– Боже, – прошептала она. – Святой Боже…

И вновь Фрейзер накрыл ее губы поцелуем, а его рука обхватила грудь девушки. От этого прикосновения Кейт пронизала сладостная дрожь. Сердце гулко, словно барабан, билось в предвкушении чего-то неизведанного, когда рука мужчины скользила по ее телу. И она пылко ответила на поцелуй, забыв о том, кто она, где находится и что ее ждут снаружи.

Обвив руками шею Алека, Кейт вздохнула, когда его рука легла на ее поясницу, а тело крепко прижалось к ней.

Она не могла остаться, но позволила себе еще немного насладиться этой нечаянной близостью. Руки Фрейзера поглаживали ее тело, следуя восхитительному ритму, а тело стало твердым, словно сталь. «Еще несколько минут, – говорила себе Кейт, – и я уйду отсюда».

Язык Алека коснулся ее языка, в то время как его пальцы скользнули вверх по ее спине, проникли под лиф скромного платья и нащупали теплую плоть. Девушка задрожала и изогнулась навстречу ему.

Еще поцелуй и еще… Внезапно Кейт осознала, что всю жизнь жаждала именно таких прикосновений. Губы Алека нежно коснулись щеки девушки и ее уха, а его дыхание согрело ее кожу. На миг Кейт показалось, что она падает, и она изо всех сил вцепилась в Алека. Ее руки оказались на его обнаженной груди под ненавистным красным мундиром. Его теплая кожа была невероятно гладкой на ощупь, а ее пальцы ощутили биение его сердца.

Никогда еще Кейт не позволяла мужчине дотрагиваться до себя подобным образом. Как правило, дело ограничивалось несколькими поцелуями. Кэти Хелл была девственницей, хотя это совсем не соответствовало ее имиджу прожженной негодяйки. Ее родственники убили бы всякого, кто позволил бы себе зайти столь далеко, и все же она не могла, не хотела остановить происходящее.

Кейт понимала, что это она попала в западню, беспомощная против чар мужчины, породившего в глубине ее души столь глубокое, не поддающееся контролю чувство. Потонув в потоке разнообразных ощущений, Кейт с готовностью отвечала на его призыв, понимая, что может изведать что-то еще более восхитительное, если позволит своим чувствам разгореться в полную силу. Она снова пообещала себе, что останется совсем ненадолго, едва не задохнувшись, когда губы Алека проложили чувственную дорожку по ее шее.

Совсем скоро капитан Фрейзер уснет, а когда проснется, Кэти Хелл здесь уже не будет. Он наверняка не вспомнит того, что произошло, зато у Кейт останутся драгоценные воспоминания о том, какой может быть настоящая страсть или даже любовь. Этот секрет она сохранит в своем сердце до конца дней.

Кейт не издавала ни звука, прекрасно понимая, что кузен, ожидающий снаружи, тут же примчится на помощь, едва только услышит что-либо. Поэтому она лишь беззвучно вздохнула, когда руки Алека настигли ее грудь, скрытую под сорочкой и платьем. Кейт едва не вскрикнула, когда другой рукой Фрейзер откинул в сторону ее многослойные юбки. А когда его теплая ладонь скользнула по ее колену, а потом по бедру, у девушки перехватило дыхание, и она уткнулась лицом в плечо капитана.

Нет, она определенно сошла с ума! Ее сердце готово было выпрыгнуть из груди. Она поцеловала его покрытый жесткой щетиной подбородок, а потом припала к губам, ощутив прикосновение его влажного языка. Девушка еле слышно простонала, а потом выгнулась, когда рука мужчины обхватила ее грудь.

Теперь Кейт чувствовала его настойчиво пульсирующую плоть, прижатую к ее телу, и она с любопытством дотронулась до нее дрожащими пальцами. Она отодвинула в сторону его килт и плед, а его рука скользнула ей под юбку. Они одновременно дотронулись до самых сокровенных мест на теле друг друга и вздохнули от восхищения.

И Кейт позволила ему сделать то, что он хотел, – этот единственный в мире мужчина. Распутницы, изображенной на листовке, и феи-искусительницы больше не существовало. Ни один мужчина еще не дотрагивался до Кейт там.

Прикосновения Алека Фрейзера изумляли Кейт, захватывали и волновали. Все ее тело было охвачено пламенем. Она вскрикнула, но крик этот растворился в поцелуе. Ошеломленная и притихшая в объятиях капитана Фрейзера, Кейт чувствовала себя опустошенной.

