— В этом вся Клэр.

Спать хочется, но сон не идет. Лежим на кровати, Алекс на спине, закинув руку за голову, а я обнимаю его. Мы очень долго болтаем о том, как нам жилось в эти два года, избегая только неприятной темы расставания. В какой то момент встречаемся взглядами, целуемся, и поцелуй становится все более жарким, и я чувствую руки Алекса на спине под футболкой... Слышу его вздох над ухом, и он шепчет:

— Я так давно мечтал об этом...

И вдруг меня будто обжигает холодом, на коже даже появляются мурашки. Я снова чувствую, как паника накрывает с головой, а глаза наполняются слезами. Отстраняюсь и сажусь на другой конец кровати, пытаюсь восстановить дыхание. Этот момент напомнил мне тот, давний, несколько лет назад... Темная, как и сейчас, комната, парень, нависший надо мной. «Ты ведь так давно мечтала об этом!»

Алекс не понимает, что происходит.

— Дженнифер, ты чего? Я сделал что то не так? — спрашивает он и обнимает меня.

— Нет, дело не в тебе, прости.. Просто... — я не могу найти слов и боюсь. Прижимаюсь к нему сильнее.

— Что-то случилось? Расскажи, прошу, — он гладит меня по волосам. — Я не хотел обидеть тебя, честное слово!

— Алекс, я думаю, ты должен знать... Когда-то давно, мне было четырнадцать, я была на школьной вечеринке. Твои слова на секунду вернули меня в тот день, — я глубоко вдыхаю и говорю: — Меня изнасиловал парень, в которого я впервые в жизни влюбилась.

ГЛАВА 8

Наши дни.

Я рассматриваю белый стеллаж за спиной доктора Лоу. На нем стоят папки с документами — наверное, это дела пациентов — два цветка в горшке и какие-то канцелярские принадлежности. Я избегаю смотреть на врача — приходится тут делиться почти интимными подробностями. К счастью, психиатр никак не комментирует эти подробности, а то мне было бы стыдно еще больше.

— Замечательно, замечательно... — доктор Лоу все еще записывает что-то в свой блокнот. — Дженнифер, что вам снится в последнее время?

Он меняет тему неожиданно, и я даже теряюсь.

— Не помню... То есть ничего, наверное. Темнота и все. А что?

— Еще вопрос. Вы помните нашу прошлую встречу? — он снова никак не комментирует мой ответ, только задумчиво записывает что-то еще.

— Конечно, помню.

Психиатр складывает руки перед собой и пристально смотрит на меня. Я начинаю нервничать.

— Хорошо. Скажите мне, пожалуйста, когда мы с вами виделись и о чем говорили?

— Серьезно? Во вторник. Я рассказывала, как поступила в колледж и как вернулся Алекс... Доктор, к чему эти вопросы?

Его разочарованное лицо меня пугает. Что могло снова случиться? Я ведь иду на поправку, мы это уже с ним обсуждали. Доктор Лоу задумывается на минуту, делает очередную пометку и убирает блокнот. А затем говорит:

— Дженнифер, нет, вы ошибаетесь. Меня не было в больнице неделю, мы виделись с вами в прошлый четверг. Боюсь, как я ожидал, у вас небольшие проблемы... С восприятием времени. Для вас прошло всего два дня?

Меня шокируют его слова. Как — неделя? Позавчера был вторник, я сидела на этом самом месте, он спрашивал про колледж. На следующий день терапии не было, была прогулка, а потом снова обычный день... Подъем, завтрак, свободное время, прогулка, обед. Перечисляю распорядок дня в уме. Да, так и было, прошло два дня, а потом...

Я резко встаю с кресла и хожу по кабинету. Потом я снова проснулась, пришел Билл... Нет это было сегодня.

— Не может этого быть! — кричу на доктора, не заботясь о субординации. — Какая неделя? Вы действительно думаете, что я сумасшедшая?! Да, у меня есть проблемы, но я прекрасно помню, что мы виделись во вторник!

— Дженнифер, прошу вас, успокойтесь. Сядьте.

— Нет! Вы говорили, я иду на поправку — а теперь снова! Хотите вечно меня здесь держать?! — я уже истерически кричу, разозлившись не на шутку. Доктор поднимает обе руки в примирительном жесте:

— Успокойтесь, пожалуйста. Я все вам объясню. Если вы не можете справиться с агрессией самостоятельно, мне придется принять меры! — это он говорит уже твердо, смотря мне прямо в глаза.

