Эшли посмотрела в камеру и снова заплакала. Слезы беспрепятственно текли по ее щекам, когда она сквозь кровь и выбитые зубы говорила, как сильно она любит Мэтью.

- Хорошая девочка, - прошептал мужчина. Он расстегнул свои черные брюки и вытащил член. Он принялся дрочить, и через несколько мгновений его член стал твердым. - А теперь давай попробуем еще раз? - он шагнул в кадр, направив свой эрегированный член в рот Эшли.

На этот раз у нее не было зубов, чтобы укусить.

2

Он так и не смог заснуть. Несмотря на почти тридцать шесть часов без сна, мысль о сне была ему чужда. В его сознании навсегда запечатлелось содержание последнего DVD, что бы ни происходило.

Мысль о том, что кто-то насилует Эшли, вытворяет с ней подобные мерзости и имеет наглость смеяться над ним, сначала разозлила его, затем расстроила и повергла в депрессию, так как он ничего не мог с этим поделать.

Он упал на кровать и заплакал от бессилия, все еще ощущая ее запах на своих подушках. Усталость навалилась на него, и он погрузился в тревожный сон, состоящий из обрывков сновидений.

Сновидений, в которых за ним следили, сновидений, в которых в его доме были безликие монстры, сновидений, в которых Эшли подвергали пыткам, только в снах странным образом он был одновременно и за камерой, и перед камерой, вуайеристом и насильником, подсматривающим и мучителем. Во сне он сам сунул руку в джинсы, вытащил свой вялый член и поглаживал его, смотря на нее, свою Эшли, испуганную и ожидающую, что будет дальше. Он принялся еще более неистово мастурбировать, когда заметил, что она становится все более напуганной.

Он почувствовал то возбуждение, то напряжение, которое возникает только перед кульминацией. Он кончил, и его внутренний голос во сне загоготал, а он никак не мог определить, возбужден он больше или обескуражен своими эмоциями.

Он проснулся, отгоняя яркий сон, который уже начал блекнуть. В окно проникал солнечный свет. Он сел в кровати, его язык был шершавый, слюна на подушке. Он определенно спал. На будильнике, который стоял на тумбочке у кровати, было почти два часа дня, и его охватило чувство вины за то, что он отдыхал, в то время как Эшли находилась в опасности. Он поднялся с кровати и оглядел комнату, в душе надеясь, что ему все приснилось и Эшли сейчас появится с чашками кофе в руках, улыбнется и спросит, чем они сегодня будут заниматься.

Но не было ни кофе, ни избавления от ночного кошмара. Только тишина в доме. Он направился в ванную комнату, но вдруг остановился, его сердце бешено заколотилось, когда он посмотрел на коврик у двери. На коврике лежал не конверт, как раньше, а карточка. Он с опаской подошел к ней, взял в руки и прочитал.

Просим прощения.

Было написано на красной карточке.

Вашу посылку сегодня доставить не сможем. Пожалуйста, заберите ее у нас.

Под текстом мелким почерком был написан адрес местного отделения доставки.

Пожалуйста, возьмите с собой эту карточку и удостоверение личности.

Он не был уверен, почувствовал ли он облегчение или нет. С одной стороны, отсутствие еще одного DVD означало, что они, возможно, решили отпустить ее, пресытившись их извращенными играми.

Подобная мысль ему понравилась, и он бы с удовольствием принял ее за возможный вариант, если бы не тревожная мысль в глубине сознания, что, скорее всего, эта загадочная посылка от них.

Разумеется, он не ожидал никакой посылки, и несмотря на то, что он не мог исключить, что она может быть адресована Эшли, он понимал, что не может позволить себе пойти на подобный риск.

Лучше все знать, - решил он, - чем оставаться в неопределенности, ожидая, что будет дальше.

Не заботясь об умывании, он переоделся в футболку, натянул ботинки и вышел из дома, с мыслью о том, что дом становится все больше похожим на живую гробницу.

