Он пригласил Дэни, Лэша и Гасси поужинать в ресторане, но Гасси отказалась под предлогом усталости. Её оставили в Доме теней, а сами уехали обратно в Занзибар. Небо было зеленовато-лиловым, и на нем уже появились бледные звезды.

— Нет, ради Бога, не делайте этого, — поспешно взмолилась Дэни. — У полиции с нами и так хватает проблем. К тому не из-за чего переживать. Там не было ничего стоящего. Только носовой платок, солнечные очки, компактная пудра и губная помада. Всякая ерунда. И пенсов восемь — десять мелочи.

— Должно быть, это работа кого-то из деревенских, — сказал Лэш. — Парень будет ужасно разочарован. Хотя, полагаю, его подружкам доставит удовольствие помада. Но сумка теперь никуда не годится. Завтра куплю тебе другую. Сувенир с Занзибара.

Город ночью очень отличался от того, каким он был в середине дня: прохладный воздух выманил всех из домов. Весёлые толпы гуляли под деревьями в общественных садах и вдоль морского побережья, на крышах шумели семейные вечеринки. Музыка и смех, мелодичный крик продавцов кокосов и непрерывный рокот барабанов создавали очаровательную развесёлую мешанину звуков, в которую вливались обычные шумы любого восточного города.

— Сегодня какой-то особенный день? — спросила Дэни. — Праздник или что-то в этом роде?

— Нет. А почему вы так решили?

— Все веселятся. Послушайте…разве не слышите? Похоже, все здесь счастливы…

— Это счастливый остров, — улыбнулся Саид Омар. — И когда нам весело, мы смеёмся… или поем, или играем на кинандах — мандалинах. Или бьём в барабаны. А как вы слышите, весело нам бывает очень часто. Мне кажется, это здорово. Да… очень здорово. Но иногда мне становится страшно.

Лэш внимательно посмотрел на него.

— Страшно отчего?

Саид Омар остановил машину под благоухающими ветвями индийского пробкового дерева, которое росло возле высокой белой стены. Он откинулся назад, положив тонкие коричневые руки на руль; лицо было слегка освещено светом приборного щитка.

Потом неторопливо произнёс:

— Я буду честен с вами, мистер Холден. Мне кажется, вы что-то знаете о колоссальном кладе; об очень крупном кладе, который уже много лет ищут многие люди, хотя лишь некоторые верят в её существование. Это легендарное сокровище, по слухам, было зарыто первым султаном Сейидом Саидом в Бет-эль-Расе.

Ни Лэш, ни Дэни не ответили; Саид Омар воспринял их молчание как знак согласия, поскольку после минутной паузы сказал:

— Я сам не верю, что оно когда-нибудь существовало, что эти россказни больше, чем сказки или легенда. Но совсем недавно пронёсся слух, что это — факт, а не выдумка.

Он шевельнулся; руки крепче сжали руль.

— На этом острове есть люди, которым нужны деньги, большие деньги, чтобы купить победу на следующих выборах. Есть старая поговорка: «Я сменю веру и даже цвет кожи, если хорошо заплатят». И всегда есть голоса, увы, очень много голосов, которые нельзя приобрести убеждением, но можно купить за наличные. Поскольку деньги всегда говорят громче любого политика. Один из тех, кто хотел купить власть, летел с вами из Лондона, и сейчас он мёртв. Джемб. Но есть другие, и им тоже нужны деньги.

Он помолчал, потом пожал плечами и достал из кармана портсигар.

— Вы не курите, я полагаю, мисс Китчелл? Не против, если я закурю?

Он предложил сигарету Лэшу, и когда машина наполнилась ароматом турецкого табака, откинулся на сиденье, как будто разговор был закончен и ему больше нечего было сказать. Лэш медленно произнёс:

— Тогда, я думаю, всех их ждёт большое разочарование. Зачем вы нам это рассказываете?

Саид Омар рассмеялся.

— Вы совсем не глупы, мистер Холден, верно?

Это было утверждение, а не вопрос, и Лэш сказал:

— Конечно, я не глуп! Но я не понимаю, как все это связано со мной или с мисс Китчелл.

— Разве? Ну, возможно, вы правы. Все это только предупреждение.

— Предупреждение? — Голос Лэша сорвался, и Дэни почувствовала, как его тело напряглось. — Там, откуда я приехал, «предупреждение» — угрожающее слово. О чем вы нас предупреждаете? Или я вас неправильно понял, и это — угроза?

