Patrick Weekes

Dragon Age: The Masked Empire

© 2014 by Electronic Arts, Inc

© Т. Н. Кухта, перевод, 2019

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2019

Издательство АЗБУКА®

Ни одна книга, связанная с таким огромным миром, не может быть создана без объединения усилий многих людей. Данный роман, в частности, потребовал их даже больше, учитывая возникшие у меня проблемы со здоровьем, которые привели к операции на глазах в самый разгар работы.

Спасибо всем сотрудникам «BioWare» за поддержку, но в особенности: Мэри Керби за подробный рассказ об орлесианской политике и за то, что этот рассказ был повторен еще раз, медленнее и простыми словами; Бену Гелинэсу за обстоятельные консультации по миру «Dragon Age», без которых дилетант в этом мире работал бы над книгой гораздо дольше; Рамилю Санге за чудесную обложку и живое воплощение образа императрицы Селины; а также Дэвиду Гейдеру и Майку Лэйдлоу за то, что доверили новичку создание первого не гейдеровского романа по «Dragon Age».

Спасибо Стэйси Хилл из «Tor» за то, что она с одинаковым присутствием духа улаживала все мои проблемы – от стремительно ухудшавшегося зрения до чрезмерного пристрастия к эмоциональным наречиям, а также Дэвиду Хэйлу Смиту и Лизз Блэйз из «Inkwell» за то, что помогали мне сохранять здравый рассудок.

И конечно же, огромное спасибо моей жене Карин, которая целых три месяца выполняла все, для чего нужно было смотреть в монитор. Я был физически не в состоянии это сделать, и не один долгий вечер нам пришлось работать сообща, пока я не выздоровел и не вернулся к полноценному писательскому труду. Без тебя я бы никогда не смог закончить эту книгу – и наверняка бы до сих пор искал эти чертовы глазные капли.

Императрица Селина вступила на просторный Церковный двор Орлейского университета в сопровождении сэра Мишеля, своего рыцаря-защитника, окруженная свитой из слуг и телохранителей. Университетские профессора собрались встречать императрицу и при виде нее почтительно поклонились.

В бледном утреннем свете мраморные стены искрились, точно свежевыпавший снег. На каменных плитках двора было выложено мозаичное изображение Андрасте, гордо и непреклонно стоявшей в перламутровом доспехе на фоне тускло-алого пламени. Селина с одобрением отметила, что мозаику восстановили после того, как в предыдущий свой визит она обнаружила повреждения: часть камешков выкрошилась от воздействия времени и множества ног.

Мозаичная Андрасте взирала лазуритовыми глазами на церковь, в честь которой и был назван двор. То было самое высокое здание университета, горделиво увенчанное парой сверкающих бронзовых куполов, которые студенты в шутку прозвали «лоно Андрасте».

О чем, разумеется, ректор университета Селине не рассказывал.

Над огромными бронзовыми дверями, над фреской с изображением Андрасте и ее учеников, золотом в камне была выложена цитата из Песни Света: «УЧЕНОЕ ДИТЯ СУТЬ БЛАГОСЛОВЕНИЕ РОДИТЕЛЯМ И ВОСХВАЛЕНИЕ СОЗДАТЕЛЮ». Ректор и профессора университета стояли, учтиво склонив голову, под этой надписью и смотрели, как императрица и ее свита шествуют к ним по мозаичной фигуре Андрасте.

– Ваше императорское величество, – проговорил ректор Генри Моррак и, повинуясь знаку Селины, выпрямился; его примеру последовали и профессора. – Своим посещением вы оказали нам величайшую честь.

– В эти тревожные времена, Моррак, я нахожу утешение в знаниях и мудрости, которые ты и твой университет даете будущему Орлея.

Селина улыбнулась и подала знак слугам. Тотчас двое из них извлекли на свет причудливое изделие из искусно обработанного сильверита, которое после нескольких нехитрых манипуляций превращалось в небольшую, но на диво удобную скамеечку.

