После ухода куртизанки Трант в образе девушки-дикарки, как обычно, прибирал комнату. Вимарк, любивший ещё какое-то время посидеть в кресле, потягивая вино, распустил язык. На этот раз он не сдерживался и прошёлся по всем, кого только смог вспомнить: по жадным хапугам - князьям и королям; по идиотам-стражникам, что стерегли их покой за жалкую мзду; по раболепным слугам, готовым падать ниц и лобзать сапоги даже самому занюханному лорду; по вонючим попрошайкам, что денно и нощно крутились вдоль излюбленных Вимарком публичных домов; даже по грязным девкам, кои за пару монет готовы были расстелиться перед кем угодно - хоть перед мерзким эльфом, хоть перед жутким гоблином! Но, что больше всего поразило Трантольстанера, так это лицемерие перепившего говоруна.

          «Ты, жалкий червь, ещё недавно ползавший передо мной на коленях, умоляя о помиловании, - думал он, слушая всю эту грязь, что лилась изо рта виночерпия нескончаемым потоком, - да как ты только смеешь голос подавать? Жаль, что у меня рука не поднялась тебя прикончить. Без такого мерзавца мир явно стал бы только лучше...»

Копившаяся годами ярость распирала перевёртыша изнутри, но он молчал, молчал до последнего. Пока Вимарк Альвидери не перешёл последнюю черту.

- Но больше всех я ненавижу вас - бесов, заполонивших наши людские города, - изрёк он заплетающимся языком, разбрызгивая по полу вино. - Все вы, длинноухие, низкорослые, зеленокожие и хвостатые создания, якобы похожие на нас. Какого чёрта вы здесь забыли? Чего вам в ваших норах и болотах не сиделось, а?

          Трантольстанер, перестилающий кровать, почувствовал, как у него задрожали руки.

- Кто-то же должен выполнять за людьми грязную работу, - пробормотал он, надеясь, что виночерпий не услышит. Однако Вимарк неожиданно блеснул чутким слухом:

- Вот именно! Вы, богопротивные твари, только для этого и годны, чтобы прибирать за нами. Меня тошнит от одного только взгляда на ваши уродливые лица. Да что там лица - морды, страшнее тех, что у свиней! Человек - вот, кто царь природы. А прочих - в печь иль на костёр! Как ту волшебную зверушку-крадуна, которую несколько лет назад на площади сожгли. Ох, как же сладко визжало мерзкое отродье! Ещё разок услышать бы тот вой...

- Заткнись! - рявкнул Трант, резко развернувшись. - Закрой свой поганый рот, иначе...

          Он не закончил - слишком быстро пришло понимание допущенной ошибки.

- Иначе - что? - прошипел виночерпий, глядя налитыми кровью глазами на испуганную служанку. Перевёртыш забормотал извинения, но было поздно. Вимарк, с трудом поднявшись с кресла, нетвёрдой походкой двинулся к нему.

- Ты кому рот посмела закрывать, прислуга? На кого голос подняла?! Тебя спрашиваю, дикарка хвостатая!

          Перевёртыш хотел юркнуть к выходу и сбежать, но виночерпий схватил его за руку, притянул к себе. Пальцы, словно тараканы, забегали по худому телу дикарки, в котором пребывал онемевший от ужаса доппельгенгер. Теперь Вимарк уже не казался жалким и слабым, каким он был в переулке. Однако вот перевёртыш именно так себя и ощущал - они словно бы поменялись местами.

- От-тпус-стите меня, - пролепетал он. - П-пожалуйста...

- Что, бестия заморская, забыла, кто хозяин? - кислое дыхание виночерпия обжигало ухо. - Забыла, кого бояться следует? Так я живо напомню!

          Вимарк наминал худую грудь дикарки, щипал за соски, кусал за шею и тёрся набухшим членом о ягодицы. Трантольстанер, не в силах пошевелить и пальцем, внутренне кривился от омерзения, чувствуя себя беззащитной мышкой в лапах похотливого кота. И даже когда виночерпий швырнул его спиной на кровать и стал задирать юбку, перевёртыш не смог даже пикнуть.

- Сейчас я проучу тебя, паршивка, - шипел Вимарк, спуская штаны. - Чтобы ты больше никогда не смела раскрывать свою пасть, когда обращаешься к...

          Неожиданно он умолк. Трант, слыша бешенный стук крови в ушах, посмел открыть глаза. Чтобы увидеть перекошенное лицо виночерпия, который пялился ему между ног.

