Вдумчивый осмотр тел показал, что все они были из разных служб и отделов. Обладателей скафандров убили холодным оружием, одетые в обычную одежду скончались от множественных огнестрельных ранений, и у всех были прострелены головы. Я присмотрелся к следам крови и пришёл к невесёлым мыслям. Один парень, похоже, получил три выстрела в грудь, но продолжал двигаться, пока ему не прострелили башку. Вдруг раздался голос итальянца:

— Влад, я нашёл записи, тебе стоит на это взглянуть.

— Иду, — ответил я. В каморке охраны нашлось ещё два трупа: старший смены и его помощник. Эти двое друг друга перестреляли, правда голова без мозгов была только у молодого парня.

— Смотри, — указал мне Франческо на монитор.

Первая запись касалась как раз дежурки. Помощник вдруг толкнул начальника, повалив его на пол, а потом полез в кобуру. Старший смены похоже был из ветеранов и схватился уже за свой пистолет, откатываясь в бок. Началась стрельба. Мужик в возрасте попал в плечо нападавшему — и всё после такой раны должно было бы закончиться, но вышло иначе. Парень проигнорировал ранение, сделал ещё несколько выстрелов, а два из них попали в грудь старшего смены, который сумел «дострелить» обидчика. Я переключил своё внимание на запись того, что происходило перед шлюзом, где мы нашли трупы в скафандрах и проговорил:

— Вечно у нас д@рьмо летит тугим потоком. То никаких проблем, то беда не приходит одна. Что этой дряни мешало начаться, когда мы с эделькинами разобрались бы и с Лигой всё наладилось?

Стоило этим словам слететь с губ, как все мы почувствовали псионический удар. Я схватился за стол, чтобы не потерять равновесие, а от дверей наружу раздались шум и крики…

Каждый, право, имеет право

На то, что слева, и то, что справа,

На черное поле, на белое поле,

На вольную волю и на неволю.

Машина времени. Право

Проморгавшись и выбежав из сторожки охранников, я застал не очень-то благостную картину. Уваров и Гжельская лежали на полу, и если вторая вроде бы просто потеряла сознание, то первый был мёртв. Череп бедняги был проломлен, судя по всему, прикладом одного из бойцов, нет у нас теперь больше бухгалтера… А вот инспектор по охране труда был в сознании, но стоял на коленях, держась за голову биологической рукой и протезом.

— Какого х@ена случилось?

— Уваров попытался сорвать с моего пояса одну из гранат во время псионического удара, — отчитался Вас напряжённым голосом. — Я его оттолкнул прикладом и перестарался.

— Млять! — выразил я свои чувства. Сервоприводы брони дают весьма солидную прибавку в физической силе, все бойцы привыкли к подобному и обычно действуют в соответствии с этим фактом. Но сейчас ситуация была необычная, псионический удар по мозгам не прошёл зря, и боец ударил на рефлексах по врагу. Но вот беда, сражаться мы все привыкли не со штатскими в гражданских скафандрах, а с одоспешенными противниками. В результате имеем ещё один труп, как будто нам мало было тех, что уже есть. Уваров же поддался псионическому воздействию и решил напасть на бойцов и попытался завладеть оружием, которое могло бы нанести вред всем сразу. Дерьмовые дела в свете того, что было на записи с камер наблюдения. Я спросил: — У вас-то как самочувствие, бойцы?

— Жить можно. Нормально. На Земле было хуже, — отозвались солдаты, что меня немного успокоило. Все члены группы А проходили тренировки, чтобы сберечь свой разум от псионического воздействия, а так же сами по себе не имели недостатка силы воли, таких отбирали специально. Так что попыток перестрелять друг друга можно не ждать, по крайней мере пока. Я же подошёл к инспектору, который был в сознании. — Кирилл, вы как?

Видок у мужчины был паршивый, глаза немного безумные, а из-под носа капала кровь. Сфокусировав взгляд на мне, он прохрипел:

— Кажется, чуть с ума не сошёл. Что это было?

— Псионический удар пока неизвестной природы, — ответил я. — встать сможете?

— Попробую, — ответил мужчина и поднялся на ноги, немного шатаясь. А потом увидел два тела на полу и задал вопрос: — Что с ними?

— Уваров попытался воспользоваться гранатой одного из бойцов и всех подорвать, Гжельская просто потеряла сознание. Судя по записям, до нашего прибытия часть персонала тоже набросилась на своих коллег и перебила их. По крайней мере большую часть. Жека, поищи у охраны наручники или хоть стяжки какие, — обратился я к одному из бойцов.

