёте. Не обижайся на них: они такие романтики!

Обиды я в её глазах не увидел. Но и радости тоже. Только напряжение.