Неожиданно ноги Лидии сомкнулись вокруг невидимых бедер. Движения стали резкими, ногти вцепились в невидимую спину. Монитор зафиксировал увеличение частоты биений сердца, повышение кровяного давления, учащенное дыхание. Он не заметил, что Лидия улыбается — так называемый «эффект любовника-демона», когда люди наблюдают за происходящим будто со стороны, продолжая хрустеть попкорном.

Как только наступила релаксация, страж активировал механизм возврата.

…И падал. И, черт подери, падал…

Его тело неподвижно покоилось на дне инерции, он опускался с лишенного вершины холма, по склонам, словно опаленным ударом молнии.

Тропа вела через пустынные земли и через холмистые и по мертвым равнинам, напоминающим брошенные после съемок фильма декорации. Вверх, только вверх вела тропа, в царство ослепительного света. Однако он был не из тех, кто отступает, и потому шел все дальше. Взбегал по вертикальным поверхностям, перепрыгивал бездонные пропасти. Он искал…

…И нашел?

Точнее, его нашли.

Он следовал за запахом. И вдруг оказался внутри. Он поднялся в воздух, и его завертело в фантастическом танце сорванного осенним ветром листа. Вокруг мерцал ошеломляюще яркий свет.

— О ужасающий пес, стремящийся по следу. — Голос, как и запах, казалось, звенит, доносится со всех сторон, окутывает его. — Ты зашел слишком далеко!

Мизар закинул голову и завыл так, как его научил Танатос.

Послышался глухой удар, сияние окружило его тело. Вой смолк, едва успев возникнуть. И снова пса завертело, а воздух наполнился новыми запахами — горящей изоляции, кипящего клея, паленой краски, расплавленного металла. Мизар летел, кувыркаясь и переворачиваясь, и вдруг почувствовал, как его швырнуло с края огромной скалы прямо в молчаливое небо, где в вечном сумраке расцветали звезды, а внизу проплывали облака.

И его объял мрак.

Он падал и падал — долгие дни, может быть, целые столетия, это зависело от миров, в которые он попадал…

…вниз…

ГЛАВА 3

Скитаясь, Транто давно потерял счет времени. Он никогда не обращал на него особого внимания, но сейчас окружающий мир, в частности время и пространство, алым туманом укутало безумие.

Однако, когда боль стихла, изменилось и отношение огромного фанта к собственному существованию. Туман стал почти прозрачным, теперь Транто останавливался и подкреплялся цветами. Вскоре он осознал, что находится на просторной равнине, рядом с джунглями. Вернулись воспоминания о прежней жизни, когда он был еще совсем маленьким фантом в большом стаде, которое обитало в долине, очень похожей на эту. Кто знает? Может быть, он вернулся туда, где провел свое детство?

Долгие дни Транто бродил, ни о чем не думая, а его разум витал между мечтами и реальностью. Он погрузился в эйфорию, всегда наступавшую вслед за приступами. Транто двигался, ел и пил, постепенно набирая потерянный вес, и ему стоило больших усилий делать то, чего не требовали обстоятельства. Он наслаждался простыми радостями жизни.

Дни шли за днями, спокойные и безоблачные. Местные хищники побаивались необычно могучего фанта с громадными клыками, словно высеченными из кусков распавшейся на части луны. Однажды, когда боль прошла совсем и сознание снова к нему вернулось, Транто впервые подумал, что где-то неподалеку могут быть и другие фанты. За долгие годы жизни он знавал множество разных стад, и сейчас он уже начал скучать без своих соплеменников. Было бы неплохо завести подругу. Все тревожные симптомы давно исчезли, вероятность их скорого возвращения ничтожно мала.

Тогда он занялся поисками. Сначала нужно найти стадо. И хотя сам Транто часто стремился к одиночеству, его периодически посещало желание обрести компанию — как, например, сейчас. Конечно, мало просто разыскать стадо. Придется убедить фантов принять его в свои ряды. Обычно новичку назначали серьезный испытательный срок и он занимал самое скромное положение. Это тянулось долго, слишком долго. Но тут ничего не поделаешь — существует этикет, свод правил, которым необходимо следовать. Главное — выяснить, где находятся сородичи.