Сэр Мишель отступил на шаг, бдительно изучая проходы и окна в мраморных стенах. Он был готов отразить любую угрозу персоне императрицы, но неизменно источал безупречную уверенность, которую Селина требовала от всех, кто служил ей лично.

Моррак опешил. Он явно намеревался пригласить Селину к себе в кабинет, чтобы обсудить причину визита императрицы в его владения и, возможно, похвастаться очередным манускриптом, который обнаружил какой-нибудь многообещающий студент. Под относительно простой маской, какую ректор носил как младший сын семьи Моррак, заметно было, как он обеспокоенно поджал губы, наспех обдумывая, как построить диалог у всех на виду. Селина в душе забавлялась тем, что так рано вывела его из равновесия.

Императрица была облачена в атласное кремовое платье, отороченное нитями жемчуга и затейливо расшитое аметистами в золотой оправе, что несло цвета семьи Вальмон. То был наиболее легкий и удобный наряд среди тех, в которых императрица, следуя непреклонной воле этикета, могла появляться публично – не считая, само собой, прогулок верхом, – но тяжести этого платья было довольно, чтобы к вечеру у нее ныли спина и поясница. Селина изящно опустилась на сильверитовую скамеечку, как всегда тщательно следя за тем, чтобы ничем не выдать ни неприятных ощущений, ни облегчения.

Скрывать выражение лица ей помогала полумаска – такие носили на публике все аристократы Орлея. Маска императрицы была инкрустирована лунным камнем, линии скул и носа очерчены золотом. Крохотные лиловые сапфиры окаймляли глаза; раскрашенные павлиньи перья, плавно загибаясь назад, венчали голову Селины лилово-золотой короной. И сапфиры, и перья могли быть с легкостью заменены украшениями другого цвета, дабы привести маску в соответствие с нарядом императрицы или текущим событием. Ниже маски лицо Селины было густо напудрено, губы покрыты помадой густо-красного цвета.

– С соизволения вашего императорского величества, – начал Моррак, – профессор Дуси будет счастлив прочесть отрывок из своей диссертации об ущербности общества кунари. Это смелая попытка развить и углубить более ранние исследования брата Дженитиви, и, если мне не изменяет память, вы нашли предыдущую работу профессора весьма многообещающей.

– Звучит и впрямь заманчиво, – согласилась Селина и, выждав, пока Моррак повернется к упомянутому профессору, который стоял справа от него, невозмутимо добавила: – Однако, сдается мне, беседа о рогатых великанах, правящих Пар Волленом, может навести уныние в день, и без того уже тронутый тенью зимней стужи.

Убедившись, что ректор опять превратился в слух, она продолжала:

– Возможно, кто-нибудь из твоих профессоров сможет развлечь нас лекцией по математике. В последнее время я, по мере своих скромных сил, корпела над теоремой Вираниона и была бы крайне благодарна, если бы какой-нибудь ученый муж смог объяснить мне доказательство этой теоремы.

На мгновение в просторном внутреннем дворе стало тихо и был слышен только щебет редких пташек, которые не улетели зимовать на юг, потому что их подкармливали студенты и университетские смотрители.

Ректор Моррак судорожно сглотнул. Пускай даже он был только младшим сыном в семье, ему следовало лучше сдерживать свои чувства. Селина мимолетно задумалась, не стала ли эта чрезмерная эмоциональность причиной того, что семья отослала Генри прочь от опасностей светской жизни в сообщество ученых. Или же он, обосновавшись в университете, просто растерял придворные навыки? В любом случае эта особенность выставляла его в невыгодном свете.

– Ваше великолепие, – наконец проговорил он, – вы чересчур скромно оцениваете свои способности. Теорема Вираниона чрезвычайно сложна. Признаюсь, в то время, когда я сам изучал математику, волны моего разума неоднократно бились о ее скалистые берега, но, увы, с ничтожным результатом. Однако, если вашему величеству желательно поговорить о математике, я написал трактат о некоей особенной пропорции, которая встречается в природе так часто, что в том, безусловно, виден знак Создателя. Я почел бы честью…