Обламывать босса по такой мелочи было плохой политикой, поэтому я пожал плечами, принял соответствующий вид и, максимально копируя голосом, позой и выражением лица генерала Иволгина из «Особенностей национальной охоты» выдал:

— Ну, значит, дай боги благ тому, кто выдумал осадные машины!

Коллеги хохотнули, и улыбающийся капитан махнул рукой бойцам у спусковых устройств. Солдаты с полусекундным интервалом повышибали стопора своими молотами и на всякий случай шарахнулись в стороны. Освобожденные грузы потянули короткие концы балок вниз, длинное плечо соответственно пошло вверх, потянув за собой пращу с уложенным в гнездо камнем и, ухнувшие требушеты отправили в донжон первые за сегодняшний день ядра…

Не знаю, на что гарнизон надеялся, но вылазки не случилось и на следующий день. С учетом того что к темноте в противостоящей нам стене донжона уже появились громадные выбоины, а стрельбу на ночь мы не останавливали, судьба замка была решена именно этой пассивностью. Прятавшихся от смерти покойников оставалось только перевести в неживое состояние окончательно, чем мы с рассветом и занялись.

В бой рота шла с немного удивляющим меня фатализмом и профессионализмом, как будто не первый раз. Солдаты назначенных в первый эшелон капральств абсолютно спокойно, с шутками и смехом позавтракали и также весело пошли строиться.

Вести их по понятным причинам выпало мне, дублировал Ларт Эйдер. Хоран с обслуживающими требушеты бойцами составлял второй эшелон. Капитан осуществлял общее руководство и держал кавалеристов с группой управления в тактическом резерве, готовясь вступить в бой в критический момент.

Целью атаки были два огромных пролома в стене башни: тот что поменьше — внизу, немного повыше земли и тот что побольше — наверху, под ее крышей. Башня оказалась построена достаточно прочно, так что вся стена, как на это не рассчитывал Боудел, не осыпалась. Используя эти проломы, мы могли реализовать свое численное преимущество над защитниками и взять обороняющихся в клещи, атакуя одновременно снизу вверх и сверху вниз. Проникновение через верхний пролом и одновременно, для реализации численного преимущества на стены, по понятным причинам планировалось посредством изготовленных штурмовых лестниц. Помимо них солдаты наплели из ветвей больших пехотных щитов — павез, позволяющих избежать лишних потерь от стрелков противника и даже в большинстве обтянули их добытыми в окрестностях и снятыми с убитых лошадей благородного воинства шкурами.

Громила фельдфебель, вооружившийся здоровущим фальшионом и небольшим овальным щитом с металлической оковкой, своим хладнокровием подавал отличный пример нашему воинству. В этот раз брать двуручник я не стал, в ходе планировавшейся резни внутри башни он бы только мешал, даги с скьявоной было за глаза. Что же касается доспехов, то для защиты их было вполне достаточно. Если конечно под каменюгу или котел кипящего масла сверху не попасть. Гленни, разумеется, шел со мной. Свою зарплату слуге надо было отрабатывать, да и проверить его под гнетом смерти на прочность и верность тоже бы не помешало. Шпиона среди своих слуг я еще не вычислил, пока только настропалил малыша Нейла на ряд контрразведывательных мероприятий.

— Наш первый бой он трудный самый, да Ларт? — Мне тоже нужно было держать марку.

— Кто знает, фер Вран, кто знает… — усмехнулся тот.

И неожиданно похвалил:

— Скажу вам как на духу, рота у нас неплохая. Даже новобранцы это не всегда плохо. Бывает что прут вперед, когда опытные солдаты давно бы тыл дали.

— На что только не способен хороший фельдфебель с хорошими капралами, — скабрезно усмехнувшись, кивнул я.

Эйдер повел по выстроившимся капральствам взглядом, так же цинично усмехнулся в ответ и ничего не сказал.

— Готов? — Подошел капитан.

Хоран остался у требушетов, те перед штурмом снова начали кидать снаряды, в это раз набитые крупными камнями плетеные корзины, а не ядра. Данные «бомбы» могли так же успешно как каменные ядра разрушать баррикады в проломах и куда лучше тех поражать разлетающимися в стороны «поражающими элементами» людей за ними.