— Принимайте! Опять накачаете меня вашими таблетками?! Хрен я буду их пить! Понятно вам?! — у меня темнеет в глазах, я сама не понимаю, что именно меня так разозлило, но я в ярости. Разворачиваюсь и иду к выходу из кабинета, с грохотом отшвырнув кресло со своего пути. Но только я успеваю взяться за ручку двери, как голова кружится, я теряю равновесие и спустя несколько секунд падаю на пол, успев только увидеть, как испуганно бросается ко мне врач.

Вокруг меня темнота. Не вижу абсолютно ничего. Поднимаю руки и смотрю на свои ладони — значит, зрение в порядке. Какого черта?

— Эй? Где я? — пытаюсь позвать хоть кого-нибудь, но голоса нет. Не могу выжать из себя звука.

Из темноты появляется силуэт. Вглядываюсь внимательнее — это оказывается Билл. Он одет как-то странно, не в свою обычную форму. Билл подходит ко мне и обнимает. Я хочу спросить у него, что происходит, но все еще не могу сказать ни слова.

Он смотрит мне прямо в глаза и берет мои ладони в свои.

— Дженнифер, слушай внимательно. Доктору Лоу доверять нельзя. Ты поняла? Думай, когда что-то рассказываешь ему. Иначе останешься здесь навсегда.

Хочу ответить, но не получается. Умоляюще смотрю на него, взглядом прошу объяснить хоть что-то, но он разворачивается и уходит без единого слова.

«У меня галлюцинации? Я действительно превращаюсь в психованную?» — только и успеваю я подумать, как проваливаюсь в темноту.

Открываю глаза в своей палате и понимаю, что не помню, как оказалась здесь. Кажется, у меня был обморок... Точно, я разозлилась на доктора, а потом потеряла сознание. Черт.

Собираюсь с мыслями, но в дверь стучат. Затем она открывается, и входит доктор Лоу.

— Здравствуй, Дженнифер. Как ты себя чувствуешь?

— Кажется, нормально...

Я сажусь в кровати. У доктора в руках его неизменный блокнот. Вот бы прочитать, что он там все время пишет. Но сейчас блокнот закрыт, а главврач мне улыбается.

— Я рад узнать, что вы в порядке. На нашем сеансе у вас случился обморок. Я пока не могу сказать причину, но анализы уже взяты. Надеюсь, ничего серьезного. Я могу лишь подозревать, что ваша психика таким образом пытается защитить вас от страданий, попросту «выключая» организм. Не переживайте пока, — его голос звучит тепло, несмотря на то, что я снова наорала на него. И, предугадывая мои слова, доктор добавляет: — Я не сержусь на вас за срыв.

Краснею и смотрю на свои ноги, потому что боюсь поднять глаза.

— Спасибо.

— Отдыхайте, Дженнифер, боюсь, что вы проспали ужин. Я попросил оставить порцию для вас, она в столовой.

С этими словами он выходит из палаты. Я сижу еще некоторое время и обдумываю его слова. Ну что за черт со мной происходит? При малейшем намеке на боль моя психика просто будет «ронять» меня в обморок? Очень весело.

Решаю все же поужинать, тем более, что чувствую голод, поэтому иду в столовую. На одном из столов одиноко стоит поднос с моей едой — уже привычные гречка и котлеты, хлеб и чай. Жую, не чувствуя вкуса, но голод утоляю. В столовой больше никого нет: все пациенты давно поели, судя по времени — скоро отбой. Поэтому я еще долго сижу здесь, в тишине. В осточертевшую палату совсем не хочется возвращаться.

* * *

Эндрю Лоу задумчиво барабанил пальцами по рулю, стоя в пробке на светофоре. Мысли его были об этой девушке, Дженнифер Хард. Как же она все-таки похожа на его дочь. Те же светлые волосы, глаза, миловидное лицо. Доктор грустно посмотрел на фотографию дочери, которая всегда была в машине с ним. Это единственное, что напоминало ему о ней: девочка погибла десять лет назад, и только чудо помогло несчастному отцу пережить это горе. Как же хотелось вылечить пациентку, пусть хоть у нее все в жизни сложится хорошо... К сожалению, Эндрю знал — есть такие пациенты, которым нельзя уже ничем помочь. И он очень надеялся, что Дженнифер к ним не относится.