Встречали нас всей деревней шумно, но торжества не получилось. Пока все охали и ахали над Хныриком, я с лисичкой примостилась на брёвнах у ближайшего дома и тихонько начала дремать. Как только голова падала на грудь, просыпалась, а ведь казалось, что глаза только на миг прикрывала. В кусочках сновидений, как в многосерийном сериале, снилась моя дача. Стою на крылечке с забинтованной правой ладошкой. И лет мне наверно двенадцать. Вдруг сбегаю с крылечка, мчусь к двухсотлитровой бочке с кристально чистой водой и засовываю перебинтованную ладонь в воду. Пугаюсь мысли, что так наверно делать нельзя, зову маму. От крика и падения с брёвен просыпаюсь. Озираюсь, не могу сначала понять, где я и почему у меня в руках лиса. Слава богу, Лизунчик даже не проснулась, умаялась бедненькая. В дом, возле которого спала, нас и определили на постой. Поселили, как оказалось, у местного кузнеца, единственного на сто вёрст вокруг. И он не вилколак, а человек и у него есть невеста местная красавица. Как правильно сказать? Вилколачка или вилколачиха. Очень симпатичная девица Серпина — добрая душа. Помогает мне с первых минут нашего знакомства обживаться в этом мире. В избе у нашего хозяина чисто, печка, мечта кота Матроскина, в полкухни. Это всё, что успела вчера рассмотреть перед тем, как завалится спать на той печи в обнимку с Лизой. Хнырик естественно убежал к своей маме. И ещё узнала, когда сильно устаю, мне плевать, что рядом на лавке спит вампир, и бродят вокруг серые волки. Вот тебе и баю баюшки баю не ложись на краю, придёт серенький волчок и укусит за бочок…Не дай те бог!

— Спасибо за заботу, — поставила всё на стол, прикрыла полотенцем.

— Пойдёмте на лавочке во дворе посидим. Вы извините, я до сей поры вашего имени не спросила. Как— то неудобно получилось.

— Наив.

— И почему я наивная? Что имя спрашивать нельзя? Сказать его вам вера не позволяет? — кузнец громко рассмеялся и тут же прикрыл рот ладонью.

— Уморила. Меня, ха-ха, меня Наивом кличут, мама Наивушкой звала. А как вас звать величать знаю, староста Мымрон сказал.

— Очень приятно. Извините, со сна плохо соображаю. А тут ещё все это…

— Вот об этом и хотел переговорить. Деревня про вас только и судачит. И за спасение пацанёнка просили пере… подождите, не перебивайте, просто послушайте. Все, сбила с толку. Начну сначала. Раз в пять лет к родителям в отпуск приезжает наша гордость деревни магиня Фиврина, преподавательница школы магии и чародейства. Она хочет с тобой поговорить, приводите себя в порядок, кушайте, и пойдёмте к ней. За детей не беспокойтесь, бабам наказано, за ними присмотрят, накормят. За Айрис скоро родственники прибудут, им весточка послана.

— А пойдёмте сразу.

— Поешь, пойдёшь, с этими магами никогда ничего не знаешь, что тебя ждёт.

