Конструктивно данная метательная машина было довольно таки сложной инженерной конструкцией, с виду весьма похожей на свои земные аналоги. Хоран собирая одни только принимающие немалые нагрузки лафеты обоих требушетов, а именно раму и этак восьмиметровые стойки, между которыми должно было ходить коромысло, чуть не охрип от матерщины на наших косячащих солдат, исполняющих роль рядовых плотников.

Такого рода работы в интересах своей роты понижения авторитета в глазах окружающих не вызывали и даже более того, пользовались не то что бы большой, но заметной популярностью среди понявшего почем в лесу шишки и умеющего хоть немного плотничать личного состава. «Мастер осадных машин» в ходе осад было дефицитной и очень хорошо оплачиваемой должностью, причем, как правило, занимаемой неблагородными специалистами. Чтобы им стать требовалось сдать экзамен, для того чтобы сдать экзамен требовались знания и опыт. Участие в изготовлении осадных машин даже на вторых ролях для замотивированного человека давало и то и другое.

Примерно двенадцатиметровые коромысла, или если правильно — балки — рычаги, Боу составил из здоровущих брусьев изготовленных из придирчиво выбранных и с трудом припертых из леса баланов. Деталь была очень ответственной, так что делать ее больше чем из двух — трех скрепленных железными кольцами и канатами брусьев со слов Хорана было нежелательно — падала живучесть системы. В собранных балках сверлились отверстия под железные оси из тех же капитанских запасов, в стойках в это время устанавливались и смазывались бронзовые втулки. Соотношение длинного и короткого плеча рычага подбиралось близким 1:6.

Сердца данной средневековой артсистемы — противовесы, конструктивно являвшиеся набитыми примерно так пятнадцатью тоннами камня прочными деревянными клетями, подвешивались на второй оси, установленной на конце короткого плеча рычага. Изделие с неподвижным противовесом, наглухо цепляемым на конце балки, несмотря на кажущуюся простоту, считалось менее надежным и живучим и самое большее после десятка выстрелов требовало постоянной проверки ящика, чтобы он в самый неудачный момент не развалился, похоронив под своим содержимым расчет и развалив изделие.

Поднимался груз вверх при помощи системы блоков и устанавливаемой на лафете лебедки, приводимой в действие парой колес с работающими при подъеме груза по хомячьему принципу людьми внутри.

Не считая спускового механизма, у нас это был выбиваемый деревянным молотом стопор, последней конструктивной деталью обоих наших требушетов была праща, изготовленная из канатов с укрепленной кожей сетью посередине.

Каждая из перечисленных конструкций имела огромное число скрытых от постороннего хитрушек, облегчающих изготовление и применение машины, так что мое уважение, к Боу и руководившим работами ротным плотникам было абсолютно непритворным. Люди хорошо умели делать то, что не умел я. Как используя примитивную гравитационную машину можно регулировать не только дальность выстрела, но и его траекторию, да так что, пуляя камнями примерно равного веса, укладывать их в квадрат пять на пять метров, я в душе с девицей легкого поведения сексом не занимался. Все что cмог придумать, это управлять выстрелом высотой подъема груза, читай сообщаемой каменюге энергетикой — чем Боу как оказалось, не пользовался за примитивностью способа. Тут у меня случился маленький когнитивный диссонанс. Черт возьми, Хоран мог настроить траекторию броска так чтобы кидать камень в направлении находящихся с превышением и понижением целей!

Короче говоря, следующую ночь я не спал вообще — допустить, чтобы осажденные сожгли установленные перед Дресхолдом и даже уже опробованные перед наступлением темноты по донжону требушеты было никак нельзя. Единственный шанс гарнизона обороняющихся чтобы успешно отсидеться за стенами, как ни как. Ну а для нас серьезно снизить потери при штурме, перебив лучших людей замка в поле, а не на его стенах.

В общем, когда после того как я сжег немалый комок нервов себе и окружающим, а нападения не случилось даже в виде попытки обстрела зажигательными стрелами, я был настолько сильно разочарован происходящим, что в качестве моральной компенсации остался полюбоваться работой камнемётов.