3

До пункта доставки было расстояние всего в милю или две, и поскольку день был солнечный и прохладный, он решил пойти пешком. Он шел, засунув руки в карманы и опустив голову, надеясь, что не встретит по дороге никого из знакомых, уверенный, что если встретит, то по его бледному как белый лист бумаги лицу поймут, что что-то случилось, очень плохое. Сейчас, находясь вне дома, шагая по дороге, у него было время все обдумать. Осмыслить происходящее. Он решил, что, ответственность за происходящее, скорее всего, несет кто-то из их знакомых, кто-то, с кем они пересекались и кого они каким-то образом обидели. Но проблема заключалась в том, что он не мог припомнить никого из их знакомых, кто бы их недолюбливал, тем более настолько, что был готов совершать подобные мерзости.

Он отчаянно хотел сообщить о случившемся в полицию, или рассказать другу, с которым можно поделиться своими переживаниями. Но он знал, что не может так поступить. Они предупредили его. Они могли следить за ним. Хотя, как и все остальное, это было лишь предположением. Он был уверен, примерно пятьдесят на пятьдесят в том, что они обладают возможностями или навыками, необходимыми для реализации слежки, но, учитывая, что все было поставлено на карту, это был риск, на который он не готов был пойти.

Стоп. Откровение. Мысль, которая при нормальных обстоятельствах и не измотанном мозгу сразу бы пришла ему в голову. Есть в доме прослушка или нет, но сейчас его там не было.

Ему ничто не мешает сообщить в полицию. Полицейский участок находился всего в нескольких шагах от него по дороге к пункту выдачи посылок. Как все просто. Так легко. Похитители Эшли никогда не узнают, если только...

Они не следят за ним прямо сейчас.

У него чуть не подкосились ноги, но он каким-то образом сохранил темп.

Он посмотрел вокруг себя, стараясь держаться непринужденно, всматриваясь в лица людей на улице, идущих ему навстречу. Он не был уверен, что ему нужно. Вряд ли они будут носить таблички с надписью о том, кто они такие. Скорее всего, они действуют незаметно, оставаясь в тени.

Более того, рассуждал он про себя, то замедляя шаг, то останавливаясь, притворяясь, что просматривает журналы в газетном киоске, его должно волновать не то, кто находится впереди. А то, кто находится позади него. Как можно спокойнее, не позволяя адреналину возобладать над собой, он посмотрел вдоль улицы в ту сторону, откуда пришел.

Людей было немного, а улица была длинной, поэтому обзор был хорошим. Некоторых он сразу же отбросил: молодая мама, толкающая коляску и старающаяся не сорваться на малыша, который шел рядом с ней и кричал, требуя мороженого, однозначно была вне подозрений. Так же как и пожилая пара, идущая рука об руку, с одинаковыми тростями, облегчающими их перемещение. Здесь были еще три человека, которые могли быть теми, кто его интересовал, все они были мужчинами, двоим было около тридцати лет, они шли вместе, а третий находился на некотором расстоянии позади них.

Чем больше он смотрел на него, тем больше убеждался, что именно этот мужчина следит за ним.

Он был худощавого телосложения, и при ходьбе наклонял голову вперед, словно голубь.

Он шел, как человек, который никуда особенно не спешит, как будто единственной причиной, по которой он находится на улице, было желание проследить за другим человеком и увидеть, куда он направляется.

Мэтт решил подождать и посмотреть, пройдет ли мужчина дальше, но тот остановился чуть дальше по улице и уставился в витрину ресторана, изучая меню. Мэтт ждал, наблюдая, как двое других мужчин, которые, как он предполагал, могли следить за ним, прошли возле него, не удостоив его даже взглядом.

Один из них рассказывал другому о своей недавней игре в гольф и о том, что он сыграл свою лучшую партию в жизни. Мэтт наблюдал, как они удаляются, а затем снова переключил свое внимание на мужчину, напоминающего голубя. Существовало миллион причин, по которым он мог оказаться здесь.

Он мог оказаться обычным человеком, вышедшим на прогулку, и наслаждающимся солнечным светом. С другой стороны, если человек раздумывает над тем, хочет он поесть в том или ином заведении, на изучение меню у него не должно уходить так много времени. Возможно, кто-то скажет, что похожий на птицу человек решил скоротать время.