Кусок хлеба и кружку воды, из бочки в сенях, проглотила в считанные секунды. Наив только головой покачал. А что? Молоко не пью принципиально, по телевизору смотрела передачу, старикам оно вредно. Нарядов нет, одежду руками разгладила, обувь, похожую на парусинки, подарок мамы Хнырика, обула и была готова. Спросила про дружка своего. Оказалось мой первый знакомый в этом мире совсем малёк. Но в ипостаси вилколака смотрелся прилично, с большую породистую собаку. Навыкам охотника его ещё не обучали, мал, а вот проказы у него приличные. Подростков по традиции в день какого-то волчьего бога послали в лес за дичью. У кого трофей будет большего размера или опаснее других лесных животных, тот получает право встать вровень с взрослыми и свой первый клинок воина — защитника получить. Такой тест на взрослость. Вот это чудо малолетнее за ними тайком и увязалось. Те в чащобу зашли и рассыпались, а Хнырик три дня блуждал, оголодал на ягодах, грибы есть боялся, да и понял, охотится ему ещё рано, как бы самого не съели. Не я, так сгинул бы в одночасье. Теперь от матери не отходит. Как сбежал, спрашиваете? Не уследила родительница и не сразу хватилась. Мать его Зарина на мостках белье полоскала в речке, что у леса. Этот поросёнок, увидел, что парни в лес идут и он за ними. Когда из виду их потерял, неизвестно, сначала за разными насекомыми гонялся. Опамятовался, а кругом ни кого. Уж он и выл, и кричал до хрипоты, ни кто его не услышал. Лёг под куст и долго плакал, потом брёл, куда глаза глядят. Днём шёл, питаясь ежеголубкой, ягода такая фиолетовая на малину похожая, а ночью прятался, где получится. Кругом всё шуршало, скрипело, трескалось. И мой плачь, стал в то время для него счастливой путеводной нитью. Найти б его нашли. Вот только как скоро? Вот в чём вопрос. Лес на сотни километров во все стороны тянется, а он всё дальше и дальше уходил от дома, перебираясь через ручейки, малые и большие. Успел как-то пройти и по чёртовому болоту. А может леший с ним играл, кружил. Слушая кузнеца, пыталась на разговор с магом, настроится. Идти оказалось недалеко, буквально домов пять. Только подошли к дверям нужного дома, они сами открылись. На лице кузнеца отразился восторг от чуда и недоумение, почему я не удивляюсь. Не ходил он у нас по торговым центрам с его стеклянными разъезжающими дверями. Вообще-то такого по-детски искреннего и наивного человека, как Наив, на Земле не найдёшь. Тьфу, масленое масло. Наивный Наив. Вот ведь имечко дали!

— Мир вам в хату.

— И вас приветствуем. Проходите, присаживайтесь. Разрешите представиться Фиврина Гомес де Стерван, маг шестого уровня, универсал. Но лучше зови Фивой. А это мои родители: Сафьян и Кудель.

— Лана Ивановна, попаданка из мира Земля.

За спиной моей охнули:

— Сбывается…

— Какое пророчество, о чём гласит? — нахмурив бровки, картинно заинтересованным голосом спросила я.

— Она знает… — пролетел лёгкий шепоток.

— …?

— С земель небесных спустится дракон, и будут известны ему все мысли и тайны…

Мне на радость как раз этого не хватало, сама гном, по крайне мере так выгляжу, кроме кузнеца все нелюди, ещё и Змей Горыныч. И пророчество чудаковатое сейчас огласят, где ничего не понятно. Но все события потом под него подгонят. Прелесть! И чего все молча, на меня вылупились?

— Ну, я гном. Где дракон? Кто ещё?

— Вы…дракон, — благоговейно прошептал кузнец.

— Ага, огнедышащий!

Магичка, Наив и хозяева дома, встав, мне поклонились.

— Вы, что серьёзно?

И я расплакалась. Что за странный мир, реву и реву. Вдруг, мелькнула мысль, я лежу в сумасшедшем доме и всё это глюки.

— Хочу домоооой.

Скрипнула дверь в хате, меня за плечи кто-то ласково обнял.

— Не плачь, малышка. Что к ребёнку пристали? Наив, ты ж взрослый мужик? Неужели о детях проявить заботу не можешь? Не так уж много община и попросила тебя сделать. Не справляешься, скажи, замену найдём.

— Пророчество!..

— Не смеши! Она ещё младенец. Ланавана, не плачь, я вам с девочками пряники нёс, когда твой плач услышал. На, вкусный! А с вами я потом беседу буду иметь.

Размазав слёзы по лицу, взяла в руки протянутый большой печатный пряник и заржала, как лошадь над овсяным полем. Всё! Я, кажется, с глузда съехала. Не знаю точно, что такое глузд, но так моя бабушка говорила про тех, кто слегка умом тронулся. И чему тут удивляться с моими приключениями на старости лет. Меня старую клюшку утешают сладким. Шалаш и правда у меня совсем разваливается, точнее крышу полностью снесло. Даже представить боюсь, как со стороны выгляжу, то реву, то закатываюсь от смеха. А интересно у них есть дома отдыха для сумасшедших? Или ещё чего-нибудь для безумцев. Почему в этом мире я слабачка? Дома глава большого семейства, плакать и говорить 'я не умею и не знаю' даже в голову не приходило. И никогда ничего не боялась.

— Ланавана, с вами всё в порядке?

— Нет. Я не знаю, как попала в ваш мир? Что мне теперь делать, как жить? То, что я дракон верю, но… Дома остались мои дети, мама, внуки. Сил душевных нет, а тут вы с вашим пророчеством. Прекрасно знаю, что попала в ваш мир для чего-то, но не готова к подвигам, не готова. Всё! Не могу больше.