- Ты... Ты... не баба? - булькнул Вимарк, заметно побледнев. - Какого чёрта у тебя там...? Я чуть не... Гмл! Фу, какая мерзость!

          Перевёртыш стиснул ноги и судорожно опустил юбку. На большее сил не хватило. Когда он вновь поднял взгляд на виночерпия, то увидел налитые кровью глаза.

- Что ты за тварь такая? - прохрипел он, возвышаясь над Трантом.

- Не твоё собачье дело, ублюдок, - прошипел в ответ дрожащий всем телом Трантольстанер.

В следующую секунду он почувствовал, как пальцы Вимарка сплетаются на его горле. Доппельгенгер попробовал спихнуть обидчика, но тяжёлый виночерпий навалился сверху и принялся его душить. Трант задёргался, захрипел, попытался вырваться, но куда там - в пьяном увальне оказалось слишком много дури! И когда в лёгких уже почти не осталось воздуха, а перед глазами поплыли черные круги, доппельгенгер ощутил опаляющую волну гнева на всю людскую расу, которая собралась в единый образ, именуемый Вимарком Альвидери. Перевёртыш впился рукой ему в лицо. Виночерпий зарычал, Трант закричал. Он нащупал глазное яблоко и, что было сил, вдавил палец в глазницу. Вимарк взвизгнул и отпрянул.

Доппельгенгер хрипло закашлялся. С трудом сел, затем поднялся на ноги. Посмотрел на виночерпия. Тот держался обеими руками за лицо. Сквозь пальцы бежала кровь.

- Ты... ты... - только и смог выдохнуть он.

- Не подходи ко мне, - прокаркал доппельгенгер, хрипло втягивая воздух.

- Ты - тупая, грязная сука! Я убью тебя!

          Когда же виночерпий бросился на него, Трантольстанер, вместо того чтобы по обычаю отступить, бросился вперёд и толкнул Вимарка в грудь. Он удивился тому, сколько сил оказалось в его руках. Как просто было дать отпор! Обидчик, словно матрос на палубе попавшего в шторм судна, накренился, отлетел назад, взмахнул руками и рухнул. Затылком прямо на угол комода. Да так и не поднялся.

Всё произошло слишком быстро. Перевёртыш стоял над подёргивающим ногой виночерпием, смотрел в стекленеющие глаза и не верил, что подобное вообще могло произойти. В итоге он сделал это. Убил человека. До чего же просто это вышло. Однако Трант не испытал удовольствия от содеянного. Наоборот, новая волна ненависти и презрения к себе окатила его с ног до головы. Квилокин осудил бы убийцу. Ведь одно дело, когда ты стравливаешь людей, просто подталкивая их к истинной натуре, а совсем другое - убийство своими же руками!

Трант опустился рядом с виночерпием, схватился за голову и горько зарыдал. Вскоре слёзы иссякли, а им на смену пришло понимание, что обратной дороги нет. Раз он уже отнял жизнь, значит, следует идти до конца. Месть свершится.

***

          Первая часть плана, оказалась довольно лёгкой. Трантольстанер снял с Вимарка золотой амулет, переодел покойного в грязные тряпки, через окно вынес тело на улицу и тёмными дворами оттащил к ближайшей ночлежке для бездомных. Когда ещё брат был жив, они выяснили, что в человеческих городах проживало слишком много людей, чтобы каждый знал каждого в лицо. Обычно они не разбирались, кто убил и ограбил того или иного нищего бродягу, и как его звали при жизни. Особенно если почившего уже никто не ищет. По утру тела собирала погребальная служба Сестёр Сатиры, отвозила их за город и сжигала в общей яме. Такие жёсткие меры были необходимы, иначе б на улицах быстро завелась какая-нибудь зараза. Однако Трантольстанер всё равно не понимал подобного отношения к ближнему. Был человек - и нет человека. И всем плевать.

          Вернувшись тем же путем, перевёртыш преобразился, и уже в личине виночерпия демонстративно покинул публичным дом. Теперь он мог спокойно попасть на территорию королевского замка. В последних воспоминаниях Вимарка, которые доппельгенгер вместе с образом вытянул из амулета, всплыла неприметная калитка в стене, примыкающей к городскому саду, которую охраняла парочка знакомых гвардейцев. Оставался лишь вопрос орудия убийства. Транту нужен был хороший яд. И он знал, где его достать.