— Зачем? — тупо спросил Кирилл, кажется, ещё не полностью придя в себя.

— Для вас с Натальей во избежание недоразумений. Мой конвой обучен защищаться от подобных атак, а вы нет.

— Как-то это не очень похоже на внезапную инспекцию, — невесело проговорил бывший шахтёр.

— Сам не рад, — кивнул я, и обратился к бойцам: — Присмотрите за ними и приведите даму в чувства. Я смотреть записи. Потом выдвигаемся в диспетчерскую, нам нужна связь. Фома, останься тут на всякий случай.

Не то, что я прям верил, что наличие псионика рядом убережёт группу от новых ударов по мозгам, но так было как-то надёжнее. Записи дали ещё немного информации, хотя на данную сторожку были завязаны далеко не все камеры. Но везде я видел, как псионический удар сводил людей с ума, точнее пытался. Некоторые, как и мы, сумели сохранить рассудок, другие кидались на тех, кто был рядом, с почти животным исступлением, не заботясь о собственных жизнях и здоровье. Перед самим шлюзом группа выживших, прибежав и притащив раненую девушку, быстро оделась в скафандры и попыталась покинуть посёлок вахтовиков, добывающих богатства земных недр Пятёрки. Пострадавшая уже была плоха, но времени на перевязку не оставалась, топот преследователей уже был слышан в коридоре. Настигли беглецов у самого шлюза, когда дверь уже открывалась, девушка зашла в шлюзовую первая и, увидев, что дело дошло до рукопашной, закрыла внутренние ворота, отсекая товарищам путь наружу, правда, один из сошедших с ума успел запрыгнуть в оставшуюся щель и ударить той ногой в живот. Девушка прострелила ему голову, но, похоже, потеряла сознание от боли: удар туда, где уже есть серьёзное ранение — очень неприятно. В себя она прийти так и не успела, скончавшись от кровопотери. Нападавшие же, к моему удивлению, открывать двери не стали, но вероятно могли. Пистолетами-то некоторые из них пользовались, так что уж на это им должно было хватить ума. Но психи просто спокойно ушли. Возможно, псионический удар как-то повлиял на их восприятие мира? Последняя жертва была без сознания и умирала, могли ли они это ощутить? Ответов нет, но чем чёрт не шутит, — размышлял я, глядя на монитор, изображение на котором было поддёрнуто рябью помех, а потом сказал:

— Ладно, надо выдвигаться.

Гжельская уже пришла в себя и, как и Кирилл, была закована в наручники. Их мы поставили в центр группы и двинулись вперёд, проверяя коридоры. К счастью, планировка объекта была нам заранее известна, в отличие от миссий на Земле, к тому же мы точно знали чем вооружён противник. Конечно, было не очень радостно от самого вооружения, это на обычных постах охранники использовали только пистолеты, а в оружейке были инструменты убийства ближнего своего куда серьёзнее. Однако мы имели преимущество, архангелы — это не линейная часть, а элита, броня и вооружение соответственно лучшие из тех, что вообще можно достать. Сам путь напоминал какую-то глупую голодраму из жанра ужастиков: лампы слегка мигали, напрягая глаза, регулярно встречались трупы. Для общего антуража они бы ещё стоило быть обглоданными, но к счастью до такого не дошло.

— Вы можете нам объяснить, что происходит? — раздался рядом со мной тихий голос Натальи.

— Если коротко, то ничего хорошего с привкусом имматериума, — так же негромко отозвался я. Лучше бы было хранить молчание, но группа людей в доспехах всё равно производила шум, так что стоило дать немного информации, заодно успокоив гражданских. Предыдущий псионический удар случился около полуночи, нынешний в полвосьмого утра, но для того, чтобы точно сказать, что следующий будет вечером, у нас мало данных. Так что пусть готовятся. — Странное псивоздействие свело с ума большую часть персонала, так же как и Уварова, заставляя нападать на тех, кто сохранил рассудок или потерял сознание, как вы. Мы идём к диспетчерской, чтобы восстановить связь, а потом будем искать причины этой дряни. С вас, кстати, придётся взять подписки о неразглашении информации до конца расследования. Ну или заблокировать часть памяти, если вы захотите забыть то, что видели, — кивнул я на труп, голову которого похоже разбили о дверной косяк.