Осадные машины стояли на специально выровненной и окруженной раскрепленными на стояках рогатками площадке, метрах в двухстах от донжона замка Дресхолд. При обсуждении места их установки предложение поставить требушеты напротив ворот энтузиазма у нас не вызвало — в этом случае мы бы без труда проникли внутрь стен, но умылись кровью под стенами донжона. Выбрав же вариант со штурмом через проломы в стенах башни, мы одним шагом брали бы под контроль сердце крепости, а с ним почти всю стоящую упоминания добычу, припасы, замковый колодец — собственно вообще все, что может в замке заинтересовать. Добивание остатков гарнизона во дворе и на стенах стало бы вопросом времени. Очень недолгого. Если остатки гарнизона к тому времени не догадаются выкинуть белый флаг.

Обороняющиеся не стреляли даже сейчас, когда на их глазах колеса лебедок задирали короткое плечо балок с закрепленными там противовесами вверх. Хоран глядя на все это, злорадно ухмылялся.

— Почему — то я ожидал, что хозяин замка будет умнее. — Подойдя к ним с капитаном, я откровенно развел руками. — В этих требушетах жизнь гарнизона, а строительству и стрельбе они помешать даже не попытались.

— У обозных лошадей ума больше, — согласился со мной многоопытный первый лейтенант. — Даже не обстреливали путем.

— Нечем стрелять? — Предположил я. — Тут сколько, меньше трехсот шагов? На излете, но должны доставать. Тем более со стен. Это значит что? Запас стрел и болтов в замке невелик, впустую расходовать не хотят.

— Я тоже так подумал. За все дни, считанные стрелки стрелы метали. И те нечасто, даже не ранили никого.

— О прицельной стрельбе тут и речи не идет. — Согласился я с ним.

— Не скажи. Кого достали, сам я видел троих. Двоим, доспехи не пробило, одного слегка поцарапало.

Я смерил суровые стены замка взглядом, еще раз оценив дистанцию и прикидывая парусность, разницу в массе и прочие влияющие на траекторию полета стрелы или арбалетного болта факторы.

— Или случайность, или по большим группам кидал. Ну, либо стрелок там какой — то благословленный Ареем гений. Что — то другое предположить сложно.

Сын Тира Арей был богом войны местного Пантеона, слывшим личностью имеющей немалых размеров тараканов даже на фоне своих коллег. Та же Немайн, соперница этого сверхъестественного создания в данной сфере услуг, до частого участия в войнах со сменой облика в качестве рядового (ну ладно не совсем рядового) бойца пока не дошла. Походу именно поэтому парочка не сошлась. Когда же оскорбленный отказом в сватовстве Арей решил показать выдрыге суровую мужскую силу, пронизанная духом феминизма богиня ещё и чуть не отхватила ему яйца. Конкуренты слыли отличными стрелками из лука, да и вообще в благородных искусствах стоили друг друга без всяких поправок на пол, однако двинутый на своей сфере деятельности Бог Войны неожиданно имел не в пример лучший пиар чем «Рейна Чума». На удивление с моей точки зрения в рассказах и легендах продуманная, уравновешенная и казалось бы даже не имевшая типично женских скачков настроения. В отличие, кстати, от матери. В такой сверхъестественный идеал откровенно не верилось, возникали некоторые подозрения что лица, попавшие под всплеск эмоций Чумной Богини, просто не смогли никому про них рассказать.

Поэтому или не поэтому, но положительный пиар Арея сильно отражался на количестве и качестве последователей и похвали я этого неизвестного стрелка «Благословленным Немайн» меня бы сильно не поняли даже с поправкой на то, что он был вражеским.

— Уже плевать, кто он, — отвечая, лениво так махнул ручкой первый лейтенант, — камнестрелам все будет едино.

— Скажи, что ни будь красивое, фер Вран. — Попросил довольный как сперший кусок колбасы кот ан Феллем. Оба требушета уже были готовы к выстрелу. — Ты это умеешь.