— О, я так с вами согласна! — искренне подтвердила Лоррейн. — Ужасное несчастье. К тому же я предполагаю, что они связаны по три.

— По три чего? — потребовала ответа потрясённая Гасси Бингхэм.

— Убийства, конечно, дорогая. События всегда идут по три. Вы этого не замечали?

— Но ведь пока случилось только одно, — возразила Миллисент Бейтс.

— Моя дорогая, неужели вы ничего не слышали? Как же, я думала, что мы одни не знали, потому что неделями не получаем английских газет. Но вы-то должны были видеть…

Тайсон воздел глаза к небесам, а затем, осознав, что предотвратить уже ничего нельзя, пожал плечами и разлил портвейн.

— Что мы должны были видеть? — резко спросила Миллисент.

— Ну как же, по поводу мистера Ханивуда. Адвоката Тайсона. Его убили…

— Ханивуд… старый Генри Ханивуд? — хрупкий бокал выскользнул из пальцев Гасси Бингхэм, и опять тёмная лужа вина заблестела в свете свечей. Но она этого не заметила. Гасси подалась вперёд, уставившись на Лоррейн, и её голос внезапно окреп: — Откуда вы это взяли?

Но Лоррейн не обратила внимания. Она встала из-за стола, взяла пустой бокал и хватила его об пол.

— Это третий, — уверенно сказала она. — Ещё один к двум тем, а это значит, больше ничего не разобьётся. Гасси, дорогая, что ты сказала?

Гасси повернулась к брату.

— Тайсон, что это за невозможная чушь, которую несёт Лоррейн?

— Это не чушь, — ответил Тайсон, наливая себе портвейн. — Я только сегодня узнал, что беднягу убили. Застрелили в собственном кабинете утром того дня, когда вы вылетели из Лондона. Полагаю, вы бы увидели в газетах, если бы не суматоха со сборами.

— Нет, я не видела и до сих пор не верю. Зачем кому-то убивать старого Генри?

Тайсон пожал плечами.

— Спроси что-нибудь полегче. Я полагаю, ограбление. Сейф был открыт. Деталей я не знаю.

— И как же, — спросила Миллисент, — вы узнали об этом? Если у вас есть почта из дому, я бы хотела взглянуть.

Тайсон казался растерянным, и Лэш злорадно подумал: это научит его быть осторожнее!

— Она должны быть где-то здесь, — промямлил Тайсон. — Но если уж на то пошло, я с дневной почтой получил письмо. Налей себе портвейна, Гасси.

— От кого? — допрашивала Миллисент.

— От… От человека, которого вы не знаете, — поспешно выкрутился Тайсон.

— Что он написал? Когда это случилось? Как…

Тайсон скорчил страдальческую мину и раздражённо спросил:

— Почему вас это так интересует? Он ведь не был вашим семейным адвокатом?

— Он был казначеем нашего клуба «Женской гильдии» и моим личным другом, — огрызнулась Миллисент. — Так когда, вы сказали, это случилось?

— Ради всего святого, почему я должен это знать?

— Одиннадцать сорок восемь, — вежливо вмешался Ларри Доулинг. — Время стало известно, потому что выстрел повредил часы, которые старый джентльмен носил в кармане жилета, и они остановились.

Тайсон посмотрел на него так, будто обнаружил слизняка в своём салате, и пробурчал под нос:

— Боже мой! Пресса, конечно, все знает лучше всех!

— Одиннадцать сорок восемь, — произнесла мисс Бейтс и повторила это медленнее: — Одиннадцать… сорок… восемь.

— И что это значит? — поинтересовался Найджел через стол. Миллисент уставилась на него.

— Если это действительно вас интересует, утром двенадцатого мне пришлось забежать к одной подруге, которая живёт на одной улице с мистером Ханивудом. Убийца должен был проходить мимо.

Найджел улыбнулся.

— Вряд ли это так, дорогая мисс Бейтс.

— Почему?

— Ни один нормальный человек, задумавший убийство, не пойдёт по улице у всех на виду и не будет стучаться в парадную дверь. Скорее он проберётся с чёрного хода или что-то в этом духе.

— Что показывает, — фыркнула мисс Бейтс, — как плохо вы знаете то, о чем берётесь рассуждать. Можно выбраться из дома через дверь из кухни в сад. Но эту дверь нельзя открыть снаружи. Вокруг дома высокая стена. Так что единственный путь — через крыльцо. Я знаю, о чем говорю, потому что хорошо знаю дом.