— Всегда готов, — пожал плечами я. Как бы я не пытался сохранить спокойствие, уже начинало немного потряхивать от адреналина. Подумалось, что тянуть с атакой не стоит, бойцы могут перегореть.

— А что без своего чудовища? — Тем временем заинтересовался ан Феллем.

— Мешать будет в тесноте, — не стал я особо вдаваться в подробности. — Понадобится что — то длинное, проще будет алебарду подобрать.

— Не знаю, кому ты обращаешь молитвы, — согласно кивнув сказанному, скривил губы в усмешке капитан, хлопнув ладонью мне по наплечнику, — но пусть их сила сегодня будет с тобой.

— Признателен за такие слова, фер Вран. — Не стал скрывать я благодарной усмешки и перевел взгляд на Эйдера. — Ну как ты фенн Ларт? Пришло наше время?!

Судя по всему на закупках луков, арбалетов, стрел и арбалетных болтов в замок, фер ан Дрес до войны действительно экономил. Стрелять — то по движущимся под стены капральствам, защитники, конечно, начали быстро, но плотность и точность метания острых предметов поражала не сильно. А потом стала еще меньше, один из требушетов очень удачно закинул корзину с камнями в верхний пролом. Взрыв криков и стонов обладал достаточным числом децибел, чтобы достигнуть наших ушей сквозь расстояние, шлемы, ивовые прутья и мерзко воняющую тухлятиной лошадиную шкуру, прикрывающей меня и солдат за павезой. Острые слухом бойцы радостно завопили и без команды ускорили шаг. В опирающихся на удар древкового полеарма наемных ротах первым вбиваемым в голову солдату принципом была максимальная для сохранения строя скорость атаки. Те, кто был достаточно выучен и сплочен даже переходили на бег. Чем меньше времени рота потратит на этапе сближения, тем меньшие потери понесет от стрел лучников и арбалетчиков противника и тем большую инерцию наберет, даже не среди офицерского состава, а у рядовых дупликариев было чем — то вроде общеизвестной аксиомы. Пусть и больше пересказываемой своими словами. Это легионеры и «безымянные» роты могли себе позволить ставить «черепахи» из щитов и надвигаться на противника не торопясь

Было очень похоже на то, Эйдер на опосредованный комплимент не набивался, наша рота, несмотря на то, что шла в свой первый бой действительно была неплоха. Неровная стена прикрывающихся павезами солдат мало того стремилась вперед с относительно приличной скоростью, но ещё и без особых подсрачников отстающим от капралов и дупликариев. Объединенные в два капральства стрелки шли второй линией, пока ещё не стреляя, их время должно было наступить позже.

Некоторая заминка случилась только перед проломом, почти одновременно сверху на один из щитов удачно сбросили наше же каменное ядро и стрелки оборонявшей нижний этаж группы дали чрезвычайно эффективный «кинжальный» залп из арбалетов в дыру, скосив нам разом, человек пять. На таком коротком расстоянии от четко определяемых в телах арбалетных болтов не спасали не только кожа и стегаши, но и кольчужный доспех.

Убили эти болты и камень из пораженных конечно не всех, но мне как командиру от этого было не легче, бойцы прямо чувствовалось, как заколебались и в этот пролом с разбегу естественно никто не сунулся. Что в самые ближайшие секунды обещало еще один арбалетный залп и сразу несколько дополнительных камней сверху. И я находился как раз в зоне их возможного поражения.

Выход из этой неприятной ситуации нырнул под барбют как — то сам собой. Завопив для привлечения внимания окружающих нечто грозно — нечленораздельное, я выполнил свой командирский долг, рыкнув Эйдеру:

— Кто за мной не пойдет, руби прямо на месте! Вперед! — И не оставляя себе времени на раздумья нырнул и пролом, как говорится «прямо на поблескивающие там рожна копий и алебард».

Толстая, в несколько метров толщиной каменная стена перед глазами, сбитый мечом наконечник глефы ушел в сторону, острие алебарды пропущено по панцирю вскользь. Ещё одна глефа соскользнула с юбки. Нечленораздельные вопли вокруг.