Она молча уткнулась лицом в его щеку. Теперь он просто обнимал ее, но Кейт, скользнув рукой по его бедру, нашла его плоть, теплую и гладкую. Ей хотелось дать этому мужчине то же, что он дал ей. Инстинкт подсказывал девушке, чего он хочет. Но Фрейзер убрал ее руку, а потом перевернулся на бок с приглушенным стоном и обмяк. Он не шевелился. Снадобье из трав наконец подействовало.

Время шло, пора было уходить, хотя внутренний голос упрашивал ее остаться. Но она не могла внять его просьбе. Была не вправе.

Семейное предание гласило, что только истинная любовь поможет ей сохранить чудесный дар и благополучие клана. Все остальное лишь ослабит его силу. Но Кейт знала, что настоящая любовь встречается очень редко, а потому даже и не мечтала о том, чтобы найти такую. Хотя то, что пробудил капитан Фрейзер в ее душе, дало ей надежду. По крайней мере, она будет теперь хранить и лелеять воспоминания о том, какой может быть любовь. Кейт поцеловала спящего в висок, в последний раз провела рукой по темному шелку его волос и соскользнула с кровати.

Нужно поторопиться, ведь она еще не отыскала список. На улице ее ждал кузен. Им предстояло пройти пешком несколько миль, прежде чем они окажутся в безопасности.

На подкашивающихся ногах Кейт подошла к столу и приступила к поискам.

Алек редко видел сны, и уж тем более он никогда не грезил о сказочных феях. Но эта сама скользнула в его объятия, а сон показался легким и мимолетным, словно летний ветерок. Изысканная и соблазнительная, она показалась Алеку вполне реальной, хотя он не знал, вообразил ли он или испытал на самом деле, как его тело с готовностью отзывалось на тихие возгласы наслаждения, рожденные его прикосновениями. Он чувствовал себя так, словно на него наложили какое-то чудодейственное заклятие.

Наконец фея покинула его, растворилась в окутывавшем все тумане. Он погружался в сон, словно одурманенный, и это ему совсем не нравилось. Что-то не так.

Борясь с дурманом, отказываясь подчиниться его воле, Алек попытался приподняться. Открыв глаза, он увидел перед собой хлопающие от ветра стены палатки и пляшущие на них отсветы лампы. У Алека кружилась голова, во рту пересохло, а странное ощущение опьянения совсем лишило его сил.

Заметив на стене палатки тень, он повернул голову.

Она была здесь, эта девушка, которую он держал в объятиях и любил в своем странном сне. Ее распущенные по плечам волосы сияли в свете лампы, подобно золотому ореолу. Склонившись над столом, она просматривала лежавшие на нем документы, записи и переписку.

Только теперь Алек понял, что перед ним стояла не сказочная фея, а обычная прачка. Нахмурившись, он протер глаза, а потом снова посмотрел на девушку. Святые небеса! Неужели он только что занимался любовью с местной прачкой?

Стараясь не шуметь, Алек осторожно приподнялся на локте. Стоявшая к нему спиной девушка была поглощена изучением документов и ничего не замечала. Сев на кровати, Алек опустил ноги на пол. Палатка закружилась в бешеном ритме.

Девушка слегка повернула голову, и Алек более четко увидел ее профиль. Она определенно была феей из его сна – утонченной красавицей с безупречной кожей, слегка вздернутым носом и серебристо-серыми глазами. Алек был уверен, что видел ее прежде.

В тот же миг на него словно вылили ушат ледяной воды. Это она была в Лондоне. Красавица в желтом платье, отделанном золотой тесьмой. Она не фея и не прачка. Эта девушка – шпионка, которую они разыскивают. Она соблазнила его и подсыпала что-то в чай.

Вот болван! Ну почему он не понял этого раньше? Девушка умна, и ей так легко поверить… Ей удалось опоить его. Как и остальные, Алек пал жертвой ее чар.

Роясь в бумагах на столе, Кэти Хелл не оборачивалась. Несмотря на головокружение, Алек сел на кровати, протянул руку к маленькому столику, стоявшему возле нее, и схватил пистолет. Коварная соблазнительница взяла несколько листков и, свернув их, сунула в карман платья. Еще один листок она спрятала за лиф, в теплую впадину между грудями, которую Алек совсем недавно целовал. Исходящий от нее аромат мыла и лаванды все еще преследовал его, и странная власть, которую она возымела над ним, закружила его сильнее, чем подсыпанное в чай снадобье, завладев сердцем и разумом.