— О нет! — Саид Омар взмахнул руками. — Вы меня неправильно поняли. Зачем мне вам угрожать? Я всего лишь хочу дать вам совет.

— Хорошо, мы слушаем.

— Если в легенде о спрятанном сокровище есть какая-то доля правды, любой, кто имеет хоть какие-нибудь сведения о нем, по моему, должен все рассказать его величеству султану, храни его Господь, или полиции.

— Почему? Потому, что обладание этими сведениями опасно?

— Да, конечно. Это может быть очень опасно. Но гораздо опаснее, хотя и не в моих интересах говорить об этом, если оно попадёт в плохие руки. Такая сумма денег — большая опасность, если её используют в плохих целях. А её так и хотят использовать. В этом можете быть уверены. На этих деньгах лежит проклятие.

Лэш поспешил спросить:

— Вы же не верите в эти сказки?

Саид Омар взглянул на него и рассмеялся:

— Так вы об этом слышали? Да, верю, а вы нет. Но вы — молодой человек, мистер Холден, и из очень молодой страны. Вам ещё очень многое предстоит узнать — особенно о Востоке. Одну из наших истин можно выразить в следующих, быть может, немного избитых словах: «На небесах и на земле гораздо больше тайн, чем нам дано постичь».

С виноватой улыбкой он повернулся к Дэни.

— Извините меня, мисс Китчелл. Это вас совсем не интересует. Сейчас мы поедем в мой клуб, где будем отдыхать и пить. Там вы встретите моих друзей. Они гораздо интереснее меня.

Он отказался дальше говорить на эту тему и отвечать на какие бы то ни было вопросы и отвёз их в Арабский клуб, где они прекрасно провели время под звёздами. Потом они отведали старинных блюд в маленьком ресторанчике на тихой пустынной улочке, а в завершение поехали на берег моря за дворцом султана, чтобы вместе со многими другими послушать игру придворных музыкантов — отрывки из Гилберта и Салливана и «Красавицы Нью-Йорка».

Когда они вернулись в Дом теней, там все ещё горели огни и вечеринка была в разгаре, хотя уже была почти половина одиннадцатого. Саид Омар отказался войти вместе с ними. Следя на исчезающими огнями его машины, Лэш задумчиво произнёс:

— Этот парень знает гораздо больше, чем говорит. Гораздо больше! Вопрос в том, чего он в действительности добивается? Он в самом деле на стороне националистов, как говорит, или это только блеф? Он будет не первым обеспеченным аристократом, который отвернётся от своего класса и присоединится к бунтовщикам!

Дэни негромко сказала:

— Он разговаривал с тем человеком, Джембом, в аэропорту Найроби. Я их видела.

— Когда? Где? Ты мне не говорила.

— Я и думать об этом забыла. Было столько других проблем… Куда серьёзнее.

Она все рассказала, и Лэш задумался:

— Хм… Это звучит очень подозрительно. Может быть, он сам все сделал? Подложил Джембу цианистый калий, потому что сам — кандидат номер один на пост диктатора. Может быть, он себя воображает в роли местного Гитлера. Фюрер Занзибара…

— "Владыка Земли и времени", — процитировала Дэни и тяжело вздохнула.

— Что это?

Дэни покраснела.

— Прости, я кое о чем вспомнила. Персидская надпись, которую он мне вчера переводил. Возможно, он думал, что станет таким владыкой и восстановит былое величие.

— И ему нужны деньги, чтобы начать. Может быть…

— Но это не он. Он ведь не мог украсть у меня письмо с картой. Иначе бы знал, где собака зарыта. А он не знает. Зато он может думать, что письмо все ещё у меня. Возможно, даже полагать, что я везде ношу его с собой. А я и не подумала!

— О чем ты?

— Моя сумка. Ты сказал, её вспорол кто-то из деревенских, но это не так. Я думала об этом, но там никто ко мне не подходил ближе, чем на три ярда.

Лэш рассмеялся.

— Послушай, милая. Если ты думаешь, что кто-нибудь может вести машину одной рукой, а другой — вытащить кошелёк и содержимое твоей сумки, к тому же на такой скорости, ты просто ненормальная! К тому же ты даже не сидела рядом с ним. Там сидела Гасси.