— … да, до шестидесяти я разгонялась секунды за четыре с половиной. Время конечно примерное, но на ролике виден спидометр, можете посчитать сами.

— … почти двадцать лошадиных сил…

— … три передачи. Я думаю, что на следующей модели будут уже четыре. Но там будет и двигатель другой, так что посмотрим. И на этой, поверьте, с седла сдувает уже около семидесяти, так что моя одежда, — это вовсе не выпендрёж, а необходимость.

— … надежность? Я накатала на этом байке более тысячи километров, и у меня не было ни одной поломки! Да, были падения, причем иногда на скорости под пятьдесят, но благодаря отличной экипировке, они прошли без последствий. Так, пара ссадин и синяков не в счёт.

— … Я училась водить не этот мотоцикл, а мопед. Поверьте, вот мопедом управлять было реально страшно! А здесь и рулить одно удовольствие, и тормоза отличные. Думаю, что любой, кто хоть немного катался на двух колесах, освоит этот мотоцикл за пару недель. В основном, конечно — тонкости я и сама ещё познаю. Главное, купить не только мотоцикл, но и защитную экипировку. Да-да, и это не трусость. Когда вы падает на асфальт на пятидесяти километрах, вы можете рассчитывать только на экип.

— … слышь, умница, а давай я тебя прокачу по горному серпантину? Приедешь к папочке вся в слезах и соплях! Шлем ей не нравится. Стукнись своей головкой об косяк, тогда поймёшь, зачем я его ношу! Я все лето в седле, и знаю, что такое падения. И нужно полной дурой быть, чтобы игнорировать опасности. Без падений ни один не сможет научиться управлять байком! Сколько раз вы на велосипеде падали? Сколько коленок и локтей разбили? А тут, — серьезная техника! И подход нужен тоже серьезный.

— … я не могу сказать точную цену. Этот мотоцикл сделан в единственном экземпляре. Конечно, я дам вам координаты тех, кто его сделал.

— … примерно? Примерно, около шести тысяч золотых, точно не скажу.

— … да вы что?! Нашли с чем сравнивать! Машина, — это средство передвижения, а мотоцикл, — это для души. Прокатитесь, попробуйте, и сами поймёте разницу…

Вопросы сыпятся на Еву один за другим, она на многие не отвечает, но зрители не обижаются. Ее ответы зачастую состоят из случаев, которые она пережила сама, рассказывает она о них с юмором, так что атмосфера вокруг царит доброжелательная и веселая. Тем не менее, Ева с лёгкостью осаживает тех, кто хочет задать вопрос с насмешкой или намеком на ее неумелость или недостаток храбрости. Ева спокойно парирует подковырки, и охотно признается, что ей многие ещё предстоит узнать. Такая откровенность зачастую обезоруживает собеседника, на задавшего подобный вопрос начинают шикать его соседи.

Вскоре раздается протяжный сигнал, который оповещает о закрытии выставки на сегодня. Зрители, толпившиеся возле стенда с мотоциклом, расходятся, многие просят у Евы автограф, как у кинозвезды. Фернандо Аранда, терпеливо дождавшись, пока от Евы отойдут последние посетители, подходит к ней, и представляется.

— Госпожа Альва, меня зовут Фернандо Аранда. Я ведущий киноприложения к журналу "За рулём". Я понимаю, что вы устали, но не могли бы вы уделить мне несколько минут?

— Да, конечно, сударь. Только, если можно, не задавайте тех вопросов, что вы уже слышали. Я ведь видела, что вы простояли тут рядом три часа.

— Да, я заметил, что многие вопросы повторялись. Но у меня другие вопросы, заверяю вас. Все же, большинство посетителей не являются специалистами в Механике, а я закончил Капитолийский Технологический Университет, так что вопросы у меня будут больше профессиональными.

— Ха! А я только закончила Старшую школу, так что вряд ли смогу ответить на них.

— Тогда может быть вы примете приглашение к нам в редакцию? Мы могли бы сделать отличный репортаж, или даже несколько. И конечно, мне бы хотелось пообщаться с создателями этого чуда. Что скажете?

— Пока ничего не скажу, сударь. Вы же сами видите, я отсюда отойти не могу ни на секунду.

— Хорошо. Вот моя визитка, госпожа Альва, я буду ждать вашего звонка. Выставка продлится ещё два дня. Надеюсь, что вы решитесь посетить наш журнал.