Он долго и громко трубил, а потом слушал, пока окончательно не смолкало эхо. Ответа не последовало, да он и не слишком-то на него рассчитывал — на первый зов не принято отвечать. Транто снова трубил, а потом бродил по равнине. Нашел ручей и как следует напился.

Что ж, пора отправляться на поиски. Поскольку ему попадались лишь старые следы, а на призыв никто не ответил, выбор направления не имел особого значения. За исключением запада. Там раскинулись джунгли.

Трава и побеги успели вырасти снова, значит, его соплеменники давно покинули здешние места. Земля уже почти оправилась, и Транто не сомневался, что фанты обязательно вернутся, когда истощится район, где они сейчас обитают. Конечно, равнина огромна и может пройти много времени, прежде чем они появятся; с другой стороны, здесь вполне хватит места и для других стад… Он погрузился в размышления.

Теперь, когда Транто чувствовал, что силы и разум вернулись к нему, он решил не надеяться на случайную встречу. Как приятно вновь ощутить запах фантов, потереться о дружеское плечо!.. Нужно искать. Так он и поступит и обязательно найдет сородичей.

Транто медленно повернулся. Север, восток, запад, юг… Да, юг. Там старая тропа.

Он уверенно зашагал на юг, не собираясь, впрочем, строго следовать старой тропе. Фанты где-то на юге — этого вполне достаточно. Транто не слишком-то торопился. После того как решение было принято, вступили в действие законы природы — или так ему показалось. Могучий фант славился своим терпением — как и яростным нравом.

А еще он не мог пожаловаться на память: Транто отлично помнил каменистые равнины, по которым проходил, — впрочем, тогда он был маленьким и все вокруг казалось таким большим… Надо заметить, что сентиментальностью Транто не отличался — просто не знал этого чувства. Он упрямо шагал на юг, а хищники, чью территорию он нарушал, прятались до тех пор, пока чужак не исчезал из виду. Фант брел среди высокой травы, утолял жажду в прудах или лесных ручейках. Птицы с темным опереньем садились ему на спину, выклевывая паразитов. Изредка они болтали.

— У тебя здесь жуткий шрам, большой друг. Как ты его заполучил?

— Центральный шест циркового тента оцарапал меня, когда я его сломал. 11 мая 2108 года.

— О, значит, ты бывал в городах!

— Бывал.

— Я не знаю никого, кто оттуда вернулся.

— Теперь знаешь. Видел недавно моих соплеменников?

— Недавно — нет. Они появляются и уходят.

— А как на юге?

— Они направлялись именно туда. Может быть, я сам скоро туда полечу. Здесь стало плохо с жуками. А этот шрам откуда?

— От копья, которое бросил в меня один клейкий человечек.

— Клейкий человечек? Не понимаю.

— Он стал клейким после того, как я его растоптал. 7 августа 2105 года.

— У тебя возникали проблемы с икси или охотниками за головами?

— Да, но давно.

— Их сейчас очень много в джунглях.

— Кого именно?

— Охотников. И наблюдателей икси.

— Охотники покруче. Однажды меня чуть не прикончили, когда за мою голову назначили награду. 17 сентября 2113 года. Женщина. Большая Бетси, так ее звали.

— Она мертва.

— Хорошо. Иногда мне снится, что она продолжает меня преследовать. А кто ее убил?

— Сейджек. Из древесного народа. Взял ее голову. До сих пор носит с собой. Транто фыркнул:

— Это имя кажется мне знакомым.

— Сейджек — вожак самого большого клана. Быстрый. Может рукой поймать летящую птицу. Я видел. Он сильный. Очень опасный.

— Они тоже становятся клейкими, если по ним пройтись. Большая Бетси любила устраивать засады. Она тоже оставила мне на память шрам. А что хотят охотники и икси сейчас?

— По-моему, голову Сейджека. Они в ярости из-за Большой Бетси и тех, кого он укоротил.

— Если бы они держались подальше отсюда, не возникло бы никаких проблем.