— Ты пьян, Краст, — брезгливо сказал Ригэн.

— Возможно… — Краст облизал пересохшие вдруг губы. — Да, я пьян, но не от вина. Я победил. — Он медленно подошел к окну. — Ты знаешь, что тебя ждёт? Я расскажу. Сначала пыточные копья, а потом заклятая клетка в подземельях Та-Сисса, из которой тебе уже никогда не выйти… Нет-нет, Ригэн, ты не умрёшь… По крайней мере, не умрёшь сразу. Но верь мне! — Лицо Краста приблизилось к его лицу. — Смерть будет казаться тебе величайшим благом. Ты будешь молить меня о ней. Ты будешь всеми забыт, один на один со своей болью. И только я буду приходить, чтобы посмотреть на то, что останется от тебя. — Краст замолчал. — Сколько лет мы не виделись, Ригэн? — медленно продолжал он. — Не знаешь? Я отвечу. Пять лет, если только в людских землях время не течет иначе. Долгих пять лет я ждал этой встречи. И вот я здесь, и я — победитель. А ты? Кто теперь ты?

Ригэн неожиданно подался вперёд, и Краст невольно попятился.

Даже сейчас, когда его пленник был беспомощен и унижен, он не мог отделаться от мысли, что тот по-прежнему каким-то непостижимым образом сохраняет своё превосходство над ним. И эта мысль породила в нём вспышку ярости.

Отвернувшись, Краст повелительно обратился к безумному магу.

— Ты можешь сделать так, чтобы он заговорил?

Глаза старика вспыхнули ненавистью, но он быстро прикрыл веки.

— Я сделаю всё, что в моих силах. Но я сам учил его и…

— Замолчи! — Гневный жест Краста оборвал его на полуслове. — Или ты забыл, маг, почему оказался здесь?

Старик не ответил, только вцепился сухой, словно птичья лапа, рукой в складки своего одеяния.

— Ты сделаешь так, что страдания его умножатся многократно, и, спасаясь от них, он медленно истребит себя сам. Ты сделаешь так, что каждый день, каждую минуту он будет слышать голос Зовущего. Но если ты убьёшь его раньше времени…

— Я буду осторожен, господин, — глухо ответил старик. Краст резко обернулся.

— Я даю тебе последний шанс, Ригэн. Ты ещё можешь облегчить свою участь, если скажешь всё, что успел узнать о ней.

Глаза Ригэна загорелись презрительной усмешкой.

— Какая досада, Краст, — легко произнёс он и вытер со щеки кровь, я не имею ни малейшего представления, где её искать. Уж если ты со всеми своими алыми и рыцарями не смог найти её…

— Пустоголовые болваны!

— Все? — чуть задохнувшись, поднял бровь Ригэн.

— Ты сам подписал себе приговор.

Краст простёр к нему руки, унизанные магическими камнями.

Смертный холод охватил тело Ригэна.

Красту не дано было стать настоящим магом, но сила, купленная ценой предательства могла убивать так же верно, как оружие.

Он заговорил, и Ригэн узнал заклятье. Оно постепенно отнимало у дракона его человеческое воплощение.

Жестокая гримаса, почти судорога, исказила черты Краста.

— Ты видишь, маг, теперь у меня есть сила, великая сила. Ригэн больше не мог пошевелиться. Мучительная боль пронзила его лёгкие.

В руках Краста оказалось копье. Одно из нескольких пыточных копий, которые лежали возле окна. Магия породила их, и магия же отняла у них способность убивать сразу. Копьё было призвано наносить незаживающую рану.

Стальной наконечник отливал алым.

Краст замахнулся и с силой вонзил его в плечо Ригэна.

— Ты делаешь не так! — послышался вдруг резкий, дребезжащий голос.

Глаза старого мага светились безумным огнём.

— Ты всегда был плохим учеником! Смотри, как надо!

С неожиданным проворством и силой он замахнулся и метнул в грудь Ригэна второе копьё.

Каменный зал с высокими узкими окнами, в который вместе с другими женщинами попала Эши, выглядел тёмным и мрачным. Стены были покрыты слоем пыли и копоти от факелов. Запрокинув голову, она с трудом различила едва видимые рисунки на потолке. Она попробовала представить себе этот зал при свете солнца и не смогла. Здесь не было места ничему яркому и светлому.

Откуда-то появился высокий худой человек в широком чёрном балахоне.

«Монах?» — мелькнуло в голове у Эши.

Человек что-то тихо сказал начальнику стражи. Тот кивнул в ответ, и «монах» медленно удалился. Не глядя, стражник коротко ткнул пальцем в сторону женщин.

— Ты, ты и ты — останетесь здесь, остальные — за мной.

Волна холодного липкого страха окатила Эши. Она оказалась среди избранных. Её соседка справа не выдержала:

— Сынок, а что же с нами?

— Всех — в ткацкую, там народа не хватает, а вы — в пошивочную, — обернувшись, хмуро объяснил стражник. — Поднимитесь по лестнице, дальше сами разберётесь, что к чему. Живо!

Женщины послушно и быстро закивали в ответ.

Каменные ступени привели их в зал ещё больших размеров. Здесь находилось не менее двадцати десятков склонившихся над работой швей. Эши невольно остановилась и тут же потеряла из виду своих спутниц.

— А ну-ка, иди к нам, — послышался чей-то голос, — иди, иди, у нас как раз человека не хватает.

Эши обернулась. Кто-то невдалеке махал ей рукой.

— Привет, подруга! — Блеснула белоснежной улыбкой молодая черноглазая женщина. — Новенькая? Как тебя зовут?

— Эшия.

— А меня Кассия. Да ты не стесняйся, садись. — Женщины подвинулись, освобождая ей место. — Это Евфания, а это Озис, Бьюлла и Гетта. Вот и познакомились. Ты сама пришла?

— Сама.

— Когда?

— Сегодня. Женщины оживились.

— Давно мы никого с воли не видели, — со вздохом пояснила Кассия. — Последней три месяца назад появилась Озис. К нам, в швейную, работниц приводят сверху, из ткацкой, а весь новый народ туда гонят. Говорят, там люди часто умирают.

— Ты иглу-то в руках держать умеешь? — вдруг неприязненно спросила плотная, средних лет женщина с недовольно поджатыми губами.

— Вот характер, — тряхнула головой Кассия.

— И правда, Гетта, — вступила в разговор самая старшая из швей, которую звали Евфанией, — невелика наука. Сейчас объясню, детка. Мы шьём мешки. Берёшь полотно. Режут его вон там. Складываешь так, так и так. — Её руки ловко свернули материю. — Главное здесь шов. Прочный, двойной. Бьюлла, ты как раз начала, покажи.

Женщина приветливо кивнула. Её пальцы быстро сновали вслед за толстой длинной иглой, кладя ровные, как по линейке, стежки.