— Так хорошо, — ехидно заметил Найджел, — что спокойно могли бы убить его сами.

Гасси зло покосилась на него.

— Вы, похоже, относитесь к убийству как к шутке, мистер Пойнтинг. Но смерть — не самая смешная вещь на свете.

— О Боже! — заныл Найджел. — Что я такого сказал? Виноват, дорогая мисс Бейтс, я ничего такого не имел в виду! Просто у меня извращённое чувство юмора. Скажите, что вы меня прощаете!

— Не говорите ерунды! — махнула рукой Миллисент. — Я наверное, просто чересчур разволновалась. Но ведь я могла пройти мимо этого мужчины.

— Или женщины, — мягко поправил Ларри Доулинг.

Миллисент резко повернулась к нему.

— Почему вы так сказали?

— Просто потому, что это могла быть и женщина. В тот день у него была посетительница. И даже оставила там свой носовой платок с монограммой.

— О-о, — с сомнением протянула мисс Бейтс. — Я не подумала об этом. Да, полагаю… могла.

На некоторое время за столом воцарилось молчание. Его нарушил Ларри Доулинг, который наклонился вперёд и отчётливо произнёс:

— Итак, вы думаете, это была женщина? Женщина, которую он знал!

— Все, хватит! — неожиданно взревел Тайсон. — Эти разговоры про убийства наводят тоску. Давайте сменим тему.

— Да, давайте, — поддержал его Найджел. — Не знаю, кто хочет слушать о таких вещах.

Амэлфи засмеялась своим прелестным гортанным смехом.

— Найджел, дорогой, вы ошибаетесь. Все обожают убийства. Они всегда занимают первые страницы воскресных газет!

Она повернулась к хозяину.

— Тайсон, ты должен нас развлекать. Если тебе не нравятся убийства, говори о чем-нибудь другом. Расскажи нам про этот дом.

Тайсон прочитал короткую лекцию, в конце которой отослал интересующихся к книге дяди Барклая, экземпляров которой в доме хватало.

После турецкого кофе на веранде гости разбрелись по дому и усадьбе. Вечером устроили танцы. Тайсон и Миллисент сидели на каменной балюстраде террасы, наблюдая за танцующими через открытые двери, и Миллисент спросила:

— Где вы нашли такого секретаря и зачем? Я не понимаю, как человек вроде вас может выносить все эти кривляния и хихиканья.

— Он знает своё дело, — лениво отмахнулся Тайсон, поднялся и пошёл к столику с напитками. За ним последовала Миллисент Бейтс; он наполнил её стакан, но она покачала головой.

— Нет, спасибо. Я больше не буду. Думаю, пора спать.

Она повернулась и снова уставилась на танцоров, кружившихся по освещённой гостиной. Гасси и Найджел, Дэни и Ларри Доулинг, Амэлфи и Лэш Холден, Эдуардо и Лоррейн…

Она стояла так несколько минут, наблюдая с непонятным интересом. Потом вдруг протянула:

— Очень странно…

— Что? — спросил Тайсон.

— Все, — сказала Миллисент и удалилась.

Утомлённая Дэни прислонилась к подоконнику в спальне и смотрела через верхушки деревьев на серебрившуюся морскую гладь.

Она пришла в свою комнату примерно час назад, собираясь лечь спать. Но потом обнаружила, что спать вовсе не хочет. Не хотелось и раздеваться; у неё было не то настроение, чтобы наслаждаться отдыхом, — вечер выдался далеко не самый спокойный и приятный.

Тайсон и Миллисент Бейтс исчезли вскоре после десяти, Гасси поссорилась с Найджелом, который через полчаса ушёл, оставив Дэни разбираться с радиолой. Гасси пошла искать брата, скорее всего чтобы пожаловаться, а Лэш, натанцевавшись с Амэлфи, ушёл с ней в сад, чтобы посмотреть на цветущую Королеву Ночи, росшую недалеко от дома.

Они оставались там так долго, что южная кровь Эдуардо опасно взыграла. И хотя они вернулись по отдельности, на щеке Лэша отчётливо проступал след губной помады.

Ревнивый взгляд маркиза тут же это уловил, глаза его извергли молнию, которая во времена Рудольфа Валентино — джентльмена, на которого он несомненно был очень похож — могла бы сокрушить весь дом. Он произнёс короткую шипящую фразу по-итальянски, на которую Лэш ответил ещё более короткой на чистом английском, и только активное вмешательство Лоррейн предотвратило столкновение.