— Хорошо, сударь, я буду иметь это ввиду.

— До свидания, госпожа.

— Всего хорошего.

Выставка продолжалась три дня, и к концу третьего я думала, что сдохну. Доминик меня конкретно подставил с этим своим "Лицом компании". Зато узнала, что такое публичная жизнь. Не завидую всяким актерам и актрисам. Доминик, хитрюга, вперёд не лез, все молчком, молчком. А я дура, думала это он известности боится. Как же, боится он! Просто ему лень на одни и те же вопросы отвечать сто раз подряд.

В первый день я волновалась жутко, и лишь то, что в толпе стояли мама и папа, Люси и Доминик, меня успокаивало. Родители волновались не меньше чем я, а вот Доминик был спокоен. Я сначала обиделась на его спокойствие, а потом вспомнила, что он говорил про экзамены. Все уже сделано! Мы сделали! Мы здесь для того, чтобы просто показать свои результаты, а показать нам есть что! Так зачем особо волноваться?

Я успокоилась, и к концу дня говорила с посетителями спокойно, и даже на равных. Этому меня Доминик научил. Ты, говорит, являешься обладателем уникальной техники. Все эти расфуфыренные мажоры тебе дико завидуют. Так что не они, а ты сейчас выше них по положению. Просто помни об этом. И не зарывайся.

А ведь сложно было не зарываться! Вопросы иногда задавались такие тупые, что только похлопывания ладони Доминика сдерживало меня. Зато, когда он сжимал кулак, я с наслаждением выдавала очередной гордячке порцию сарказма. И толпа реагировала на удивление спокойно.

На второй день показа я заметила, что вопросы изменились. Посетители стали более взрослыми, молодежь буквально оттирали от меня, а взрослые тёти и дяди настойчиво пытали меня об устройстве мотоцикла. Теперь я поняла, почему Доминик не посвящал меня во все тонкости. Если бы я знала, я бы наверняка проболталась. А так, я просто отвечала, стараясь не вспылить. Это было сложно, потому что Доминик то командовал успокоиться, то наоборот, требовал агрессии. В конце дня от меня отстали, видимо решив, что я круглая дурочка, и ничего серьезного не знаю. Опять повалили мажоры, которым я в сотый раз рассказывала, какой у меня замечательный мотоцикл.

Третий день прошел как во сне. На Выставке появились репортёры. Сверкая вспышками тыкая микрофоны мне в лицо, они задавали дичайшие вопросы. Какой краской я крашу волосы? У меня есть парень? А когда я планирую жениться, и сколько у нас будет детей? И так далее, и так далее. Вмешалась мама, отогнав парочку особо назойливых. Потом опять посыпались вопросы о мотоцикле, о его устройстве, о характеристиках… Я говорила, говорила, говорила… А потом все вдруг закончилось, и я расплакалась. Мама подхватила меня и отвела в выделенную нам комнатку. Там она принялась стаскивать с меня пропотевшую косуху, и в этот момент дверь в комнату распахнулась, и нас ослепило вспышкой. Прежде чем мы сообразили, фотограф бросился бежать, а потом я услышала короткое "Хэк!", и стук упавшего тела. Выскочив в коридор, мы увидели лежащего на полу скорчившегося репортёра, и стоящего над ним Доминика, который крутил в руках камеру.

— Ты что это делаешь, сопляк! — фотограф попытался подняться, но Доминик небрежно пнул его по руке, и мужчина с воплем опять свалился на пол.

— Да я тебя сейчас! — опять начал вставать он.

Тогда Доминик просто размахнулся, и ударил мужчину по голове его камерой. Потом, не обращая внимания на вопли фотографа, залез тому за пазуху, и вытащил бумажник. Тут на крики прибежала охрана, и попыталась остановить Доминика. Развернувшись, тот наклонил голову и расставил руки. В правой у него сформировался огненный шар, из левого кулака выросли ледяные шипы. Воздух вокруг загустел, резко запахло озоном. Охрана сразу же притормозила, и один из охранников крикнул:

— Эй, парень, успокойся! Мы не враги! Мы из охраны Выставки!

— Охрана, значит? — от тона Доминика меня в дрожь кинуло. — И кого же вы тут охраняете? Почему к нам лезут всякие посторонние?